Брата (старшего или младшего) мужа называют деверем. Но хотелось бы подчеркнуть, что он для невесты не может быть таким, какими являются родные братья. Но в некоторых странах братья мужа считаются чуть ли не родными, женщины сидят с ними за одним столом, разговаривают, шутят и ничуть не стесняются их. Согласно принципам Ислама, такое поведение считается харамом, запретным.
Женщина не имеет права подавать руку братьям своего мужа или прикасаться к ним. В свою очередь, деверь не может держаться за руку своей снохи. Они также не имеют права вдвоем выходить в путь. Без острой необходимости они не могут оставаться вдвоем (без третьего лица) в одной комнате.
Кроме лица и рук, деверь не имеет права смотреть не другие части тела снохи.
Также обстоит дело между ее мужем и ее сестрами.
Женщина может разговаривать с чужими мужчинами только в отдельных случаях и по мере необходимости. Разговоры больше необходимости опасны, поэтому нежелательно подолгк беседовать с чужими мужчинами.
Мухаммад (салляллаху алейхи ва саллям) говорил: «Избегайте входить к женщинам, с которыми вы можете заключать браки, когда они находятся одни».
Сподвижники спросили: «О Расулюллах! А что вы скажете насчет братьев мужчины?»
Он воскликнул: «Это хуже смерти!» (Бухари, Никах, 111; Муслим, Саля, 20)
В другой раз Мухаммад (салляллаху алейхи ва саллям) сказал: «Пусть ни один мужчина не остается наедине с женщиной, с которой ему позволено вступить в брачные отношения, ибо третьим будет шайтан (т.е может подтолкнуть к неблаговидным поступкам)» (Тирмизи, Рада, 16)
Мусульмане, не следующие этим советам Мухаммада (салляллаху алейхи ва саллям), на себе испытают горькие последствия своих необдуманных поступков. Множество молодых женщин, вынужденных жить в одном доме с деверями, достигшими совершеннолетнего возраста, часто жалуются на них. И в этом они действительно правы.
Женщина, которая будет держать ответ перед Аллахом, вынуждена быть осторожной, слушая разговоры деверя и являясь свидетельницей его поступков. Конечно, живя под одной крышей, люди часто испытывают значительные трудности. Это было, есть и будет всегда. Не секрет, что из-за этих проблем разрушено много семей.
Чтобы сбить человека с истинного пути, и тем самым достичь своей цели, шайтан использует множество приемов. Когда все попытки шайтана заканчиваются неудачей, он начинает приближаться с врат милосердия. Часто бывает, что шайтан делает так, что два человека начинают испытывать друг к другу доверие, они сближаются, и в один прекрасный день все летит прахом. Поэтому никогда не стоит надеяться на свой разум и знания, на свою силу воли и на железный характер.
Все требования и предписания Ислама на самом деле являются ключом счастья и милости. Цель религиозных предписаний- это сохранение благочестия и семейного покоя.
Саййид Мухаммад Саки Эрол
Меня зовут Егор, мне 26 лет. У меня есть брат – Иван, он на 4 года старше меня. Когда в автомобильной аварии погибли наши родители, мне было 14 лет, и Иван фактически стал мне отцом – он заботился обо мне, воспитывал, настоял, чтобы я пошел учиться после школы в институт, а сам устроился работать, чтобы нам было на что жить.
Я бесконечно благодарен своему брату за все, потому что только, благодаря ему, я стал тем, кто я есть сейчас. Окончив институт, я устроился на отличную работу, женился и уехал из родительского дома.
Но так случилось, что мы с женой расстались – у нее появился другой мужчина. Брат предложил мне пожить у него, пока я не определюсь с дальнейшей жизнью, и я согласился. Развод и предательство жены я переживал довольно тяжело, так что побыть рядом с братом для меня было важно.
Незадолго до этого женился и брат. Его жену, Тамару, я плохо знал. Мое появление в их доме она встретила с неудовольствием – случайно подслушал, как она выговаривала Ивану. Но потом все наладилось, и Тамара, напротив, стала ко мне относиться приветливо и заботливо, даже чересчур. Это меня смущало в какой-то степени, но я воспринимал такое поведение по аналогии с отношением брата, чуть ли не как материнскую заботу.
Фактически из-за меня брат не получил образования – ему рано пришлось пойти работать, а потом он сам не захотел дальше учиться. Он работает наладчиком и часто уезжает в командировки, а я работаю в крупной компании по определенному распорядку. Поэтому, когда Иван в очередной раз уехал в командировку, мы с Тамарой остались в квартире вдвоем.
Клянусь, мне и в голову не пришло бы рассматривать жену брата, как женщину. Тем более, я знал, как Иван любит Тамару, как долго ее добивался и как был счастлив, когда, наконец, она согласилась выйти за него. Да и, честно говоря, она вообще не в моем вкусе – все в ней слишком яркое и чересчур. К тому же я любил свою жену и довольно тяжело перенес наш развод.
Так что сначала я не слишком-то и сообразил, что Тамара ведет себя, мягко говоря, не совсем прилично. Она стала расхаживать вечерами в прозрачном пеньюаре, все время старалась погладить меня, прикоснуться, прижаться. Вместо обычного ужина она накрывала парадный стол с вином, свечами. Да и шутила как-то слишком откровенно.
В конце концов, даже до меня стали доходить ее намеки. А когда Тамара ночью появилась на пороге моей комнаты в одном белье, я испытал настоящий шок. Она бросилась мне на шею, стала говорить, что давно любит меня, что никогда не любила брата, ну, и все такое. Мне пришлось буквально отдирать ее от себя. Когда это удалось, я приказал ей выйти из комнаты, и пригрозил все рассказать брату. Она только рассмеялась, сказав, что первой все доложит Ивану – как я домогался ее, как она вырывалась и пыталась взывать к моей совести. При этом она еще смеялась, говорила, мол, кому он поверит – любимой жене или одичавшему без женской ласки мужику, хоть и родному брату.
Остаток ночи я провел в офисе – хорошо, что охрана пропустила. На следующий день снял первую попавшуюся квартиру, где и живу до сих пор. Скоро возвращается брат из командировки, а я не знаю, что делать. Вчера позвонила Тамара, извинилась и предложила все забыть. Она сказала, что просто потеряла голову и повела себя глупо, и не стоит огорчать Ивана рассказом об этой истории. Позвала вернуться и пообещала, что больше никогда ничего подобного не позволит себе.
А я никак не могу решиться, рассказать ли мне брату о поведении его жены или промолчать. Мы за последние годы отдалились друг от друга, и я не до конца уверен, что он поверит мне, а не ей. А если поверит, значит, его семейная жизнь рухнет, а я буду тому причиной. Но, если промолчать, у Тамары во время командировок брата появятся другие объекты для желаний. Нужно что-то решать, но как сделать лучше, как будет правильно поступить?
Я смотрю сейчас на эту фотографию, потому что полюбил их сразу же, во время первой встречи, и теперь чувствую большую ответственность перед ними, вынося историю семьи Биктагировых на широкую публику. Если бы я читал сценарий художественного фильма, который был бы написан по мотивам их истории, я бы счёл его вымышленным, слишком нарочитым, слишком тут много для одной семьи.
С кого мне начать, про кого писать? Может, с мамы, Ирины Биктагировой? Как она лежала в онкологии и практически умирала (даже мужа пустили в реанимацию, потому что шансов было мало), а у неё на тот момент - уже двое детей, один из которых - сам с тяжелейшими диагнозами. А когда она всё-таки выкарабкалась - то мужа уволили с работы, потому что слишком много времени проводил с тяжело больной женой, и тогда - зарабатывать в первое время пришлось ей же, едва выбравшись из больниц.
Стала домашним репетитором. А через полгода она уже организовывала митинг, не потому что хотела, а потому что закрывали их любимый реабилитационный центр, где буквально спасали её детей. Центр они тогда отстояли. Но потом - ей самой уже пришлось создавать вместе с другими активистами свою, новую общественную организацию. Детей к тому времени уже было четверо...
Или мне рассказать про Салавата, второго сына? Который, когда ему было всего лишь один месяц и десять дней - заработал менингит, а потом пошли осложнения: менингоэнцефалит, и двадцать дней комы, клиническая смерть, и все кругом говорили матери: «Он у вас не выживет, и не надо поддерживать такую жизнь», и голова у него росла по сантиметру в день и начала расходиться по швам, и добавились ещё многие и многие диагнозы, тетрапарез, аутизм и другие, и до семи лет он не мог ходить... Может, вам рассказать, как он сейчас играет на фортепиано, и сыграл роль Чайки в спектакле, поставленном на базе Казанского ТЮЗа?..
Пожалуй, я мог бы начать с самого маленького и юного члена этой семьи - Ксении, которая хочет поменять имя и стать Камалией. Ей шесть лет. В семье малышка появилась, когда ей было полтора года. Первый год её жизни (до попадания к Биктагировым) был ужасным - девочку «забывали», то в подъезде, то в соседнем посёлке... В очередной раз её «забыли» зимой у магазина, и она сидела прямо на снегу, вокруг неё суетились какие-то бабушки, скоро должны были уже приехать вызванные ими полиция и представители органов опеки и попечительства. В таком-то виде, сидящей на снегу, нашла её Ирина Биктагирова, посадила в машину, отогрела, и поняла, что хочет взять ребёнка в семью. Началась долгая эпопея официального оформления, которая длится до сих пор, с «забывчивыми» родителями ей тоже пришлось познакомиться...
Есть ещё Данил, племянник, которому после сложностей в семье пришлось переехать к родной тёте (нашей Ирине), несколько лет он прожил здесь и стал совсем своим. Сейчас он вернулся к отцу, никогда, впрочем, не терявшему связи сыном, теперь они заново учатся жить одним домом... и это, конечно, тоже целое кино, про мальчика, который должен стать мужчиной, про отношения отца и сына. Несколько лет главным мужчиной и примером для Данила был Султан, старший двоюродный брат.
Султан рано стал старшим. Ему было два года - мама вспоминает - а он уже ей помогал возиться с Салаватом, подносил бутылочки и пелёнку, качал коляску! В два года! А в тринадцать - мама уходила в свою общественную организацию, а папа на работу, и он полностью смотрел за младшими детьми! Нужно было накормить, вымыть, и ещё много чего! А ещё - Султан был профессиональным танцором, участником ансамбля «Мирас». С шестнадцати лет начал создавать свои бизнес-стартап-проекты. А потом - придумал и социальный проект, связанный с больными детьми (с аутизмом и другими сложными диагнозами).
На той фотографии Султан написал: «Это моя семья, редко что-либо говорю о них. Я - это огромный труд моих родителей», и дальше - про каждого из членов этой удивительной семьи, из которой я пока не назвал только папу, Рамиля. Немногословный, но на нём тут многое держится, я успел это почувствовать... ну подумайте, вот у тебя жена - только что оправилась от сложного онкологического заболевания (да оправилась ли до конца?), вот у тебя сложный ребёнок с целым клубком тяжелейших диагнозов, вот у тебя мальчик-подросток - но уже профессиональный танцор, весь в грамотах, сколько надо и ему заботы, и вот жена звонит: «Давай возьмём девочку!»... Султан написал про папу так: «Является примером мужчины для меня. В любой ситуации докажет, что выход есть, и покажет путь к выходу».
История любого из них - тянет на отдельное кино или на отдельный очерк, здесь - может, и не смогу я представить каждого из них в полной мере, но всё же хочется мне набросать хотя бы штрихи к портретам всех членов этой счастливой, но такой не похожей на многие другие счастливые семьи - семьи Биктагировых.
Мама
Мама - Ирина Биктагирова, с неё и началось моё знакомство с этой замечательной семьёй, был «круглый стол», посвящённый молодёжным и детским театрам, приехали гости со всей России, рассказывали про свои проекты. Были и татарстанские чиновники, министр культуры приехала и её замы. Большое, в общем, мероприятие. И вдруг встаёт женщина и берёт слово. Рассказывает про своего сына, Салавата, про эти его жуткие диагнозы, про врачей, говоривших: «Он у вас не жилец...», а дальше - про театр! Про проект нашего Казанского ТЮЗа - инклюзивную творческую студию «Создавая театр» (работающую при поддержке публичного акционерного общества «Лукойл» и фонда «Альпари»). А ещё точнее - про спектакль «Чайка по имени Джонатан Ливингстон», в котором сыграли её дети. И Салават! Этот мальчик, не умевший до семи лет даже ходить! И сейчас у него масса проблем и особенностей (среди прочего - аутизм), но вот - он сыграл в спектакле!
Там в пьесе его Чайка произносит слова: «А больше всего на свете я хочу летать»; когда мы пришли домой, Салават вдруг чётко произнёс: «А больше всего на свете я хочу жить!» Я как это услышала - расплакалась. Он не просто играет, он понимает, про что спектакль! Я хочу сейчас сказать при таком уважаемом собрании театральных профессионалов: «Театр - это наша спасительная соломинка, он открыл нам глаза на наших детей, что они могут играть, могут импровизировать, до появления студии мы и мечтать не могли, что наши дети окажутся на сцене, мы даже как зрители просто боялись приходить в театр со своими детьми...
Я слушал взволнованную речь мамы про театр и гордился, гордился, что и у нас, в нашем городе это есть. Я знал, что подобные проекты существуют в Петербурге, где работает замечательный центр «Антон тут рядом», для людей с аутизмом, и был, например, такой спектакль «Язык птиц», в БДТ имени Товстоногова с участием начинающих актёров с аутизмом. В Казани о нём рассказывал недавно режиссёр и организатор этого проекта Борис Павлович. Но вот, оказывается, и Казанский ТЮЗ делает подобные вещи!
Но ещё - меня восхитила сама говорящая, её взволнованная, открытая речь... «Вот настоящий народный трибун»,- подумал я. Потом уже оказалось, действительно, был у неё опыт выступлений и даже организации митингов. В защиту реабилитационного центра «Апрель», над которым в 2011 году нависла опасность. В этот центр ходили дети Ирины. И она не могла допустить его закрытия, вместе с другими родителями бросилась на защиту.
И удалось отстоять! Центр сейчас процветает, даже расширился. Но тогда же чиновники сказали им, родителям: пока вы поодиночке и у вас нет статуса - с вами никто не будет разговаривать, создавайте организацию. Так и появилась региональная общественная организация родителей детей-инвалидов Республики Татарстан «Забота», в которой Ирина сейчас играет очень активную роль.
Только ещё одна вещь. Я говорил, но, может быть, вы забыли: всего за полгода до этих митингов и всей бурной деятельности Ирина лежала в реанимации с онкологическим заболеванием и фактически умирала, а когда, наконец, вышла из больницы, ещё не успев до конца оправиться, ей пришлось начать работать репетитором, потому что в этот момент уволили её мужа... и вот потом уже: и эти митинги, и эта организация. Муж (ох, сколько ему тоже досталось!) сначала даже выговаривал ей: «Мне нужна жена, а не общественник», но потом - и сам втянулся в дела «Заботы»...
На мой вопрос, как вы с мужем решаете какие-то сложные семейные проблемы, как удаётся (и удаётся ли) избегать ссор? - Ирина ответила: «Мы - переписываемся! Я начинаю писать ему письма, в которых пытаюсь подробно, спокойно объяснить свою позицию, он мне потом отвечает». Много было этих сложных моментов, напряжения в семье, и один из таких: первые месяцы жизни Салавата, когда он тяжело заболел, и болезнь прогрессировала с каждым днём, и родители боялись признаться себе и друг другу, что многие проблемы сына со здоровьем - необратимы, и, видимо, уже навсегда...
Но они справились, теперь уже точно можно это сказать. Они много путешествуют всей семьёй, сначала в походы ходили, с палатками, потом стали ездить в разные страны (кстати, в предках у Ирины - болгары, поляки и даже калмыки). И из разных стран и мест привозила Ирина кукол! Первое, что я заметил, входя к ним домой - прекрасную коллекцию кукол, расположившуюся на фортепиано. Хозяйкой коллекции оказалась, как ни покажется это кому-то странным, сама Ирина!
У меня с детства было много игрушек. Есть даже фотография, где я сижу на диване, маленькая такая девочка, и меня там просто не видно из-за кукол, столько их было! Мама старалась покупать их мне, потому что у них-то всё было совсем по-другому. Они жили очень бедно в коммунальной квартире, в доме с толстыми каменными стенами, потому что раньше это было одно из зданий монастыря на ныне не существующей улице Олькеницкого с видом на Казанку, и у них на двоих с сестрой, моей тётей, было всего две игрушки, у мамы - кукла, а у тёти - медвежонок, иногда они менялись друг с дружкой игрушками... Так и прошло их детство. Поэтому мама хотела, чтобы у меня кукол было много, и я теперь тоже стараюсь покупать игрушки своим детям, ну, и с куклами по-прежнему дружу!
Откуда берутся такие матери, как Ирина? Я задавал себе не раз этот вопрос во время разговора. Так вот, может, отсюда? С детства - воспитывается любовь, в нём начало материнства. Ирина - заботливая мама, но и у неё самой была мама, чудесная. И Ирина ещё ребёнком видела мамино бережное отношение к дочери и её играм, её детским радостям. Может, и впрямь отсюда всё пошло, и силы потом нашлись, выдержит все испытания.
Салават
Салават не стал со мной разговаривать во время нашей встречи с семьёй, но он сидел тут же (а не как прежде, бежал и запирался в туалет и ждал, пока гость уйдёт), он занимался чем-то своим, играл с кошкой Семечкой (называет он её Сема), считал людей в комнате, бежал набирать цифры телефонного номера, когда кому-то из семьи потребовалось позвонить... (позже мне пояснили: Салават может сказать любое слово, но построить диалог часто не может, он не умеет из-за своего диагноза).
Я уже знаю, что Салават может играть мелодии на синтезаторе, и что он побыл настоящим актёром в спектакле. Даже человеку, не пережившему ничего из того, что выпало на долю Салавата - не просто было бы выйти на профессиональную театральную сцену (театра юного зрителя) и сыграть. А уж то, что это получилось сделать Салавату - мне кажется настоящим Божьим чудом!
Я, впрочем, думаю, если бы он прочёл сейчас эти мои восклицания, то запротестовал бы против того, что его считают каким-то особенным. Султан, старший брат, сказал про одно качество, свойственное всей их семье, и Салавату в первую очередь. Это качество - амбициозность.
Мне было неожиданно это услышать. «И в чём же амбиции Салавата?» - переспросил я.- «Быть как все, быть равным. Он любит быть в компании моих друзей, и хочет, чтобы там его считали ровней».
Когда Ирина впервые привела Салавата в театральную студию, она прямо спросила: «Скажите, только честно, можно ли хоть что-то сделать в нашем случае?» - «А он может переживать сильные эмоции?» Салават мог! Салават вообще эмоциональный парень. Если, например, ему сказать, что брат Султан сегодня пойдёт с друзьями гулять один, а его не возьмёт - то Салават очень расстроится и выразит это весьма эмоционально, но Султан возьмёт, конечно! Он же брат!
В театре убедились в возможностях Салавата и поверили ему. Он начал ходить в студию при ТЮЗе, и в какой-то момент случился прорыв. «Ему дали задание изобразить медведя, несущего банку мёда, и он - понёс! Вы бы видели, как! Салават закосолапил, прижимал воображаемую банку, укрывал её, припрятывал, ну, то есть - играл! Вы представляете? Он играл! Все видели это! Я видела, что мой сын - играет роль!»
До семи лет Салават вообще не умел ходить, до девяти - говорить. Гулять его вывозили в инвалидной коляске. В семье было сложно. Всё тогда, казалось, валилось из рук.
Я так устала,- признаётся Ирина.- И тогда, вот хотите верьте, хотите нет... я уже почти крича взмолилась: «Ну, Господи! Ну, дай мне хоть что-то, чтобы я могла верить в Тебя! Хоть какой-то знак...», и тут мне звонит подруга: «Я еду в Иерусалим! Хочешь - напиши записочку, и я положу в Стену Плача в Храме», я тогда сказала: «Ничего не хочу, только одного - чтобы мой ребёнок начал ходить и говорить». И вот, она уехала, и мы однажды пошли на прогулку. Салават в своей коляске, и я его приподняла на руки, чтобы не всё уж время он сидел... и вдруг он от меня оттолкнулся, и сделал несколько шагов к папе! Салават пошёл! И в этот момент приходит эсэмэска: «Записка доставлена!» Через год появились слова. Вот как к этому относиться?
У Салавата нынче наступил новый важный период. Он уже подросток. Ему шестнадцать лет. Вхождение во взрослый мир для людей с такими проблемами со здоровьем, как у него - особое испытание. Ирина особенно остро почувствовала это в тот день, когда сыну исполнилось четырнадцать, и пришло ему время получать паспорт. На месте для подписи в паспорте у Салавата Биктагирова - прочерк. Он не смог расписаться. И это обстоятельство стало ещё одним мрачным образом, запечатлевшимся в сердце матери. Борьба за полноценную взрослую жизнь сына началась у неё (и всей семьи) в этот момент.
У общественной организации родителей детей-инвалидов «Забота» много разных проектов, которыми они занимаются и которые им удалось осуществить с помощью государства и разных частных партнёров. Среди них и социальное такси, и аквареабилитация, но особенно Ирина ждёт реализации проекта квартир для детей с множественными нарушениями. Одну такую квартиру скоро должны открыть в Зеленодольске, по линии соцзащиты, другую - центр «Забота» надеется запустить в Казани.
Это квартира, в которой люди со сложными диагнозами смогут пожить какое-то время вне семьи, помогать им будут волонтёры. Очень важно, для того же Салавата, попробовать почувствовать самостоятельную, по-настоящему взрослую жизнь, жизнь без родителей. Ведь все люди когда-нибудь проходят через этот этап, а люди с ограниченными возможностями здоровья этого социального опыта бывают лишены.
Не побоитесь отпустить от себя ребёнка? - спрашиваю Ирину!
Нет! Это нужно для него! И ведь это не ПНИ1, туда бы ни за что не отдала, квартира - это совсем другое!
Салават в это время разговаривает с кошкой. Впереди у него большое будущее. Помните: «Больше всего на свете - я хочу жить»,- сказал он однажды, придя домой, перефразировав реплику своей Чайки. У Салавата отличное чувство юмора. Об этом и мама нам рассказала, а Султан, на той общей фотографии, прокомментировал это так: «Салават - мой братан. Иногда дерёмся, но иногда в мою сторону от него идёт подстёб, а мне остаётся только стоять в шоке или смеяться».
Султан
Султан - старший брат. Это тот самый мальчик, который с двух лет помогал маме, носил бутылочки и пелёнки, а с тринадцати - мог уже полностью смотреть и ухаживать за младшими. Но ещё Султан в недавнем прошлом (сейчас ему только исполнилось семнадцать, так что любое «прошлое» в его жизни - недавнее) - профессиональный танцор. Что значит профессиональный? Ну, значит, например, по семь-восемь часов ежедневных, порой изнурительных тренировок, поездок с коллективом (Образцовый ансамбль народного танца «Мирас») на гастроли по разным странам мира (Кипр, Франция - это только то, что мне удалось услышать и запомнить во время разговора, на самом деле - их в разы больше).
Маленький ребёнок - профессионал. Воспитание такого - обычно требует от родителей предельной концентрации, усилий, но Султан с детства привык сам заботиться не только о себе, но и о других, младших детях, иначе и быть не могло в такой семье, «рано повзрослел, пожалуй, даже слишком»,- сообщает мне мама. Переживает она и за этого сына, не меньше, чем за Салавата.
Классе в седьмом - Султану вдруг расхотелось учиться. Резко. «Не пойду в школу и всё!», даже в шкаф прятался. Маме приходилось разговаривать, убеждать терпеливо: «Это не ты, это гормоны в тебе говорят, ты что хочешь, чтобы какие-то химические элементы оказались сильнее и победили тебя?» Потом эти «гормоны» превратились уже в семейную хохму: «Ага, опять элементы?!»
Султан рано понял, насколько особенная и замечательная именно его семья. Он имел возможность сравнивать. Во время гастролей в разных странах он неделями жил в семьях, принимавших юных танцоров у себя. На Кипре удивились, что он Султан, а когда узнали, что это его настоящее имя - принесли завтрак в постель: «Раз ты султан - то вот!», а во Франции, наоборот, кормили утром какими-то худенькими бутербродами с шоколадной пастой и круассанами, а ему потом целый день без еды на десятичасовые тренировки, а вечером выступать! Но какая бы еда ни была - дело ведь не в ней только, вот его семья: дружная, большая и, самое главное, умеющая справляться с любыми трудностями!
Лет в пятнадцать‑шестнадцать Султану пришлось оставить ансамбль. Коллектив считается детским, далее - училище. Старшая группа получает аттестат, уходит, уступая место младшим. После окончания музыкальной школы (балалайка) и прощания с ансамблем «Мирас» при детской школе искусств - у парня появилось много свободного времени, ему было тяжело от этого, и тогда родители отправили его в «Детскую школу радиоведущих» от БИМ-радио, а следом на шоу‑проект «Наследие-ХХI». Дальше он начал двигаться сам.
И вот этот парень в свои шестнадцать занялся бизнесом, начал придумывать разные стартапы: из недавнего - футболки они продавали, с авторскими росписями! Но ещё - он придумал свой социальный проект2, на это его натолкнула история брата, Салавата, который с удовольствием общался с друзьями Султана, даже тянулся к ним.
И Султан предложил своим друзьям организовать общение с подобными детьми, подростками со сложными диагнозами. Благодаря общественной деятельности родителей в центре «Забота», да и потому, что это часть их собственной истории, конечно, Султан уже знал несколько таких семей. Сначала предложили им. Сперва проводили беседы с родителями: согласны ли они пустить в квартиру студентов, которые будут общаться с их ребёнком? Подробно описали, что хотят делать, как себя вести. Начинали, понятно, с игр. Султана консультировала мама Ирина - профессиональный дефектолог. Но изначальная установка Султана (вообще, это целиком его идея, и мама, хотя и давала советы, старалась не сильно вмешиваться) была на просто нормальное общение молодых ребят, а вовсе не медицинское, «мы не будем думать, что это какая-то там терапия».
Никто не знал точно, что из этого выйдет. Больше самих подопечных, к которым приходили старшеклассники и студенты колледжа, боялись подчас их родители:
Первое время опасались оставить нас наедине с детьми, а потом уже, когда привыкли к нам, узнали, поняли, что мы делаем - стали спокойно оставлять нас, уходили, например, по магазинам, то есть этот проект оказался полезным не только для детей, но и для родителей, дал им необходимый воздух, возможность расслабиться на короткое время. А некоторые дети с нашей помощью впервые пошли на улицу, мы тащили девочку на себе вниз с седьмого этажа...
На минуточку: это придумал и осуществил парень шестнадцати лет! Я в свои тридцать восемь не сделал ничего подобного, и даже не догадался, что можно, а он вот... Султан говорит, что многому научился у особых ребят. И у своего брата Салавата тоже.
Они упорные и никогда не сдаются, пока не сделают до конца, не добьются своего, когда тебе, например, бывает уже и лень что-то делать, и теряешь уже надежду, и бросаешь - у них такого нет, и вот я сейчас, глядя на них, тоже стараюсь доделывать всё до победы.
Султан учится в КАТК имени Дементьева, активист студенческого совета. На следующий год ему будет уже восемнадцать, и может быть, по окончании колледжа, Султан пойдёт в армию, серьёзно рассматривает и этот вариант. Когда я думаю теперь над словосочетанием «защитник Отечества», я представляю его, Султана.
Скучаешь по танцам?
Да,- признаётся,- мне не хватает тех нагрузок, до пота. Упорных тренировок.
Настоящий мужской характер.
Данил
Данил - племянник. Сын родного брата Ирины. Совсем недавно он был фактически третьим ребёнком в семье Биктагировых. Сложная обстановка в семье. Развод родителей. И хрупкий мир ребёнка, который в этой круговерти семейных неурядиц легко может дать трещину. Это было их общее решение, что Данил пока поживёт в тётиной семье, в которой и так он живал с самого детства, с самых полутора-двух лет. Данил - ласковый, добрый мальчик, сентиментальный очень. Султану, старшему брату, это не очень нравится, и он его воспитывает, хочет сделать из Данила крепкого мужчину.
Когда умерла их бабушка - самый родной для Дани человек, «он плакал так,- рассказывает Ирина,- что даже мы сами уже перестали плакать». И вот теперь Султан старается заниматься и его воспитанием. Вообще, видимо, у Султана сильно это чувство миссии, наставничества, тренерства, заботы, но очень по-мужски всё.
Спрашиваю у Данила: а если у тебя будут проблемы, к кому пойдёшь, к тёте Ире или Султану? - «К тёте!» - «А что будешь обсуждать с Султаном, о чём лучше говорить с ним?» - «О девушках»... да, для этого, действительно, старший брат - лучше.
Данил старается быть строже, мужественнее. Рассказал нам о каких-то своих недавних школьных драках, а сестрёнка Ксения (или уже Камалия?) выдала нам, возможно, его небольшую тайну - недавно Данил носил на руке временную татуировку (наклейку) волка, тоже, наверно, чтобы мужественнее. Данил сыграл главную роль в том самом тюзовском спектакле - Чайку по имени Джонатан Ливингстон. И, как сказал режиссёр, хорошо известный казанцам Туфан Имамутдинов, «Данил кожей чувствует своего героя. Ему близки эти переживания».
Но, вообще, мягкий Данил парень, деревню любит больше города. Хочет вот ещё видеоблогером быть. А о чём по-настоящему мечтает - так это о собаке. Однажды нашли они с ребятами одну на улице, вроде бы прежние хозяева с ней плохо обращались. Целый день с животным возились, но мама (родная мама Данила) тогда не разрешила взять. А собака эта через какое-то время сама его нашла, снова прибежала. Мы не так уж и много говорили с Даней, он забежал просто к тёте в гости, после уроков. Теперь уже мальчик живёт снова со своей родной семьёй (папой), ему очень важно это чувство своей семьи - так Ирина считает, да и мне - видно.
Данил, как это говорят, человек с тонкой душевной организацией, особо хрупкий мир у такого ребёнка, и когда он подвергается семейным испытаниям - это может быть очень опасно, как хорошо, что его поддержали в трудную минуту, что именно сильная, крепкая семья Биктагировых, закалённая в трудностях, приняла его, подставила плечо в такую минуту. Теперь уже у Данила всё хорошо. По крайней мере, мне отсюда так кажется.
Камалия (Ксения)
Девочка, которая сидела на снегу, которую «забывали» родные родители... Ирина нашла её, посадила в машину греться, до приезда полиции и службы опеки. А потом - позвонила мужу. А ведь совсем незадолго до этого сама Ирина лечилась от тяжёлой болезни, и в какой-то момент казалось, что шансы тают. И это было перед Новым годом. И они купили тогда девятилетнему Султану билет на Кремлёвскую ёлку в Москве, предполагая, что если случится худшее, чтобы мальчик не увидел.
И вот - выжила, справилась, выздоровела. Передохнуть теперь, прийти в себя! Тем более, что есть ведь ещё Салават и Султан. Сколько им нужно заботы! Но тут - ребёнок, полутора лет, тоже нуждающийся в помощи, да ещё девочка, у Ирины двое мальчишек, а она всегда так хотела ещё девочку. Ирина позвонила мужу: «Я хочу её взять, побороться за неё, ты как?» И муж - согласился: «Потянем, давай попробуем».
Они прошли все этапы: гостевая семья (брать на выходные), временное опекунство, сейчас - опекунство, и вот подают документы на удочерение (до этого как раз диагнозы Ирины являлись препятствием, но сейчас состояние здоровья уже позволяет).
Один из сложных моментов - общение с биологическими родителями девочки: это неблагополучная семья, давно лишённая родительских прав. «Отец там,- говорит Ирина,- видно, что переживает за ребёнка, но изменить свой образ жизни уже не может». Приезжают они редко. Ирина в своём присутствии и если те приехали трезвые - разрешает им видеться с дочкой (для родителей, лишённых прав, и по закону встречи с детьми могут происходить только в присутствии опекуна). Но вот день рождения у девочки был в сентябре, они вроде бы хотели приехать, поздравить её, а собрались в ноябре только.
Девочка живёт в новой семье уже четыре с половиной года, сейчас ей шесть. Она показывает мне своё любимое платье, розовое, с кометами, планетами, звёздами и луной, она даже выбрала себе новое имя - Камалия, и обижается, если её зовут «Ксения». Улыбчивый, общительный ребёнок.
Но поначалу всё было совсем не так! Девочка боялась женщин, отказывалась от еды. Ксении тогда было ровно полтора года, а Ирина была ещё тогда не мама для неё, а какая-то чужая тётя, и всё было чужое для этой малышки... а потом ещё женщины - бабушка пришла (Ирина мама), да ещё соседка сверху спустилась (одинокая, звонит часто им, заходит, и при мне звонила, Биктагировы стараются и её тоже поддерживать, чем могут). Ребёнок совсем забился в угол и не выходил. Видно, такой тяжёлый был у неё опыт жизни со своей родной матерью.
Самое трудное было накормить. И вот вечером пришёл папа Рамиль, и он был первым, кого Ксения признала. Тогда, чтобы ребёнок как-то адаптировался и хотя бы просто даже начал есть, Рамилю пришлось на три дня взять отгул, и просто безвылазно проводить время дома с девочкой. Потом уже постепенно подружилась девочка с братьями. С Салавата вон - скатывалась, как с горки! Да и Султан с ней особенно нежен.
За Ксению боялись, как и за Салавата, пришлось её водить в реабилитационный центр «Апрель» (за который потом они выходили на митинги), и сначала девочка совсем не шла на контакт. И первое, на что она среагировала - оказалась картина на стене: там была нарисована булка, и девочка потянула руки к ней, как к настоящей!
Педагог тут же среагировала, помчалась в магазин, купила булку, и теперь - за каждый хороший ответ девочка получала кусочек хлеба! Видимо, чувство вечного голода - первое, которое по-настоящему узнала эта кроха.
Теперь всё у неё хорошо, и любимое платье есть с планетами, и в театральную студию она тоже ходит, и танцует в том же ансамбле, что и Султан, и куклы (как у мамы), и даже кухня для кукол, она очень просила такую кухню из «Икеи», но папа ей сам сделал... На той знаменитой фотографии Султан, говоря о сестре, подытожил: «Малайлар её возраста, вы - офигеете!»
Папа
Папа пришёл с работы. Папа немногословен. Это он проводил время с Ириной, когда она была в реанимации, и он соглашался удочерить девочку, несмотря на то, что у него был уже к тому моменту старший сын - профессиональный танцор, и второй сын с целым клубком сложных диагнозов, и это папа своими руками делал кукольную кухню девочке, и он возил семью в походы и путешествия, и даже пошёл, несмотря на свои работы (а Ирина теперь снова домохозяйка и общественный активист, так что главный добытчик в семье - папа), волонтёром в центр «Забота», все тяготы и проблемы семьи выносил на плечах, был вместе со всеми, поддерживал, стойко и спокойно решал, помогал найти достойный выход и просто не впасть в отчаяние в трудные минуты...
Нас некоторые считают героями, а на самом деле мы простые люди. Зато теперь точно знаешь, зачем живёшь на этом свете, вот ради них, наших детей!
Я спрашивал у Ирины, не хочет ли она ещё кого‑нибудь взять в семью? И она ответила, что нет такой цели, то, что у них вышло - это ведь не какой-то особый «социальный проект». «Просто - мы семья! И ведь каждому ребёнку нужно дать столько любви, но и чтобы самой осталось, потому что самой ведь тоже надо жить». Иногда, когда есть просто хорошая умная крепкая семья - этого и правда достаточно! Биктагировы просто талантливая семья, талантливы как семья, вернее будет сказать, ну, или «дружески шизанутые», как аттестовал их тот же Султан, мастер придумывать ёмкие формулировки.
Я поблагодарил их за встречу и разговор, Ирина мне на это ответила так: «Я ведь рассказываю про нас, про всё, как у нас получилось, для того, чтобы другие не боялись трудностей, не боялись усыновлять, принимать в свою семью детей, любых, с какими бы то ни было проблемами, не падали духом и не опускали руки перед страшными диагнозами или серьёзными препятствиями. Если наша история кому-то поможет, укрепит их в трудном решении, придаст им силы, я буду очень рада».
КАК Я ИЗНАСИЛОВАЛА ДЕВЕРЯ
Продолжая историю моей «взрослой» жизни, начавшейся «со шлепка по попке», я возвращаюсь в лето 1989 года, в свой медовый месяц, к своему восемнадцатилетию.
Вскоре после свадьбы мои родители подыскали нам с Сергеем (моим мужем) однокомнатную квартирку, в том же доме, где жили сами. Родители мужа поначалу согласились платить за неё наравне с моими, но слово своё держали только первые два месяца. Мои же папа и мама отнеслись к такому повороту вполне спокойно и как могли поддерживали нас в те первые месяцы нашей с Сергеем совместной жизни. Сергей работал в пожарной части, и материальных затруднений мы не испытывали. В конце августа отпраздновали моё совершеннолетие. На нём собрались обе стороны: мои родители и брат, а также родители и брат мужа Саша. Правда, он пришёл почему-то без жены. Он по-прежнему меня интересовал мало, казался мне старым и абсолютно не волновал меня как мужчина. Больше всего в ту пору меня волновало здоровье будущего ребёнка.
Беременность я переносила легко. Мой молодой и крепкий организм почти не испытывал каких-либо неудобств в связи с новым положением. И хотя Сергей продолжал частенько «закладывать за воротник» и постоянно куда-то отлучаться, не желая подолгу проводить время в семье, я старалась не расстраивать себя по таким пустякам, так как понимала, что моё состояние отразится на будущем ребёночке, а это я считала более важным, чем отношения с мужем. И единственное, что меня сильно тяготило тогда, так это мой увеличивающийся вес. Аппетит во время беременности был жутким, я ела всё подряд и вскоре ужасно растолстела.
Роды представлялись мне как нечто пустяковое, но когда я более десяти часов пролежала в схватках, то уже в течение этих долгих и томительных часов, испытывая неотступную тянущую боль, я множество раз поклялась себе, что уже никогда не стану рожать.
А тогда, в конце октября, я родила мальчика. (Сына назвали Вадимом – это имя предложил Александр, его дядя, а впоследствии и крёстный.) Но, честно говоря, смотря сейчас, по прошествии десяти с лишним лет, на себя ту, совсем молодую, я вижу, что в ту пору я почти не ощущала себя матерью. Мой мальчик был для меня чем-то вроде куклы. Большой и живой куклы.
А между тем я начала понимать, что мой муж очень далёк от того идеала, о котором мечтают девушки в своей романтической юности.
Во-первых, что подтвердилось множество раз и после свадьбы, мой муж обладал резким взрывным характером, чуть ли не каждый день к чему-нибудь придирался и устраивал мне сцены, крича как полоумный, совершенно не обращая при этом внимания на нашего ребёнка и иногда доводя меня до слёз. Нельзя, правда, не упомянуть, что практически во всех случаях наших размолвок, когда ночью мы ложились в постель, он просил у меня прощения и вымаливал его, занимаясь со мною бурной любовью.
Во-вторых, я догадывалась, что он изменяет мне, и к тому же, как говорится, напропалую: трусы, одетые на изнанку, засосы на шее, помада на одежде и другие мелкие детали неверности супруга капля за каплей вызывали во мне, как ни странно, всё меньше и меньше ревности. Я махнула рукой на «крепкий семейный союз», который хотелось бы иметь, наверное, каждой женщине, и решила жить для себя и ребёнка.
И всё-таки с ребёнком очень часто сидела его бабушка – моя мама. Я же, примерно через полгода после родов, повстречала Андрея, который стал моим третьим мужчиной. У него была машина, не его лично, а отцовская, где мы и занимались любовью ранними апрельскими вечерами в то время, когда мой муж пропадал невесть в какой компании, а я, вроде бы как навещала одну из своих подружек.
Андрея заменил Валера – к нему я ездила домой. Валеру заменил Стасик. Прыганье из постели в постель стало для меня в тот период чем-то вроде смысла жизни. Мне нравилось то, как я живу. Я испытывала всё новые и новые ощущения, набиралась опыта. Постепенно я стала подыскивать себе кавалеров побогаче и пощедрее. Передо мной открылись двери ресторанов и гостиничных номеров-люкс. Шампанское, если говорить шаблонно-красиво, лилось рекой. Случалось, что я напивалась до такой степени, что уже не могла заниматься любовью осознанно, и меня пользовали как резиновую надувашку из секс-шопа. А в пик моих «боевых» похождений я умудрялась крутить романы одновременно с двумя, а то и с тремя поклонниками моего тела, не забывая при этом в полном объёме выполнять свой супружеский долг. В конце концов я отчаянно зарвалась и переспала почти со всеми мужьями подруг и знакомых.
В своих любовных странствиях я приобрела колоссальный опыт по обхождению с мужчинами; думаю, что именно это моё качество больше всего нравилось партнёрам. Природа одарила меня пышными формами, а так, как я ещё и растолстела, то эти формы имелись в моём арсенале в предостаточном количестве. Мой жгучий темперамент, неуёмная жажда секса, сравнительно лёгкая доступность и способность понимать и выполнять любые желания своих возлюбленных приводили к тому, что мужчины так и толпились у ворот моей бесшабашной юности. Я уверена, что для многих из них, я была чуть ли не лучшей женщиной из тех, кого имели они, и кто имел их. Но для двух мужчин я была, есть и буду оставаться самой лучшей. Один из них – это мой первый муж.
Именно он научил меня многому из того, что называется искусством любви. К тому же, среди всех моих многочисленных любовников, не нашлось такого, который дал бы фору моему тогдашнему мужу. Но как ни странно, а может быть, даже и закономерно, мне хотелось найти того, который дал бы мне то, что я ещё не ведала, который бы поднял меня на самую-самую высокую вершину сексуального наслаждения и блаженства. Я была уверена, что и мой любовный опыт, и мои сексуальные ощущения ещё пополнятся чем-то неизведанным и одновременно прекрасным. И я не ошиблась.
В этом месте моего повествования я вплотную подошла к тому, чтобы начать рассказ о втором выдающемся мужчине моей жизни.
Со дня свадьбы прошло три с половиной года. Сыну шёл четвертый год, и он ходил в детский садик. Мужа моего за это время за частые прогулы увольняли сначала из пожарной части, а потом и с завода, где он работал токарем. После чего он устроился работать дворником на территорию, прилегающую к нашему дому. Но даже здесь он часто не мог выходить на работу, то валяясь в постели с жуткого похмелья, то попросту отсутствуя дома, неизвестно где и с кем проводя ночи. И если я свои любовные похождения тщательно скрывала, то он контроль в этой области потерял напрочь, доходя до того, что стал дефилировать со своими девицами прямо под нашими окнами, а однажды, на ночь глядя, привёл свою очередную любовницу домой. Я, конечно, выгнала их, а на утро пошла подметать двор, как это делала всегда, когда Сергей не мог или не хотел выполнять свои обязанности. А когда наступила зима, мужу пришлось оставить и эту работу, так как перспектива чистить всю зиму за него снег меня не радовала.
Шёл январь 1993 года. Мы решили заняться небольшим бизнесом: ездить в Москву, покупать там шмотки и продавать их у нас. Этим тогда занимались очень многие. Брат Сергея Александр поддержал наше стремление. Он же дал нам и денег на раскрутку. У Александра тогда была своя фирма, которая занималась изготовлением различных бланков. Но первая же поездка в Москву с мужем ознаменовалась тем, что он там потерялся. Я оставила его с покупками у киоска, а когда, пройдя ряд, вернулась назад, то его уже там не обнаружила. Так как билеты на поезд были у меня, я, после тщетных попыток найти мужа на рынке, отправилась на вокзал. Хорошо ещё, что Сергей подошёл к отправлению поезда, не потеряв при этом вещи.
Чтобы этот детский сад не повторился, я решила не ездить больше с мужем, а обратилась за помощью к Александру. Он охотно согласился, так как сам был заинтересован в процветании нашего дела. С Александром было намного проще и легче. Мне не приходилось напрягаться и решать самой какие-то задачи, руководить поездкой, как это было с мужем. К тому же, Александр оказался прекрасным собеседником и джентльменом, превратив наши поездки по сути дела из рабочих командировок в романтические путешествия. Нет, до любовных отношений у нас тогда дело не дошло. Саша видел во мне лишь жену своего брата, и никаких намёков на то, что он хочет со мной переспать, я не заметила. Но и всё же в одну из наших с ним поездок (две прошли в феврале и одна в марте) произошло то, после чего я поняла, что я должна буду заполучить Александра.
Это произошло во вторую поездку. Стоял жуткий мороз. И чтобы как-то согреться, Александр уже рано утром купил мне бутылку кокосового ликёра (сейчас такие не продаются), а сам на розлив выпил стакан водки. После того, как товар был закуплен, мы зашли в кафе, перекусили, а заодно пропустили ещё по стаканчику-другому. Пройдясь по магазинам, Александр накупил (здесь я позволю себе вкратце рассказать о личной жизни брата моего мужа: в 1990-м году он ушёл от своей гулящей жены, в начале 1992-го оформил с ней через суд развод, но в конце того же года сошёлся с ней, объясняя свой поступок лишь заботой о дочери, которой к тому времени исполнялось семь лет) разной экзотической выпивки, которой в нашем городе тогда ещё не было. «Дегустацию» накупленных ликеров и вин мы продолжили в купе поезда, везущего нас домой. Надо сказать, что напились мы тогда изрядно и перед сном вышли покурить в тамбур. Было поздно, пассажиры уже почти все спали. А наш разговор коснулся темы секса. Не помню теперь о чём конкретно мы тогда говорили, но когда сигареты были докурены, Александр наклонился ко мне и поцеловал меня в губы долго и крепко. После чего проводил меня в купе, пожелал спокойной ночи и уснул. А я ещё долгое время не могла уснуть, ощущая на своих губах печать чего-то нового и сильно возбуждающего.
Очень скоро наш семейный бизнес приказал долго жить. Сергей не хотел торговать, ему было приятно осознавать себя руководителем дела, считать и пересчитывать заработанное, при этом валяясь на кровати и посматривая телевизор. Я несколько раз простужалась на морозе, торговать не выходила. Зимние вещи залежались, к тому же я не устояла перед соблазном и потратила деньги, отложенные на очередную поездку, на одежду для сына и себя, а также на различные мелочи типа шампуней и концентрированных соков. Перестав торговать барахлом, мы занялись самогоном. И именно этот вид нелегального бизнеса позволял нам жить довольно неплохо.
Так прошла весна, лето, подходил к концу октябрь, и наступил день рождения Вадима, его четырёхлетие. Первая половина празднества прошла с родителями, причём свекровь почему-то обиделась на меня и, распсиховавшись, прихватила свёкра и ушла. Как потом окажется, это был последний её визит в наш дом. Мои родители после застолья забрали Вадика к себе, а у нас началась подготовка к вечерней половине праздника, на которую были приглашены наши друзья: кума с мужем (мы крестили Вадима и в крёстные взяли Марину, мою подружку, и Александра, дядю Вадика), несколько знакомых со стороны мужа (кто-то
из них пришёл с дамами) и его брат.
Александр в 1993 году довольно часто проведывал нас и племянника. Но только однажды, по-моему, заезжал со своей бывшей женой. Почти во все его приезды, а приезжал он не с пустыми руками: обязательно привозил что-то Вадиму и, как правило, ставил на стол бутылку, мы выпивали, слушали музыку и играли в карты. Александр никогда не спешил домой и очень часто ночевал у нас, допоздна просиживая на кухне с Сергеем. (Вообще, пьяные посиделки того времени в нашей молодой семье как-то вошли в моду. Признаюсь, что и я, первое время после родов противостоящая алкоголю, раз за разом разделяла спиртные дозы своего мужа и уже не могла прожить и недели, чтобы не пригубить рюмочку, другую, третью, пятую-десятую.)
На день рождения Вадима Александр подарил крестнику огромную игрушку – машину-самосвал. В кузове этой машины спокойно мог разместиться сам виновник торжества. Такой подарок вызвал у всех присутствующих бурю восторга и удивления, а уж как был рад Вадимка и передать трудно. Александр вёл себя очень скромно, пару раз потанцевал с какой-то незнакомой мне девушкой, а когда она уходила он попросил у неё телефон. Телефон записала я сама, а бумажку ту выкинула. «Нет, Саша, – подумала я, – не нужна тебе эта мымра. Ты должен будешь стать моим!». Тот давнишний его поцелуй не давал мне покоя
уже восемь с половиной месяцев. Интуиция подсказывала мне, что я на правильном пути.
В этот вечер и мне удалось вытащить Сашу из-за стола и дважды потанцевать с ним. Его прикосновения к моему телу распаляли меня, и я с трудом сдерживалась, чтобы не натворить каких-нибудь глупостей.
Когда все гости ушли, братья ещё долго сидели на кухне и допивали оставшуюся водку. Несколько раз к ним присоединялась и я. Первым ушёл спать Сергей. Александр курил на кухне, а когда тоже решил последовать примеру брата, оказалось, что его развезло до такой степени, что ноги перестали слушаться своего хозяина. Мне пришлось сопроводить его в туалет, а потом кое-как раздеть и уложить спать на вторую кровать, которая находилась в нашей комнате, и на которой Александр не раз уже ночевал.
Я прилегла с мужем и лежала довольно долго, прислушиваясь к его дыханию. А потом, пожелав себе успеха, я встала и подошла к кровати, на которой спал Александр. Он лежал на спине. Я осторожно откинула с него одеяло и ещё более осторожно стянула с него трусики, аккуратные дорогие белые трусики. После чего я начала возбужать его мужское достоинство, которое не заставило себя долго ждать и привело меня в неописуемый азарт, приведший, как я потом осознала, к полной потери моих осторожности и рассудка. В то, что было затем, очень трудно поверить, но это было: я занималась любовью со своим деверем в то время, когда он беспробудно спал. И опомнилась я только тогда, когда смогла удовлетворить свою страсть. После чего я вернула трусики Александра на прежнее место, укрыла его одеялом и вернулась под бочок к мужу.
Мне до сих пор интересно, что было, если бы Александр проснулся? А если бы проснулся муж?
Мне было 19. Однажды сестра мужа, которая живет вдвоем с сыном Максимом, уезжала на 5 дней в командировку, и попросила нас с мужем пожить у нее и присмотреть за сыном. Максиму тогда было 14 лет.В первый же день муж ушел на работу, а я, безработная, осталась дома. Максим мне всегда казался привлекательным (честно говоря, он мне даже нравился больше мужа) и я решила поприставать к нему. Он лежал на диване в шортах и смотрел фильм, а я в халате легла рядом и положила голову ему на плечо. Затем начала разговор на эротические темы и скоро увидела, что от этих разговоров у него "встал" (поскольку он был в шортах, увидеть было легко).
Потом мы о чем-то заспорили, и я начала гоняться за ним по квартире. Поймала, завалила на живот, легла сверху ему на спину и начала нацеловывать ему шею. Он был в шоке. Потом попросил разрешения перевернуться (как будто устал лежать на животе). Я сказала - только если он меня поцелует, и он согласился. Естественно, после первого поцелуя у него не было желания останавливаться.
Через несколько минут он спросил, можно ли снять с меня халат, я ему разрешила и осталась в одних трусиках. После бурных ласк он захотел снять с меня и трусики, но я попросила подождать до завтра, так как с минуты на минуту ждала прихода мужа. Когда я одела халат и поднялась, то увидела здоровенный бугор на шортах и спросила, что он будет делать со своим членом. Он ответил, что попытается дождаться, когда тот возвратится в спокойное положение. Тогда я предложила поласкать его, и он согласился.
Я стала мастурбировать ему член и сама очень возбудилась - настолько, что захотелось взять его в рот. Однако, просить было как-то неудобно. Я всё ждала, когда же попросит он, но Макс стеснялся и, в конце концов, мы услышали, как открывается входная дверь и шаги мужа. На этом в тот день все закончилось, Максим успел одеться и сесть так, чтобы не было видно, что у него стоит.
На следующий день мы дождались ухода мужа, и решили по-настоящему заняться сексом. Мне пришлось долго уговаривать его сделать это без резинки, так как дома её не было, а идти далеко. В первый раз он попытался войти, лёжа на мне, но у него долго не получалось. Пришлось самой сесть сверху и рукой направить его член в нужное "русло". Через несколько минут он попросил сменить позицию, я встала на четвереньки, а он пристроился сзади. Затем он кончил. В целом, первый раз у него занял минуты 3. В последующие три дня мы перепробовали всё, что только можно. Сейчас, когда удается встретиться наедине, мы до сих пор занимаемся сексом, а если ситуация не позволяет, я удовлетворяю его орально.
