В сборнике «Приключения Шерлока Холмса» много рассказов очень известных, таких «на слуху», но вот этот к ним не относится. И зря, так как, по-моему, данный рассказ гораздо сильнее, нежели «Тайна Боскомской долины», подтверждает уже не раз сказанные Холмсом слова: там, где всё кажется очевидным, на самом деле всё может оказаться более запутанным и сложным. Тут, как и в «Тайне Боскомской долины», Холмсу придётся раскрыть уже раскрытое дело, но здесь виновность человека помещенного под стражу выглядит даже более очевидным! Хотя, опять-таки именно эта очевидность и застит глаза, заставляя упускать из виду явные нестыковки – а глаза великого сыщика такие вещи не упускают! Это дело выглядит проще, а в действительности оказывается сложнее. И тут, наконец-то, автор идёт на то чтобы обмануть читателя – всё-таки раньше, если человек в рассказах о Холмсе выглядел неприятно или подозрительно, то он и оказывался «плохим», а девушки в этих рассказах всегда были очаровательны и невинны (даже Ирэн Адлер по-своему невинна и уж точно очаровательна). А тут раз – и всё пошло иначе.
Спойлер (раскрытие сюжета)
Артур, который своим отцом был описан не очень-то приятно (иначе он бы и не подумал, что Артур способен на преступление), оказался вполне благородным и честным человеком, а милая и добрая племянница Мэри оказалась к преступлению причастна. Впрочем, этот неожиданный обман ожиданий был в пропорции 2 к 1 – всё-таки выглядевший по описанию весьма скользким и умеющим манипулировать другими сэр Бэрнвелл действительно оказался главным негодяем.
Надо сказать, что здесь не было каких-то очень удивительных событий, дело не изобилует чем-то таким уж таинственным, но при этом всём вот так вот без помощи Холмса самому догадаться и раскрыть его не получается. Да и сама работа Холмса тут не выглядит чем-то невероятным, не выглядит такой феерией логических заключений, но при этом кажется чем-то таким профессиональным, классическим, такая чёткая сыскная работа – и это как-то удивительно жизненно, приятно. Ещё стоит сказать, что рассказ не лишился уже замеченных мной закономерностей – удивительных закономерностей.
Спойлер (раскрытие сюжета)
(кликните по нему, чтобы увидеть)
Так, например, преступник тут тоже остался безнаказанным и даже получил за своё преступление деньги! Нет, может быть, автор просто оставил эту историю недосказанной, и сэр Бэрнвелл всё-таки отправился позже в тюрьму, но мы-то этого так и не увидели! И это в который уже раз, преступник остаётся безнаказанным – такое ощущение, что главным тут было выпустить из тюрьмы невиновного, а не наказать негодяя совершившего преступление… Как-то это весьма странно, даже в чём-то неприятно. А во-вторых, да концовка рассказа выглядит позитивно по эмоциям, но и преступник оказался без наказания (и даже в плюсе, получив ещё и деньги!), и что самое интересное, вот одна из величайших драгоценностей Англии найдена, но как банкир теперь будет объяснять своему высокородному занимателю, что она испорчена? – а ведь она испорчена! И чего это теперь будет ему стоить?
Вот так – вроде бы и позитивно всё закончилось, но стоит отойти от эмоций – и возникают весьма нерадостные вопросы.
Да и, кстати, именно тут, кажется, впервые звучит известная фраза Холмса: «Если ты устранишь все невозможное, то независимо от того, что останется, это будет правдой». Вот она откуда…
Оценка: 7
Один из тех рассказов, который очень сильно впечатлил в детстве, так что даже по прошествии многих лет хорошо помнятся детали. А как же было не запомнить? Загадочное название «берилл» (конечно, оно звучит намного элегантней, чем «изумруд»). Любовь, да еще склонная к самопожертвованию, да еще со стороны мужчины, семейная трагедия... Такое впечатлительному девичьему сердцу не запомнить невозможно.
Оценка: 10
Очень тяжелые испытания иногда выпадают на одного человека. Вот и в этом рассказе на банкира свалилось целых два несчастья, а потом добавилось еще и третье: поломали диадему, поругался с сыном, думая, что тот хотел ее украсть, да еще и племянница, ставшая старику как дочь, сбежала.
Оценка: 10
Чем хороши рассказы о Шерлоке Холмсе помимо замечательного образа великого сыщика и остроумных запутанных сюжетов? А хороши они созданием атмосферы викторианской Англии, что и неудивительно, ведь автор описывал современные для себя события. И дело тут не в кэбах, пабах и газовых фонарях. Люди и их поступки - вот то, что определяет эпоху. «Берилловая диадема» показывает нам людей, которых уже не встретишь. Банкир, унесший домой залог, его сын, готовый взять на себя чужую вину, племянница банкира, явно не познавшая совместного обучения в школе и оттого первозданно наивная.
Сам по себе детективный сюжет довольно прост и просчитывается современным читателем легко, это не Пёстрая лента». Но раз уж мы о ней вспомнили, то вызывает удивление тот факт, что Холмс не смог порвать диадему на мелкие кусочки, ведь он смог в своё время разогнуть кочергу, а это должно быть посложнее.
Почитал отзывы, хочу сказать пару слов в защиту берилловой диадемы. Она вполне могла быть не изумрудной, но стоить дорого. Во-первых, мы не знаем стоимости драгоценных камней в то время. Во-вторых, диадема могла представлять художественную ценность, что явно выше стоимости материалов. Никто ведь не считает цену «Давида», исходя из цены пошедшего на его изготовление мрамора. В-третьих, судя по статусу заложившего корону лица, она вполне могла быть вещью с историей, что в свою очередь может многократно увеличить стоимость.
Ну и уж точно у банкира не должно было возникнуть сложностей с возвращением диадемы, если уж он нашёл сыщика, то ювелира в Лондоне конца позапрошлого века не найти просто не мог.
Оценка: 9
Название рассказа (или сложившаяся традиция перевода) вызывает крайнее раздражение. Берилл имеет не менее 11 разновидностей; цена большинства из них - три копейки в базарный день. Я бы на месте Холдера ни пенса бы не дал под залог этой бижутерии; а Холмс ведь не занимается поисками потерянных булавок? Только изумруд и аквамарин относятся к драгоценным камням I категории; при этом, каждый изумруд является бериллом, но не каждый берилл - изумрудом. В чем проблема - назвать или перевести как «изумрудная диадема»? - я не понимаю, просто каждый раз перечитывая, начинаю с негатива.
Февраль месяц; год не указан. В «Полной хронологии...» утверждается, что 1882; но мотивировка крайне слабая. Якобы, Уотсон «удивился» приглашению Холмса взять его с собой = рассказ ранний. Однако, в российском переводе ничего такого нет; есть одна строка - и в ней никакого «удивления». Так что, год неизвестен (В википедии, кстати, указан 1886; почему - совершенно непонятно). Я вижу только одно - Уотсон еще не съехал с Бейкер-стрит; свадьбы с Мэри Морстен - не было; действие происходит до «Знака четырех», точно датируемого 1888 годом - читатель может сам выбрать 1882 или 1886, или любой другой год до указанного.
Завязка вполне классическая, с любопытным изменением - клиент к Холмсу не приходит, а прибегает, с дикой скоростью; излагает свою историю; вызывает интерес Холмса и Великий детектив, вместе со своим летописцем, прибывают к месту действия. Сюжет излагать не буду совсем - он любопытен; рассказ короток; так что - читайте, кто еще не читал. Я изложу те моменты, согласно которым я рассказ оцениваю.
Я узнал, что из окна дома по Бейкер-стрит 221Б видна станция метро; ни в одном ином рассказе этом момент не отмечается. Это - плюс.
Холмс изучает следы и улики, а не просто рассуждает - это много плюсов. Вообще, Холмс здесь, как обычно, блестящ; так что придраться не к чему.
Но вот есть субъективные минусы.
1. Злодей избег заслуженного наказания. Мало того, он еще и обогатился за счет потерпевшего. Но и этого мало! Он еще и громадный моральный ущерб Александру Холдеру нанес, заставил его страдать. Большой минус; я это не люблю. И, в особенности, что никакой приписки нет; то есть возмездие злодея не настигло никогда.
2. Члены семьи Холдера ведут себя исключительно ослоподобно - что Артур, что Мэри. Я едва могу поверить в то, что такое поведение возможно; только с поправкой на то, что дело было в XIX веке - когда все было иначе, чем сейчас.
Так что, рассказ отличный! Ранний! Холмс превосходен! Уотсон неплох. Насчитал у себя два минуса, так что - 8 баллов.
Оценка: 8
Сюжет конечно прост и действия предсказуемы героев предсказуемы.
Опять таки в рассказе замешана любовь, семейные ссоры, раздоры. Это все конечно интересно, но не очень интригующе. С особым интересом читал погоню за преступником в конце, когда Холмс разъяснял все детали дела, не ожидал... и как и у многих у меня возник вопрос относительно ломаной диадемы, как то Холдера это не особенно волновало. Мало того она была ее и погнута, я под сомнение, что настолько драгоценную вещь можно выровнять без всяких видимых дефектов, а про отломанную часть я вообще молчу...
Оценка: 8
Снова Конан Дойл демонстрирует крепкий читабельный детектив среднего уровня. Все в общем-то предсказуемо. Согласитесь: если у человека были все основания украсть диадему и его взяли практически с поличным, то совершенно понятна его невиновность. Иначе зачем было бы огород городить и Шерлока Холмса звать? Интересно задуман образ настоящего преступника, но он так и не появляется (только в рассказах других персонажей).
Оценка: 7
Семейная драма весьма проникновенна, хотя читая в свое время уж слишком упрямо благородным казался мне сынок банкира. Мог бы все раскрыть ведь, но аристакратическая честь, видите ли, да еще девичья. Теперь уже не каждый такое поймёт.
Оценка: 8
Иногда создается впечатление, что действие рассказов о Холмсе происходит в мире....скажем так, не совсем умных людей. Начнем с того, что
Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
Артур Конан Дойль
Берилловая диадема
Посмотрите-ка, Холмс, - сказал я. - Какой-то сумасшедший бежит. Не понимаю, как родные отпускают такого без присмотра.
Я стоял у сводчатого окна нашей комнаты и глядел вниз, на Бейкер-стрит.
Холмс лениво поднялся с кресла, встал у меня за спиной и, засунув руки в карманы халата, взглянул в окно.
Было ясное февральское утро. Выпавший вчера снег лежал плотным слоем, сверкая в лучах зимнего солнца. На середине улицы снег превратился в бурую грязную массу, но по обочинам он оставался белым, как будто только что выпал. Хотя тротуары уже очистили, было все же очень скользко, и пешеходов на улице было меньше, чем обычно. Сейчас на улице на всем протяжении от станции подземки до нашего дома находился только один человек. Его эксцентричное поведение и привлекло мое внимание.
Это был мужчина лет пятидесяти, высокий, солидный, с широким энергичным лицом и представительной фигурой. Одет он был богато, но не броско: блестящий цилиндр, темный сюртук из дорогого материала, хорошо сшитые светло-серые брюки и коричневые гетры. Однако все его поведение решительно не соответствовало его внешности и одежде. Он бежал, то и дело подскакивая, как человек, не привыкший к физическим упражнениям, размахивал руками, вертел головой, лицо его искажалось гримасами.
Что с ним? - недоумевал я. - Он, кажется, ищет какой-то дом.
Я думаю, что он спешит сюда, - сказал Холмс, потирая руки.
Да. Полагаю, ему нужно посоветоваться со мной. Все признаки налицо. Ну, прав я был или нет?
В это время незнакомец, тяжело дыша, кинулся к нашей двери и принялся судорожно дергать колокольчик, огласив звоном весь дом.
Через минуту он вбежал в комнату, едва переводя дух и жестикулируя. В глазах у него затаилось такое горе и отчаяние, что наши улыбки погасли и насмешка уступила место глубокому сочувствию и жалости. Сначала он не мог вымолвить ни слова, только раскачивался взад и вперед и хватал себя за голову, как человек, доведенный до грани сумасшествия. Вдруг он бросился к стене и ударился о нее головой. Мы кинулись к нашему посетителю и оттащили его на середину комнаты. Холмс усадил несчастного в кресло, сам сел напротив и, похлопав его по руке, заговорил так мягко и успокаивающе, как никто, кроме него, не умел.
Вы пришли ко мне, чтобы рассказать, что с вами случилось? - сказал он. - Вы утомились от быстрой ходьбы. Успокойтесь, придите в себя, и я с радостью выслушаю вас, что вы имеете сказать.
Незнакомцу потребовалась минута или больше того, чтобы отдышаться и побороть волнение. Наконец он провел платком по лбу, решительно сжал губы и повернулся к нам.
Вы, конечно, сочли меня за сумасшедшего? - спросил он.
Нет, но я вижу, что с вами стряслась беда, - ответил Холмс.
Да, видит Бог! Беда такая неожиданная и страшная, что можно сойти с ума. Я вынес бы бесчестье, хотя на моей совести нет ни единого пятнышка. Личное несчастье - это случается с каждым. Но одновременно и то и другое, да еще в такой ужасной форме! Кроме того, это касается не только меня. Если не будет немедленно найден выход из моего бедственного положения, может пострадать одна из знатнейших персон нашей страны.
Успокойтесь, сэр, прошу вас, - сказал Холмс. - Расскажите, кто вы и что с вами случилось.
Мое имя, возможно, известно вам, - проговорил посетитель. - Я Александр Холдер из банкирского дома «Холдер и Стивенсон» на Треднидл-стрит.
Действительно, имя было хорошо знакомо нам; оно принадлежало старшему компаньону второй по значению банкирской фирмы в Лондоне. Что же привело в такое жалкое состояние одного из виднейших граждан столицы? Мы с нетерпением ждали ответа на этот вопрос. Огромным усилием воли Холдер взял себя в руки и приступил к рассказу.
Я понимаю, что нельзя терять ни минуты. Как только полицейский инспектор порекомендовал мне обратиться к вам, я немедленно поспешил сюда. Я добрался до Бейкер-стрит подземкой и всю дорогу от станции бежал: по такому снегу кэбы движутся очень медленно. Я вообще мало двигаюсь и потому так запыхался. Но сейчас мне стало лучше, и я постараюсь изложить все факты как можно короче и яснее.
Вам, конечно, известно, что в банковском деле очень многое зависит от умения удачно вкладывать средства и в то же время расширять клиентуру. Один из наиболее выгодных способов инвестирования средств - выдача ссуд под солидное обеспечение. За последние годы мы немало успели в этом отношении. Мы ссужаем крупными суммами знатные семейства под обеспечение картинами, фамильными библиотеками, сервизами.
XI. THE ADVENTURE OF THE BERYL CORONET
Артур Конан-Дойл
Берилловая диадема
Посмотрите-ка, Холмс, - сказал я. - Какой-то сумасшедший бежит. Не понимаю, как родные отпускают такого без присмотра.
My friend rose lazily from his armchair and stood with his hands in the pockets of his dressing-gown, looking over my shoulder. It was a bright, crisp February morning, and the snow of the day before still lay deep upon the ground, shimmering brightly in the wintry sun. Down the centre of Baker Street it had been ploughed into a brown crumbly band by the traffic, but at either side and on the heaped-up edges of the foot-paths it still lay as white as when it fell. The grey pavement had been cleaned and scraped, but was still dangerously slippery, so that there were fewer passengers than usual. Indeed, from the direction of the Metropolitan Station no one was coming save the single gentleman whose eccentric conduct had drawn my attention.
Я стоял у сводчатого окна нашей комнаты и глядел вниз, на Бейкер-стрит.
Холмс лениво поднялся с кресла, встал у меня за спиной и, засунув руки в карманы халата, взглянул в окно.
Было ясное февральское утро. Выпавший вчера снег лежал плотным слоем, сверкая в лучах зимнего солнца. На середине улицы снег превратился в бурую грязную массу, но по обочинам он оставался белым, как будто только что выпал. Хотя тротуары уже очистили, было все же очень скользко, и пешеходов на улице было меньше, чем обычно. Сейчас на улице на всем протяжении от станции подземки до нашего дома находился только один человек. Его эксцентричное поведение и привлекло мое внимание.
He was a man of about fifty, tall, portly, and imposing, with a massive, strongly marked face and a commanding figure. He was dressed in a sombre yet rich style, in black frock-coat, shining hat, neat brown gaiters, and well-cut pearl-grey trousers. Yet his actions were in absurd contrast to the dignity of his dress and features, for he was running hard, with occasional little springs, such as a weary man gives who is little accustomed to set any tax upon his legs. As he ran he jerked his hands up and down, waggled his head, and writhed his face into the most extraordinary contortions.
Это был мужчина лет пятидесяти, высокий, солидный, с широким энергичным лицом и представительной фигурой. Одет он был богато, но не броско: блестящий цилиндр, темный сюртук из дорогого материала, хорошо сшитые светло-серые брюки и коричневые гетры. Однако все его поведение решительно не соответствовало его внешности и одежде. Он бежал, то и дело подскакивая, как человек, не привыкший к физическим упражнениям, размахивал руками, вертел головой, лицо его искажалось гримасами.
“What on earth can be the matter with him?” I asked. “He is looking up at the numbers of the houses.”
Холмс, - сказал я, - взгляните. Вон там по улице бежит какой-то сумасшедший. Поразительно, как это близкие отпускают его без присмотра!
Я стоял у сводчатого окна нашей комнаты и смотрел вниз на улицу.
Мой друг лениво поднялся с кресла. Он встал за моей спиной, упрятав руки в карманы домашнего халата, и глядел в окно через мое плечо.
Было ясное февральское утро. Выпавший вчера снег сверкал в лучах зимнего солнца. Внизу, в середине Бэкер-стрит, колеса экипажей превратили его в бурую грязную массу, однако вдоль обочин дороги и по краям тротуаров он оставался белым и чистым.
Хотя тротуары уже и очистили, но все же было очень скользко и пешеходов на улице было меньше обычного. Сейчас в нашу сторону от станции подземки шел всего лишь один человек. Его эксцентричное поведение и привлекло мое внимание.
Это был мужчина лет пятидесяти, высокий, солидный, с широким решительным лицом и представительной фигурой. На нем были темный сюртук из дорогого материала, хорошо сшитые светло-серые брюки и аккуратные коричневые гетры. Но все его поведение было в вопиющем противоречии с внешностью и одеждой. Он бежал вприпрыжку, скользя и оступаясь, размахивая руками, дергал головой.
Что это с ним? - недоумевал я. - Он, кажется, рассматривает номера домов.
Я думаю, он торопится сюда, - сказал Холмс, потирая руки.
Да. Уверен, ему нужна моя консультация. Все признаки налицо. Ну, не прав ли был я?
В то время как он это говорил, незнакомец, тяжело дыша, бросился к нашей двери и принялся судорожно дергать колокольчик, пока весь дом не огласился звоном.
Спустя мгновение он вбежал в нашу комнату, все еще задыхаясь и жестикулируя. В глазах и на лице у него был отпечаток такого горя и отчаяния, что наши улыбки тут же сменились глубоким сочувствием и жалостью. Некоторое время он не мог вымолвить ни слова. Только раскачивался всем телом и рвал на себе волосы, как человек, доведенный до грани сумасшествия. Потом вдруг бросился к стене и ударился о нее головой с такой силой, что мы оба кинулись к нему и оттащили его в средину комнаты. Холмс усадил нашего посетителя в кресло, сел напротив и, тихонько поглаживая его руку, заговорил так мягко и успокаивающе, как только он один умел это делать.
Вы пришли ко мне, чтобы рассказать все, что с вами случилось, - сказал он. - Вы утомились or быстрой ходьбы. Успокойтесь, придите в себя, и я с радостью окажу вам нужную помощь.
Незнакомец с трудом боролся со своим волнением. Грудь его тяжело вздымалась. Наконец он провел платком по лбу, сжал губы и повернулся к нам.
Без сомнения, вы думаете, что я сумасшедший? - спросил он.
Нет, я лишь вижу, что с вами стряслась большая беда, - ответил Холмс.
О да! Бог свидетель, какая это ужасная беда, внезапная и страшная, способная до основания потрясти мой рассудок. Бесчестие! Я вынес бы его, хотя на моей совести никогда не было ни одного пятнышка. Личное несчастье - и это может быть уделом каждого. Но то и другое одновременно, да еще в такой ужасной форме! Кроме того, это несчастье касается не меня одного. Может пострадать видный деятель страны, если только не будет немедленно найден выход из моего ужасного положения.
Прошу вас, успокойтесь, сэр, - сказал Холмс, - и расскажите, кто вы и что с вами произошло.
Мое имя, возможно, известно вам, - проговорил посетитель. - Я Александр Холдер из банкирского дома «Холдер и Стевенсон», что на Трэднидл-стрит.
Это имя действительно было нам знакомо; оно принадлежало старшему компаньону второй по значению банкирской фирмы лондонского Сити.
Сделав над собой громадное усилие, Холдер взял себя в руки и приступил к рассказу.
Я чувствую, время дорого, - сказал он. - Поэтому, как только полицейский инспектор порекомендовал мне обратиться к вам за помощью, я немедленно поспешил сюда. Я добрался до Бэкер-стрит поездом подземки и бежал от станции пешком, так как кебы очень медленно движутся по глубокому снегу. В беге я тренирован мало и потому так запыхался. Сейчас мне лучше, и я изложу все факты как можно короче и яснее.
Вам, конечно, известно, что в банковском доме многое зависит от умения выгодно вкладывать средства и от расширения клиентуры банка. Один из наиболее выгодных способов инвестирования средств - выдача денег в виде займов под солидное обеспечение. За последние годы мы немало сделали в этом отношении. Мы ссужали крупными суммами представителей знатных семейств под обеспечение их фамильных библиотек, обстановки, сервизов.
Вчера утром я сидел в своем кабинете в банке, когда один из клерков принес мне визитную карточку. Я вздрогнул, прочитав имя, стоящее на ней, потому что это был не кто иной, как… Впрочем, пожалуй, даже вам я не осмелюсь его назвать. Одним словом, это имя известно всему миру, имя одного из самых видных деятелей Англии.
Я был ошеломлен оказанной мне честью и собирался выразить свои чувства высокому посетителю, как только он войдет. Но он сразу прервал меня с видом человека, желающего быстрее закончить неприятное дело.
«Мистер Холдер, - сказал он, - я слышал, что вы предоставляете ссуды?»
«Да. Фирма дает ссуды под надежное обеспечение», - ответил я.
«Для меня совершенно необходимо, - заявил он, - получить немедленно ссуду в пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Конечно, столь небольшую сумму я мог бы занять и у своих друзей, но я предпочитаю сделать этот заем в деловом порядке.
Я вынужден сам заняться этим вопросом, так как при занимаемом мною положении считаю неудобным вмешивать в это дело посторонних».
«Позвольте узнать, на какой срок вам нужна эта ссуда?» - осведомился я.
«В будущий понедельник мне должны выплатить крупную сумму денег, и я погашу вашу ссуду с уплатой любого процента. Но мне крайне важно, чтобы ссуда была выплачена сразу».
«Я почел бы за счастье ссудить вас этой суммой безоговорочно из своих личных средств, если бы это было возможно. Но поскольку придется это сделать от имени фирмы, простая справедливость по отношению к моему компаньону требует представления необходимого обеспечения».
«Вы абсолютно правы, - сказал он и взял в руки небольшой квадратный футляр, который перед тем положил на стул возле себя. - Вы, конечно, слышали о берилловой диадеме?»
«Это крупнейшее национальное достояние?» - спросил я.
«Совершенно верно».
Он открыл футляр, внутри которого на мягком розовом бархате лежало одно из великолепнейших произведений ювелирного искусства.
У банкира пытаются похитить оставленную в залог диадему и отламывают один зубец. Его находит Шерлок Холмс, который выясняет, что похищение организовал мошенник, соблазнивший племянницу банкира.
К Шерлоку Холмсу обращается банкир Александр Холдер. Одна английская высокопоставленная особа, которой срочно были нужны деньги, оставила ему в залог берилловую диадему, национальное достояние. Стоимость драгоценности минимум вдвое превышает ссуду. В диадеме - тринадцать зубцов и тридцать девять крупных бериллов, по три на каждом зубце.
Опасаясь держать такую вещь в сейфе банка, Холдер принёс её домой и запер в бюро, в комнате, смежной со своей спальней. В доме банкира проживают четыре горничных. Три работают уже давно, и их честность сомнения не вызывает. Четвёртая, Люси, работает недавно. Она поступила с прекрасными рекомендациями и хорошо справляется со своими обязанностями. У хорошенькой Люси много поклонников, но в остальном она вполне порядочная девушка. Сам Холдер вдовец и имеет единственного сына Артура. Юноша не оправдал надежды отца, он проматывает деньги в карты и на скачках. Он несколько раз пытался выйти из этого круга, но его друг, сэр Джордж Бэрнвелл, плохо влияет на Артура и каждый раз возвращает его на прежний путь. Также в доме проживает племянница Холдера, Мери. После смерти отца девушка осталась совсем одна, и Холдер взял её к себе. Мери - правая рука Холдера, солнечный лучик в доме. Артур безнадёжно влюблён в неё, он уже дважды просил Мери выйти за него замуж, но она отказывала. Мери, также как и Холдер, не одобряет дружбы Артура с сэром Джорджем, считая, что этому человеку нельзя доверять.
После обеда, когда Люси уже вышла из комнаты, Холдер рассказал Артуру и Мери о диадеме. Артур удивился, что отец положил её в бюро, считая, что его легко можно открыть. Он попросил у отца деньги, но получил отказ.
Перед сном Холдер обошёл дом. Он увидел Мери, закрывающую окно в гостиной. Мери пожаловалась на Люси, к которой пришёл поклонник. Почти не спавший ночью Холдер услышал шаги в соседней комнате. Он бросился туда и увидел босого Артура в брюках и рубашке. Артур держал в руках диадему, в которой не хватало одного зубца с тремя камнями. Обвинения в краже он отрицал, но и почему оказался в комнате ночью, не объяснил. Прибежавшая на шум Мери упала в обморок. Холдер вызвал полицию. Они обыскали весь дом, но пропавшего зубца не нашли. Артура арестовали, а Холдер решил обратиться за помощью к великому сыщику.
Выслушав рассказ, Холмс склоняется к мысли, что Артур невиновен, иначе он придумал бы оправдание, а не молчал. И если это Артур отломал зубец, то где же он его спрятал так, что никто не может найти?
Холмс прибывает в дом банкира. Мертвенно-бледная Мери считает, что Артур невиновен. Она предполагает, что виновата Люси, которая слышала разговор о диадеме и вместе со своим поклонником-зеленщиком совершила кражу.
Холмс рассматривает диадему. Если бы Артур отломил зубец в доме, то раздался бы страшный треск. Обследовав местность вокруг дома, Холмс предлагает Холдеру зайти к нему завтра. Остаток дня Холмс где-то пропадает, переодевшись бродягой.
На следующий день на Бейкер-стрит приходит Холдер. У банкира новое несчастье. Ночью исчезла Мери. В оставленной ею записке сказано, что она причинила дяде много горя и не может оставаться в его доме.
Холмс возвращает банкиру пропавший зубец за определённую плату и требует попросить прощения у сына за обвинение в краже. Кражу совершила Мери для сэра Джорджа Бэрнвелла, в которого она влюблена. Приходя в дом Холдеров, сэр Джордж, один из опаснейших субъектов, игрок, отъявленный негодяй, очаровал девушку, они виделись почти каждый день. В тот вечер Мери рассказала сэру Джорджу о диадеме, и он уговорил её похитить драгоценность. Дяде Мери сказала, что это приходил поклонник Люси. Артур, которого беспокоили мысли о долгах, в ту ночь не спал и услышал шаги. Выглянув в коридор, он увидел Мери с диадемой в руках. Спрятавшись, он проследил, как Мери кому-то отдала драгоценность через окно. Артур бросился на улицу и догнал Бэрнвелла. Между ними завязалась драка, во время которой отломился зубец. В тот момент, когда Артур хотел положить диадему на место, вошёл отец. Боясь разоблачить любимую девушку, Артур молчал, но и принимать вину на себя он тоже не хотел.
Осмотрев землю возле дома, Холмс обнаружил следы босых ног Артура, капли крови и следы чьих-то ботинок. Вряд ли Артур стал бы защищать горничных, а вот выдавать Мери он не захолтел. Зная, что Мери редко бывает в обществе, а в дом часто заходит сэр Бэрнвелл, великий сыщик предположил, что именно он и подбил Мери на кражу. Переодевшись бродягой, Холмс пришёл к дому Бэрнвелла и узнал у слуг, что накануне их хозяин расшиб себе голову. Взяв его ботинок, Холмс убедился, что возле дома банкира именно его следы. Пообещав не возбуждать уголовное дело, Холмс забрал недостающий зубец.
