Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Биссет Дональд
Забытый день рождения Комодо
Дональд Биссет
Забытый день рождения Комодо
Жил-был на свете большой слон. Он жил в Уипснейдском зоопарке вместе со своей слонихой и маленьким слонёнком, которого звали Ялмар.
Папа-слон был очень большой. Мама-слониха была тоже большая. И даже Ялмара очень маленьким никто бы не назвал. Совсем маленькими слоны не бывают.
В один прекрасный день слониха-мама и слонёнок-сын увидели, что папа-слон стоит на голове.
– Что с тобой? – спросила слониха-мама.
– Стараюсь кое-что вспомнить, – ответил папа-слон.
– Что же ты стараешься вспомнить?
– Если бы я знал, – ответил папа-слон, – я бы не старался. Не так ли, голубушка?
– Ялмар, – сказала слониха-мама сыну, – беги скорей и постарайся найти, что забыл папа!
И Ялмар побежал по дороге. Потом поднялся на невысокий холм возле бамбуковой рощи и присел отдохнуть, а заодно посмотреть, как играют в салки облака на небе.
Вдруг ему послышалось, что кто-то плачет. Плакали совсем рядом, хотя Ялмар не видел, кто. И он сказал:
– Не плачь! Хочешь, я помогу тебе?
Плакать перестали.
– Кто ты? – спросил Ялмар.
– Забытый день рождения. Я не знаю, чей я.
– Ай! – сказал Ялмар. – Вот беда! А праздничный пирог у тебя есть?
– Конечно! Какой же это день рождения без пирога? На моём вот шесть свечей, значит, кому-то сегодня исполнилось шесть лет.
"Как хорошо, когда тебе шесть лет! – подумал Ялмар. – Очень хорошо! Почти так же хорошо, как семь. Пять лет тоже неплохо, да и четыре – ничего. Ну а когда восемь – когда восемь, ты уже наполовину взрослый. И всё-таки, пожалуй, лучше всего, когда тебе шесть".
– Мне очень, очень жаль, – сказал он. – Но я ничем не могу тебе помочь. Я просто не знаю, кто забыл свой день рождения.
И Ялмар поспешил домой. Когда он вернулся, папа-слон уже не стоял на голове, а сидел за столом и обедал.
– Вспомнил! – сказал папа-слон. – Я так и знал, что это вчера, или завтра, или сегодня. Так и знал!
– Что сегодня? – спросил Ялмар.
– Что сегодня твой день рождения! – сказала слониха-мама, входя в комнату. – Тебе сегодня исполнилось шесть лет.
Ялмар разволновался и побежал скорее назад к невысокому холму возле бамбуковой рощи.
– Послушай! – крикнул он. – Оказывается, ты МОЙ день рождения. Мне сегодня шесть лет!
– Ура! – закричал забытый день рождения. – Ура, ура, ура!
Вечером к чаю Ялмар получил праздничный пирог с шестью свечами. Он вытянул хобот и задул все свечи разом.
"Вот здорово! – подумал он. – Хорошо, когда тебе шесть лет!"
Утро. За окном раскачивается рассвет, решая согласиться с синоптиками на безоблачную погоду или нет. Тихо-тихо. Все еще спят. Выходной. Восхитительный выходной, ибо праздник выпал на середину недели. Никуда не нужно бежать – можно расслабиться.
Павел сладко зевнул и, мысленно пожелав всем женщинам огромного женского счастья, потянулся к телефону - время? Экран приветливо просветлел и бодро отрапортовал «5:30», а заодно услужливо проинформировал, что сегодня 8 марта среда, и имеется непрочитанный месседж: «а у меня сегодня день рождения». Павел сдавленно застонал и хлопнул себя по лбу обеими руками. Одеяло распахнулось, обнажая третье плечо, которое отреагировав на прохладу, дернулось.
– М..? – сонное ворчание и ладонь нашарила край, потянула за пустой угол пододеяльника, пеленая себя и беспокойного Павла.
– С днем рождения! – Павел ткнулся губами в обнимающее предплечье. – Дежавю! День Сурка! Черт! Черт! Черт! – он попытался вывернуться из железного захвата.
– СМС? – из уюта постели вынырнула взъерошенная голова, голубые глаза сонно наводили резкость, таращились, хлопая ресницами. – Хочешь, угадаю текст? А у меня сегодня день рождения? – Павел сложил брови согласным покаянным домиком. – Ты не исправим, Павлик! Как она тебя терпит? – голова откинулась на подушку и хрипло хохотнула.
– Понятия не имею! – хмыкнул Павел, поддерживая веселье. – Как думаешь, сейчас позвонить удобно?
– С годовщиной тебя. Давай ты покаешься чуть позже? Часиков в девять утра? Дай поспать людям! И эта... с международным женским днем тебя, Павлик... тебя невозможно терпеть – только любить, – последняя невнятная фраза уже была скорее угадана Павлом в мерном сонном сопении.
– Спасибо, – Павел уютно устроился в теплых объятиях. Полудрема скользила картинками полуснов-полувоспоминаний по закрытым глазам, едва уловимой мятой дыхания проникала в полуоткрытые, счастливо улыбающиеся губы.
Первый день весны. Чуть больше года назад. Хмурое небо. Мокрые хлопья в лицо со скоростью 14 м/с, превращавшиеся под ногами в хлюпающую грязь. Ботинки, обреченно принимавшие в себя жижу с асфальта и чавкавшие в унисон окружающей среде. Срочно нужна работа. Выбирать по профилю образования и капризничать, при унылом финансовом положении – непростительная роскошь. Вопрос стоял острым ребром – лишь бы оплаты за работу хватило на пожрать и жилье. Настроение у Павла было соответствующее.
– Согласен, – он кивнул и был тут же послан начальником отдела кадров в торговый зал только что открытого супермаркета. Вот уж действительно послан, поскольку у помощника продавца обязанности расплывчатые, а оплата удручающая, но при правильном планировании бюджета и скромных излишествах – достаточно. Послали – пошел.
– Ты кто? – без энтузиазма буркнул администратор зала.
– Павел Зима. Помощником продавца к вам назначен, – бодро протараторил Павел. Администратор был ровесником Павла, и... Павел отчаянно захотел расположить к себе этого грубоватого парня со срывающимся надтреснутым голосом и сексуальной усталостью в больших, недобро прищуренных глазах.
– Кто? – усталость во взгляде администратора как рукой сняло, недобрый взгляд стал злым. – Помо-о-ощник? Вы там ахуели? Мне грузчик нужен! Способный поднять холодильник и резво отнести его со склада в зал и обратно! Грузчик! – ревел уже хорошо поставленным баритоном администратор, потрясая руками в камеру слежения. – Чем этот помощник небесного цвета кровей может помочь?! – Павел почувствовал, что симпатия непосредственного начальства откладывается. – Ты можешь поднять холодильник? – администратор тяжело дышал, глядя на съежившегося парня. Субтильное тело новоиспеченного подчиненного пожало плечами. – Он может поднять что-то тяжелее швабры? – вопрос, обращенный уже к безучастной видеокамере.
– Не пробовал, Виктор Ольгович...
– Ка-а-ак?! – Павла оглушило тихое шипение. – Как ты сказал?!.. Как ты сказал, тебя зовут?
– Павел Зима, Виктор Ольгович, – собрав всю волю в кулак, смог выговорить Павел.
– Павлик, – от ласкового тона у Павла подогнулись колени. – Павлик! Морозов*! Твою мать! Меня зовут Виктор Олегович! Повтори!
– Олег Викторович. Повтори, – машинально проговорил Павел. Неаргументированная ярость собеседника теряла преимущества.
– Таня, дай Морозову инвентарь, – мотнул головой Виктор притихшей публике из персонала зала и немногочисленных клиентов.
– Зиме, – поправил Павел и с обреченностью зайца, загнанного в угол, перестал бояться. В ответ на изумленный взгляд администратора совершенно спокойно произнес: – Таня, дайте инвентарь Зиме, – он развернулся в сторону невольных свидетелей сцены. – Моя фамилия Зима. Зовут Павел.
– Ты! Ты! – Виктор не находил слов от подобной наглости. – Ты – Павлик! Морозов! И чтобы зал блестел как мои глаза! – уточнил степень чистоты и, резко развернувшись ушел, оставляя свое слово последним.
Павлу неплохо удавалось изображать невозмутимость, но когда его руки коснулись, подпрыгнул и разозлился своему испугу.
– Конечно, Виктор Ольгович, – громко подвел итог беседе Павел, принимая из рук беззвучно хмыкнувшей Тани швабру. – Будет блестеть зал! Как кота яйц... глаза ваши!
Виктор услышал, резко остановился. Павел решил, что трудовую в отделе забирать не стоит. Ноги бы унести. Потому что ща администратор будет бить и скорее всего по лицу. Ногами. Вопреки инстинкту самосохранения Павел продолжал вызывающе смотреть в спину замершего оппонента. Тот лишь всплеснул руками, особенно правой, сжал кисти в кулак и, так ничего не сказав, исчез в темноте коридора.
– А ты молодец! – Павла хлопнули по плечу. – Не бери в голову. С ног сбились – народа не хватает. Открытие – зашиваемся! Витя Олегович ждал двух грузчиков, сам таскает стиралки, а тут ты – сдали нервы у Витька, – тихое шуршание голосов было незлым, одобрительным, – А круто ты его Ольговичем! – И Павел решил погодить бежать с поля боя.
Вечный дежурный по залу – обидно, но и свои плюсы были. Сдержанный молчаливый Павел радовался возможности учиться коммуникабельности продавца со стороны и между делом. Заинтересовать покупателя, не спугнуть навязчивостью и не отпустить безразличием, убедить компетентностью – навыки, которыми он не обладал. Хотя он не был уверен, что под руководством Виктора Олеговича ему светит выйти в зал без швабры. Он не забился в угол и не избегал администратора, наоборот – мчался со шваброй наперевес к нему и подобострастно заглядывал в глаза: «чего барин изволят? ботиночки не почистить? запылились!». Барин сквозь зубы выплевывал вежливый намек на нетрадиционность ориентации Павла. Помощник продавца наметанным глазом определив, что Виктор находится в самом эпицентре антисанитарии суетливо исправлял досадную неприятность. Отмывая воображаемые пятна или сметая невидимые соринки с божественного пути администратора, он рассуждал то о ворах и их шапках, то об отрицании латентными персонажами своего я. Виктор прожигал глазами в Павле дыры, а Павел потревожив воздух очередной едкой фразой и убедившись, что она нашла своего ценителя, одаривал дружелюбной улыбкой.
Первая рабочая неделя пролетела нескучно, как для непосредственных участников коллизии, так и для ее невольных свидетелей. Неожиданностью для всех оказалось, что международный женский день не дремлет и подкрался на цыпочках седьмым марта. Государственный женский праздник у Павла сосредотачивался в двух женщинах – маме и Наташке.
Маме – восьмое марта. Наташке – седьмое.
Наташка! Лучший друг и соратник с первого курса. Их видели парой. Они не разочаровывали однокурсников. Не разочаровали, даже когда Павел был свидетелем на Наташкиной свадьбе. Крестил ее старшую дочь. Дружил с мужем и вместе с ним забирал из роддома Наташку со второй дочерью. Родившаяся седьмого марта Наташка. Павел из года в год надеялся не пропустить эту дату. И пропускал. Не всегда, но часто. Наташка не обижалась. Она знала, что у Павла с датами беда – свой день рождения он иногда вспоминал после ее телефонного поздравления.
Седьмого марта в торговом зале царило предпраздничное настроение. С администратором избранные убегали в подсобку - возвращались воодушевленные, благородно распространяя аромат дешевого виски. Павел единственный не был причислен к избранным, он вытирал следы улицы с мраморной плитки зала и тщательнее всего у двери той самой подсобки. Достаточно позлив Виктора, он считал на сегодня миссию выполненной и намеревался уйти сразу по закрытию.
Хочешь насмешить Бога, скажи ему о своих планах. Павел сказал и насмешил... Короткий рабочий день окончился сабантуем. Пьяные виновницы праздника трезвого Павла не отпустили. Павел остался.
Оказалось, что ему полагается штрафная. Павел выпил. Тост за женское счастье. Павел выпил. Тост за наступающий праздник. Павел выпил. Сидящая рядом Танечка веселым шепотом вещала разные девчачьи глупости. Павел слушал в пол-уха, когда среди плевел ее спама мелькнуло золотое зерно информации. Павел помотал головой, поперхнулся лимонной долькой и уточнил у Тани: все ли он правильно понял? У Виктора Олеговича, у этого латентного гада день рождения 8 марта?
– Ах, ты ж мой хороший, так подставиться! – Павел закусил губу, глядя в сторону Виктора.
– Идиот! Молчи! – ужаснулась Таня, заметив, как просиял взгляд Павла. – Он же тебя ощиплет! Не оставит ни пуха, ни пера!
– Хрен с ними с перьями! Я молчать не могу! – Павел постучал пластиковой вилкой по одноразовому стаканчику. – У меня тост! Ну, эй вы! Дайте сказать старшему помощнику младшего дворника!
И сказал! Посетовал, что заранее с днем рождения не поздравляют. Поэтому он поздравляет администратора не с днем рождения, а с наступающим днем женской солидарности! Пожелал счастья большого! Женского! Солидарного! С хорошим мужиком, за которым тот будет как за каменной стеной. Призвал мужчин пить за Виктора Ольговича стоя! Он что-то еще собирался сказать, но виновник тоста его перебил:
– Держись, сука! Допрыгался, Морозов!
– Зима, – поправил Павел, торопливо влил в себя содержимое стаканчика и выпрыгнул из-за стола. Нетрезво покачнулся. Алкоголь раскачивал пол, шумел в голове и вращал стены с лицом администратора на плакате. Как Павел унес ноги, не помнил. Вряд ли сам. Кто-то помог. И в такси кто-то посадил. Утром Павел был благодарен этому кому-то... потянувшись за телефоном, стряхивал сон с ресниц и пялился в экран.
Мысль одна четкая: «Что происходит?». Робкая надежда на изменившееся отношение Виктора тревожно разбивалась о время суток. В такую рань в гости к тортику не зовут и на поздравления не напрашиваются. Павел старался не паниковать, но ведь происходит что-то! И оно нехорошее!
Виктор ему нравился. Что уж тут... Красивый, зараза. Умный и проницательный. Дразнить его было весело – если нет шансов говорить о любви, то шутить о ненависти больше чем ничего.
Павел снова вчитался в сообщение. С маленькой буквы, без знаков препинания, без подписи – ему стало страшно. Если Виктор прислал ему это СМС, значит, имел основания и пока Павел теряет время на размышления, Виктор ждет. Путаясь в контактах, Павел не сразу нашел нужный номер. Руки дрожали, и он едва не уронил телефон. Длинные гудки вызова. Абонент не отвечал. Тревога влажными ледяными ладонями сжала сердце. Он снова нажал вызов. Гудки уходили длинными безнадежными нотами в никуда. Бесконечные, слившиеся в одну ноту паники. Бессилие перед неотвратимой бедой давило в груди.
– Витя? – он выдавил сухой комок из горла.
– Ну, допустим. И?
– Почему ты не брал трубку? – Павел приходил в себя.
– Потому, что я спал? – логично предположил Виктор. – А ты вообще кто?
– Павел Зима. Витя, у тебя что-то случилось? – спокойствие администратора, которого Павел уже мысленно оплакал у могилы, начинало злить.
– Морозов?! Ты ахуел? У меня ничего не случилось! Я спал, а потом случился ты придурок!
– Зима, – привычно поправил Павел и заорал. – У тебя ничего не случилось?! Ты спал?! Сука! Какого дьявола СМС?! Что это было?! Я же думал с тобой беда! Звоню! Звоню! А ты! Ты! Ты трубку не берешь! Думал беда! Думал ты один! Думал нужен! Твое СМС! Я места не находил! А ты сука спал! Спал! Что же ты за человек такой? – Павел захлебывался и путался в словах. Адреналин, накопленный за последние тридцать минут, выплескивался шквалом яростных бессвязных обвинений.
– Прекрати орать! Твой день восьмое марта! Какое СМС? У тебя, что ПМС? Но и он не повод будить именинника матом! – взвился Виктор. – Места не находил? Ты его найдешь! Я позабочусь! Ты зубной щеткой будешь пол драить! Нет! Зубочисткой! И чтоб...
– Будет блестеть, сука! Будет – как глаза твои! Пошел ты! Мудак! С днем рождения! – Павел сбросил вызов.
Он чувствовал себя глупо. Абсурд сегодняшнего утра не укладывался в голове. Усмехнулся, выдергивая босые ступни из ботинок. Стряхнул куртку - второй рукав которой так и не нащупал, судорожно одеваясь, чтобы бежать, чтобы спасать... Кого? Морального урода с тупыми солдафонскими шуточками. Павла колотило от злости, но логика подсказывала – что-то не срастается. Виктор не брал трубку, потому что спал, а кто тогда прислал сообщение? Он снова уставился на текст и только сейчас увидел дату и время отправки «7 марта 23:45».
Тихо застонав, Павел набрал Наташкин номер.
– Наташ, прости, с днем рождения! Я не забыл, просто закрутился! Здоровья крепкого и сча...
– Ты совсем офигел, Зима? Нет, ну ты нормальный? Ты время видел? Будешь тут здоровой с тобой! – нежно принимала Наташа его поздравления.
– Прости, люблю тебя, подружка дней моих суровых! – Павел тихо смеялся.
– Отставить цитировать Пушкина**! Я еще о-го-го! У тебя все в порядке? – спросила Наташа.
– Уже да, спасибо! Увидимся? Целую.
– Я тебя тоже, – буркнула Наташа. – Береги себя, оболтус!
Павел успокоил растрепанные нервы большой чашкой кофе и провалился в сон, из которого его выдернул рингтон.
– Да? – он не разлепляя глаз, приложил трубку к уху.
– Морозов?
– Зима, Виктор Ольгович, – привычно поправил администратора. – Это было недоразумение. Извините.
– Я понял. Павлик, у меня сегодня день рождения и ты прав – я один. Приезжай.
Примечания:
* Павлик Морозов - пионер-герой, противостоявший кулачеству в лице своего отца и поплатившийся за это жизнью. Так говорит Википедия. Не смотря, на то, что Павлик герой его имя чаще употребляется как нарицательное, оскорбительное.
** Наташа пресекла фразу "голубка дряхлая моя" (А.С. Пушкин "Няне")
Дональд Биссет
Забытый день рождения Комодо
Жил-был на свете большой слон. Он жил в Уипснейдском зоопарке вместе со своей слонихой и маленьким слонёнком, которого звали Ялмар.
Папа-слон был очень большой. Мама-слониха была тоже большая. И даже Ялмара очень маленьким никто бы не назвал. Совсем маленькими слоны не бывают.
В один прекрасный день слониха-мама и слонёнок-сын увидели, что папа-слон стоит на голове.
- Что с тобой? - спросила слониха-мама.
- Стараюсь кое-что вспомнить, - ответил папа-слон.
- Что же ты стараешься вспомнить?
- Если бы я знал, - ответил папа-слон, - я бы не старался. Не так ли, голубушка?
- Ялмар, - сказала слониха-мама сыну, - беги скорей и постарайся найти, что забыл папа!
И Ялмар побежал по дороге. Потом поднялся на невысокий холм возле бамбуковой рощи и присел отдохнуть, а заодно посмотреть, как играют в салки облака на небе.
Вдруг ему послышалось, что кто-то плачет. Плакали совсем рядом, хотя Ялмар не видел, кто. И он сказал:
- Не плачь! Хочешь, я помогу тебе?
Плакать перестали.
- Кто ты? - спросил Ялмар.
- Забытый день рождения. Я не знаю, чей я.
- Ай! - сказал Ялмар. - Вот беда! А праздничный пирог у тебя есть?
- Конечно! Какой же это день рождения без пирога? На моём вот шесть свечей, значит, кому-то сегодня исполнилось шесть лет.
"Как хорошо, когда тебе шесть лет! - подумал Ялмар. - Очень хорошо! Почти так же хорошо, как семь. Пять лет тоже неплохо, да и четыре - ничего. Ну а когда восемь - когда восемь, ты уже наполовину взрослый. И всё-таки, пожалуй, лучше всего, когда тебе шесть".
- Мне очень, очень жаль, - сказал он. - Но я ничем не могу тебе помочь. Я просто не знаю, кто забыл свой день рождения.
И Ялмар поспешил домой. Когда он вернулся, папа-слон уже не стоял на голове, а сидел за столом и обедал.
- Вспомнил! - сказал папа-слон. - Я так и знал, что это вчера, или завтра, или сегодня. Так и знал!
- Что сегодня? - спросил Ялмар.
- Что сегодня твой день рождения! - сказала слониха-мама, входя в комнату. - Тебе сегодня исполнилось шесть лет.
Ялмар разволновался и побежал скорее назад к невысокому холму возле бамбуковой рощи.
- Послушай! - крикнул он. - Оказывается, ты МОЙ день рождения. Мне сегодня шесть лет!
- Ура! - закричал забытый день рождения. - Ура, ура, ура!
Вечером к чаю Ялмар получил праздничный пирог с шестью свечами. Он вытянул хобот и задул все свечи разом.
"Вот здорово! - подумал он. - Хорошо, когда тебе шесть лет!"
Жил-был на свете большой слон. Он жил в Уипснейдском зоопарке вместе со своей слонихой и маленьким слонёнком, которого звали Ялмар.
Папа-слон был очень большой. Мама-слониха была тоже большая. И даже Ялмара очень маленьким никто бы не назвал. Совсем маленькими слоны не бывают.
В один прекрасный день слониха-мама и слонёнок-сын увидели, что папа-слон стоит на голове.
– Что с тобой? – спросила слониха-мама.
– Стараюсь кое-что вспомнить, – ответил папа-слон.
– Что же ты стараешься вспомнить?
– Если бы я знал, – ответил папа-слон, – я бы не старался. Не так ли, голубушка?
– Ялмар, – сказала слониха-мама сыну, – беги скорей и постарайся найти, что забыл папа.
И Ялмар побежал по дороге. Потом поднялся на невысокий холм возле бамбуковой рощи и присел отдохнуть, а заодно посмотреть, как играют в салки облака на небе
Вдруг ему послышалось, что кто-то плачет. Плакали совсем рядом, хотя Ялмар не видел, кто. И он сказал:
– Не плачь! Хочешь, я помогу тебе?
Плакать перестали. 
– Кто ты? – спросил Ялмар.
– Забытый день рождения. Я не знаю, чей я.
– Ай! – сказал Ялмар. – Вот беда! А праздничный пирог у тебя есть?
– Конечно! Какой же это день рождения без пирога? На моём вот шесть свечей, значит, кому-то сегодня исполнилось шесть лет.
“Как хорошо, когда тебе шесть лет! – подумал Ялмар. – Очень хорошо! Почти так же хорошо, как семь. Пять лет тоже неплохо, да и четыре – ничего. Ну а когда восемь – когда восемь, ты уже наполовину взрослый. И всё-таки, пожалуй, лучше всего, когда тебе шесть”.
– Мне очень, очень жаль, – сказал он. – Но я ничем не могу тебе помочь. Я просто не знаю, кто забыл свой день рождения.
И Ялмар поспешил домой. Когда он вернулся, папа-слон уже не стоял на голове, а сидел за столом и обедал.
– Вспомнил! – сказал папа-слон. – Я так и знал, что это вчера, или завтра, или сегодня. Так и знал!
– Что сегодня? – спросил Ялмар.
– Что сегодня твой день рождения! – сказала слониха-мама, входя в комнату. – Тебе сегодня исполнилось шесть лет.
Ялмар разволновался и побежал скорее назад к невысокому холму возле бамбуковой рощи.
– Послушай! – крикнул он. – Оказывается, ты МОЙ день рождения. Мне сегодня шесть лет!
– Ура! – закричал забытый день рождения. – Ура, ура, ура!
Вечером к чаю Ялмар получил праздничный пирог с шестью свечами. Он вытянул хобот и задул все свечи разом.
“Вот здорово! – подумал он. – Хорошо, когда тебе шесть лет!”
