Если мы внимательно всмотримся в жизнь человеческую, то непременно уразумеем, что в ней проявляется и ею управляет любовь, приносящая счастье и блаженство, или же - самолюбие, вносящее в жизнь различные беспорядки и страдание. Можно также видеть, что нередко эти различные свойства духа человеческого, встречаясь в жизни одного и того же человека, а также в жизни целых народов, обществ и семейств, постоянно враждуют между собой. Если в этой борьбе побеждает любовь, в жизни царят мир, счастье, радость, довольство, блаженство. Но когда преобладает самолюбие, то возникают непорядки: вражда, борьба, ненависть и злоба.
Вообще, любовь всех умиротворяет, объединяет, сближает, даруя счастье без всякой зависимости от материального довольства и наслаждений естественной жизнью. Наоборот, самолюбие, даже при внешнем благополучии, всегда возбуждает недовольство, вселяет беспокойство и злобу в сердце человека, производит раздоры, разделяет народы, общества, семейства. Словом, где любовь - там счастье и блаженство, а где самолюбие - там зло и страдания.
Любовь с христианской точки зрения
Господь наш Иисус Христос оставил нам две основные заповеди, на которых основан весь Закон Божий, а именно – заповеди о любви:
- Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим.
- Возлюби ближнего твоего, как самого себя (Мф. 22,37 и 39).
Что же есть любовь? Святые Отцы дают такое определение: Бог есть Любовь. Значит, вся любовь всего мира есть Бог.
Наш человеческий язык крайне ограничен и беден. Мы не в состоянии выразить достаточно четко и определенно всю бесконечную гамму личных и взаимных чувств между людьми, начиная с природной, естественной любви и кончая совершенной любовью Христовой, которые обычно заключаем в одном слове любовь. Это слово вмещает в себя множество различных понятий и чувств, которые выразить словами невозможно, и только некоторые эпитеты помогают нам уточнить это слово, например: любовь Христова, брачная, к врагам – однако и они не дают достаточной четкости определения чувств.
Любовь: этимология термина
В словаре древнегреческого языка для определения в слове понятия любви служат четыре глагола - ἐρᾶν, φιλεῖν, στέργεῖν, ἀγαπᾶν, а также соответствующие им имена. Два из них - φιλεῖν и ἀγαπᾶν встречаются в греческом тексте Нового Завета. Однако чтобы понять специфику словоупотребления и семантики этих глаголов в языке Св. Писания, нам необходимо будет предварительно обратиться к их функционированию в языке классическом или, как это вернее было бы сказать применительно к нашей теме, к греческому языку доновозаветного периода.
Ἐρᾶν
Ἐρᾶν, или, в поэтическом языке - ἐρᾶσθαι означает: направлять на объект всецелостное чувство, ради него чувствовать и воспринимать. Это значение постоянно для всех лексико-семантических вариантов. Если объектом являются личности, то ἐρᾶν может означать:
1) Чувственную любовь, которая бывает недостойной, когда речь, например, идет о супружеской измене или когда все содержание чувства сводится к физическому сожительству.
2) Высокую степень чувства, страстную любовь в более широком смысле.
Когда речь идет о неживых предметах, ἐρᾶυ понятийно близко подходит к ἐπιθυμεῖν, так что с инфинитивом соответствует русск. желать .
Φιλεῖν
Φιλεῖν - глагол отыменный. Φίλος же происходит от местоименного корня. Убедительная и совершенно безупречная этимология отсутствует, зато очевидно происхождение от корня, связанного со значением “свой”, “собственный”.
О значении φιλεῖν прежде всего следует сказать, что оно более всего соответствует русск. любить и имеет антонимами μισεῖν и ἐχθαίρεν. Φιλεῖν означает в сущности внутреннюю склонность к лицу, а в некоторых случаях, где изложение не допускает никакой непристойности, также и чувственную любовь.
Но главный оттенок значения этого глагола - склонность к лицу, проистекающая из внутренней общности, из личного общения. У Гомера мы найдем значение “по-дружески поддерживать”, “дружески общаться с кем-либо”, “относится по-дружески”. Часто в этом смысле употребляется применительно к отношению богов, когда они поддерживают людей в их делах. О людях: любезно принимать других у себя.
Уже после Гомера развилось значение “целовать” (с прибавлением τῷ στόματι и без него), так как это по сути означает внешнее выражение задушевной общности или близости любящих или друзей.
С добавлением αυτόν φιλεῖν приобретает значение себялюбия.
Как чувство естественно развивающееся, φιλεῖν не имеет морального или моралистического оттенка. Этой любовью дурной человек может любить дурного, а хороший - хорошего. Здесь же - склонность или приверженность к какой-либо группе, партии, к государству, к народу в тех случаях, когда она не особенно глубока и искренна (в последнем случае грек употребил бы στέργεῖν).
Применительно к неодушевленным объектам φιλεῖν означает приязнь к предметам, явлениям, которые нам милы или дороги, обладание которыми или контакт с которыми нам приятны. При этом сохраняется отсутствие моралистического оттенка, и сюда включаются скверные и достойные презрения склонности. С инфинитивом получается значение весьма близкое к лат. solere - “делать охотно, иметь обыкновение”. Φίλος - друг, человек, с которым мы связаны узами взаимной любви. Наиболее характерен для этого слова как раз оттенок личной симпатии, внутренней склонности. Также и φιλία - дружественное отношение, нежное выражение внутреннего расположения любящих.
Στέργεῖν
Στέργεῖν этимологически сближается с кельтскими названиями любви: древнеирл . serc; галльск. serch; бретонск . serc’h (наложница). Принимается во внимание еще праслав. *stergti, *strego “стеречь”; и.-е. *sterg/sterk с чередованием k/g.
Στέργεῖν означает не страстную любовь или склонность, не порыв к объекту, который овладел нашим сердцем и является целью наших устремлений, а напротив, спокойное, постоянное, непрерывное чувство любящего, в силу которого он осознает объект любви как близко ему принадлежащий, тесно с ним связанный, и в этом признании обретает душевный мир. Такова любовь к родителям, жене или мужу, к детям, к ближайшим родственникам вообще, а затем к вождю, царю, отечеству.
В στέργεῖν проявляется душевная склонность, которая присуща человеку от природы; это слово относится к органической, родовой связи, не расторгаемой в силу этой прирожденности даже злом, а не к склонности, проистекающей из общения с лицом, вещью (φιλεῖν) и не к вырывающейся наружу и ищущей удовлетворения страсти (ἐρᾶν). В силу этого при соединении с именами вещей или абстрактных понятий στοργεῖυ сохраняет нравственную окраску. По этой же линии нерасторжимости, прирожденной эмоциональной связи возникает значение “довольствоваться, быть довольным, удовлетворяться”. Как указывает Шмидт, στέργεῖν может означать “спокойно и с терпеливо выжидающим чувством смиряться с неизбежным” (часто по отношению к окружающим нас обстоятельствам и вещам).
Заканчивая разбор словоупотребления στέργεῖν, уместно будет привести замечание Шантрена о том, что “семантическое поле στέργεῖν явно отлично от φιλεῖν и частично совпадает с ἀγαπᾶν”.
Ἀγαπᾶν
Ἀγαπᾶν или, у Гомера, ἀγαπάζευν прежде всего означает любовь, проистекающую из рассудочной оценки, поэтому не страстную, как ἐρᾶν, и не нежную любовь детей и родителей, как στέργεῖν. В общегреческом словоупотреблении глаголов любви ἀγαπᾶν выражает слабейшую эмоцию, которая больше соответствует русск. ценить , чем любить . Да это и понятно: чем более рассудок отдает себе отчет в симпатии или чувстве, тем менее такая любовь является непосредственной и внутренней.
Ἀγαπᾶν может значить даже “правильно оценивать”, “не переоценивать”. А так как оценка основывается на сравнении, сравнение же подразумевает выбор, то ἀγαπᾶν включает в себя понятие свободно избирающего объект направления воли. С другой стороны, ἀγαπᾶν может быть сказано и о тех людях, которые оценивают что-либо (вещи, обстоятельства) как удовлетворяющие их и не стремятся к иному.
Остановимся на соотношении ἀγαπᾶν и φιλεῖν. Первый глагол, как более рассудочно-моральный, не включает в себя понятие непосредственно из сердца исходящего действия, которое выявляет внутреннюю склонность, и, естественно, лишен значений “делать что-либо охотно”, “иметь обыкновение что-либо делать”, а также “целовать”. К тому же ἀγαπᾶν не является (как φιλεῖν) склонностью, соединенной с самим лицом, но скорее с его признаками и свойствами. Аристотель объясняет это следующим образом (Rhet. 1, 11): “быть любимым значит быть ценимым ради самого себя”, то есть не по каким-то внешним причинам, а именно из-за самой личности любимого. Таким образом ἀγαπῶν описывает качества личности, а φιλῶν - саму личность. Первый означает, что человек отдает себе отчет в своей склонности, у второго в значении заложено, что она проистекает непосредственно из общения. Поэтому в первом случае чувство окрашивается морально, а во втором подобной характеристики не имеет.
На основании вышесказанного можно сделать вывод, что основным значением для φιλεῖν, при всей широте семантического поля этого слова, являлась любовь естественной склонности, чувство, не определяемое ни рассудком, ни направле-нием воли - лат. amare, в то время как характерной чертой ἀγαπᾶν было обозначение любви как направления воли, как склонности, определяемой рассудком и нравственным чувством: лат. diligere. Практически все исследователи указывают на сходство соотношения между diligere и amare с тем соотношением, которое имеется между ἀγαπᾶν и φιλεῖν.
Таким образом, наиболее характерные черты четырех глаголов любви суть следующие:
Ἐρᾶν относится к любви страстной, выражает преимущественно аффективную и чувственную ее сторону; страсть к вещам; с инфинитивом - “желать, жаждать”. Эмоция, безусловно носящая ярко выраженный личный характер.
Στέργεῖν - непрерывное, внутреннее, нерасторжимое даже через зло чувство к лицам или сообществам, с которыми у субъекта существуют надличные, родовые, а из родовых - и общественные связи.
Ἀγαπᾶν - “ценить”; чувство происходящее более из соответствующей оценки рассудка, оно не сильно и не нежно, а скорее суховато. В кругу значений ценить ⇒ сравнивать ⇒ выбирать подразумевает любовь как направление воли, определяемой рассудком. Тo же и об обстоятельствах: удовлетворяться ими в результате умения оценить через сравнение.
Φιλεῖν - здесь мы приведем характеристику о. П. Флоренского: “1. Непосредственность происхождения, основанная на личном соприкосновении, но не обусловленная одними лишь органическими связями - естественность; 2. Направленность в самого человека, а не только оценка его качеств; 3. Тихий, задушевный, нерассудочный характер чувства, но в то же время и не страстный, не импульсивный, не безудержный, не слепой и не бурный. 4. Близость и притом личная, нутряная”.
Абстрактные существительные, по выражению Шмидта, показывают “крайности значений” . В самом общем виде можно предложить следующие соответствия: ἔρως - страсть, στοργή - привязанность, φιλία - приязнь. О ἀγάπη речь пойдет ниже.
Любовь в Священном писании
«Заповедь новую даю вам, да любите друг друга» (Ин 13:34). Но ведь о любви, о ценности и высоте любви мир знал и до Христа, и разве не в Ветхом Завете находим мы те две заповеди - о любви к Богу (Втор 6:5) и о любви к ближнему (Лев 19:18), про которые Господь сказал, что на них утверждаются закон и пророки (Мф 22:40)? И в чем же тогда новизна этой заповеди, новизна, притом не только в момент произнесения этих слов Спасителем, но и для всех времен, для всех людей, новизна, которая никогда не перестает быть новизной?
Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно вспомнить один из основных признаков христианской любви, как он указан в Евангелии: «любите врагов ваших». Помним ли мы, что слова эти заключают в себе не иное что, как неслыханное требование любви к тем, кого мы как раз не любим? И потому они не перестают потрясать, пугать и, главное, судить нас. Правда, именно потому что заповедь эта неслыханно нова, мы часто подменяем ее нашим лукавым, человеческим истолкованием ее - мы говорим о терпении, об уважении к чужому мнению, о незлопамятстве и прощении. Но как бы ни были сами по себе велики все эти добродетели, даже совокупность их не есть еще любовь.
Только Бог любит той любовью, о которой говорится в Евангелии. Человек не может так любить, потому что эта любовь есть Сам Бог, Его Божественная природа. И только в Боговоплощении, в соединении Бога и человека, то есть в Иисусе Христе, Сыне Божием и Сыне Человеческом эта Любовь Самого Бога, лучше же сказать - Сам Бог Любовь явлены и дарованы людям. В том новизна христианской любви, что в Новом Завете человек призван любить Божественной Любовью, ставшей любовью Богочеловеческой, любовью Христовой. Не в заповеди новизна христианской любви, а в том, что стало возможно исполнение заповеди. В соединении со Христом в Церкви, через Таинства и Телу и Крови Его, мы получаем в дар Его Любовь, причащаемся Его любви, и она живет и любит в нас. «Любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» (Рим 5:5), и Христом заповедано нам пребывать в Нем и в Его любви: «пребудьте во Мне, и Я в вас <…> ибо без Меня не можете делать ничего <…> пребудьте в любви Моей» (Ин 15:4-5,9).
Пребыть во Христе - это значит быть в Церкви, которая есть жизнь Христова, сообщенная и дарованная людям, и которая поэтому живет любовью Христовой, пребывает в Его любви. Любовь Христова есть начало, содержание и цель жизни Церкви. Она есть, по существу, единственный, - ибо все остальные объемлющий - признак Церкви: «по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин 13:35). В любви - святость Церкви, потому что она «излилась в сердца наши Духом Святым». В любви - апостольство Церкви, потому что она всегда и всюду есть все тот же единый апостольский союз - «союзом любви связуемый». И «если я говорю языками человеческими и ангельскими <…> Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1 Кор 13:1-3). А потому только любовь всем этим признакам Церкви - святости, единству и апостольству сообщает действительность и значимость.
Но Церковь есть союз любви не только в том смысле, что в ней все любят друг друга, но прежде всего в том, что через эту любовь всех друг к другу она являет миру Христа и Его любовь, свидетельствует о Нем, любит мир и спасает его любовью Христовой. Она любит во Христе - это значит, что в Церкви Сам Христос любит мир и в нем «каждого из братьев сих меньших». В Церкви каждый таинственно получает силу всех любить «любовью Иисуса Христа» (Флп 1:8) и быть носителем этой любви в мире.
Этот дар любви преподается в Литургии, которая есть таинство любви. Мы должны понять, что в Церковь, на Литургию мы идем за любовью, за той новой Богочеловеческой любовью Самого Христа, которая даруется нам, когда мы собраны во имя Его. В церковь мы идем, чтобы Божественная любовь снова и снова «излилась в сердца наши», чтобы снова и снова «облечься в любовь» (Кол 3:14), чтобы всегда, составляя Тело Христово, вечно пребывать в любви Христа и ее являть миру. Через литургическое собрание исполняется Церковь, совершается наше приобщение ко Христу, к Его жизни, к Его любви, и составляем «мы многие - одно тело».
Но мы, слабые и грешные, можем только захотеть этой любви, приготовить себя к ее приятию. В древности поссорившиеся должны были помириться и простить друг друга прежде, чем принять участие в Литургии. Все человеческое должно быть исполнено, чтобы Бог мог воцариться в душе. Но только спросим себя: идем ли мы к Литургии за этой любовью Христовой, идем ли мы так, алчущие и жаждущие не утешения и помощи, а огня, сжигающего все наши слабости, всю нашу ограниченность и нищету и озаряющего нас новой любовью? Или боимся, что эта любовь действительно ослабит нашу ненависть к врагам, все наши «принципиальные» осуждения, расхождения и разделения? Не хотим ли мы слишком часто мира с теми, с кем мы уже в мире, любви к тем, кого мы уже любим, самоутверждения и самооправдания? Но если так, то мы и не получаем этого дара, позволяющего действительно обновить и вечно обновлять нашу жизнь, мы не выходим за пределы себя и не имеем действительного участия в Церкви.
Не забудем, что возглас «возлюбим друг друга» есть начальное действие Литургии верных, евхаристического священнодействия. Ибо Литургия есть таинство Нового Завета, Царства любви и мира. И только получив эту любовь, мы можем творить воспоминание Христа, быть причастниками плоти и крови, чаять Царства Божьего и жизни будущего века.
«Достигайте любви» - говорит Апостол (1 Кор 14:1). И где достичь ее, как не в том таинстве, в котором Сам Господь соединяет нас в Своей любви.
Любовь к ближнему
Как сочетается идея удаления от людей с заповедью о любви к ближнему? Нет ли в этом бегстве от людей, характерном для таких столпов монашества, как Арсений Великий, бегства от самого Христа, повелевшего «возлюбить ближнего, как самого себя», и не ведет ли такого рода самоизоляция к утрате или отсутствию любви к людям?
Исаак, во всяком случае, убежден, что нет. Напротив, удаление от людей ведет к приобретению любви:
Та заповедь, в которой сказано «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем умом твоим больше всего мира и материи и всего материального», бывает исполнена, когда ты терпеливо пребываешь в безмолвии своем. И заповедь о любви к ближнему заключена в нем же. Хочешь ли, по евангельской заповеди, приобрести в душе твоей любовь к ближнему? Удались от него, и тогда возгорится в тебе пламя любви к нему, и радоваться будешь при лицезрении его, как при видении светлого ангела. Хочешь ли также, чтобы жаждали твоего лицезрения любящие тебя? Имей свидание с ними только в определенные дни. Опыт - поистине учитель для всех.
Очевидно, что Исаак не дает здесь рекомендаций, относящихся ко всем людям вообще, но говорит о своем собственном опыте - отшельника по призванию - и об опыте отшельников своего времени. Речь идет о специфически монашеском опыте приобретения любви к людям в результате отказа, хотя бы по временам, от общения с ними.
Тем, кто далек от монашеской жизни или кто знает о ней лишь теоретически, по книгам, нелегко бывает воспринять подобного рода опыт. Парадокс этого опыта заключается в том, что, удаляясь от мира, отшельники не отворачиваются от людей и даже тогда, когда они в буквальном смысле слова «бегают людей», они своим бегством служат людям. Занимаясь спасением собственной души вдали от людей, отшельник способствует спасению других. Двенадцать веков спустя после Исаака Сирина другой великий монах выскажет то, что всегда было аксиомой монашеского делания: «Стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи». Исаак убежден, что главное дело монаха заключается в очищении своего внутреннего человека: это важнее общения с людьми и всякой деятельности, направленной на пользу других. Подобная деятельность особенно опасна, если душа отшельника еще не очищена и страсти еще не умерли в ней. Было много людей, - говорит Исаак, - которые прославились своей активностью во внешнем доброделании, однако из–за постоянного пребывания в гуще мирских дел не успевали заботиться о собственной душе:
Многие совершали чудеса, воскрешали мертвых, трудились в обращении заблудших и творили великие знамения; руками их многие были приведены к богопознанию. И после всего этого сами они, оживотворявшие других, впали в мерзкие и гнусные страсти, умертвили самих себя и для многих сделались соблазном… потому что они были еще в душевном недуге и не заботились о здравии душ своих, но пустились в море мира сего исцелять души других, будучи еще сами немощными, и утратили для душ своих надежду на Бога. Ибо немощь их чувств была не в состоянии встретить и вынети пламя того, что обычно приводит в возбуждение лютость страстей…
Исаак не отрицает добрые дела, но лишь указывает на необходимость стать духовно здоровым прежде, чем выходить в мир для исцеления других. Человек принесет гораздо больше пользы другим, когда сам достигнет духовной зрелости и получит необходимый опыт внутренней жизни. Глубину внутренней жизни нельзя заменить внешней активностью, даже если речь идет об апостольском служении, столь необходимом для других:
Прекрасное дело - учить людей добру и постоянной заботой приводить их от заблуждения к познанию истины. Это путь Христа и апостолов, и он весьма высок. Но если человек при таком образе жизни и частом общении с людьми чувствует, что совесть его слабеет при воззрении на внешнее, безмолвие его нарушается и знание его помрачается… и что, желая врачевать других, губит он свое собственное здоровье и, оставляя собственную свободу воли своей, приходит в смятение ума, то пусть он… возвратится вспять, чтобы не услышать от Господа сказанного в пословице: Врач, исцели самого себя. Пусть осуждает он себя и следит за своим здоровьем, и вместо чувственных слов его пусть будет поучительной его добродетельная жизнь, и вместо звука из уст его пусть учат дела его. И когда узнает, что душа его здорова, тогда пусть приносит пользу другим и исцеляет их своим здоровьем. Ибо когда будет вдали от людей, тогда может больше сделать им добра ревностью о добрых делах, чем мог бы сделать словами, когда он еще сам немощен и больше, чем они, нуждается в исцелении. Ибо если слепой поведет слепого, оба они упадут в яму.
Таким образом, нужно сначала исцелить собственную душу, а потом уже заботиться о душах других.
Любовь в браке
Тема - очень важная для обсуждения: об этом много пишут, издаются книги, и в том числе очень часто звучит мнение, что . Но с этим соглашаться нельзя, потому что деторождение не может быть целью именно христианской семьи. Потому что тогда христианская семья никак не может отличаться от семьи мусульманской, от семьи буддистской, от семьи атеистической, от семьи каких-нибудь диких племен.
Здесь есть какая-то подмена, потому что деторождение - это не цель. Деторождение - это природа брака.
Целью брака, особенно брака христианского, может быть только любовь, приводящая супругов в Царствие небесное, любовь, которая соделывает из двух – единое существо. Да будут два в плоть едину - это говорит не только о том, что два супруга соединяются в интимном соитии, но и в том, что двое становятся единым существом в таинстве брака. Интимные отношения не являются исключительно средством репродукции. Интимные отношения - важная составляющая супружеской жизни, которые делают отношения двух людей наполненными нежностью, трепетом, восторгом.
К сожалению, слишком часто приходится слышать, что половое влечение связано с последствиями грехопадения.
Но все, что сегодня связано с человеком, связано с грехопадением, например, голод, холод и т.д. В том числе и половое влечение. Но это не говорит о том, что само по себе половое влечение невозможно было до грехопадения. Если мир сотворен изначально двуполым, то тогда должно быть стремление полов друг к другу. Если еще в раю человеку была дана заповедь «плодитесь и размножайтесь», то без влечения одного к другому эта заповедь была бы совершенно неосуществима.
Или другая мысль: интимные отношения – это, якобы, некоторая поблажка человеческой природе, которая удерживает ее от блудного греха. В таком случае супружеские отношения сводят к каким-то примитивным связям двух любящих людей, которые ужасно греховные, настолько греховные, что им бы только вот добраться до какого-нибудь безобразия. Чтобы не соблудить – надо иметь супруга, а чтобы не убить, что надо делать? Чтоб не украсть? Чтоб не лгать?
В одном из монастырских подворий Москвы священник - это был, конечно, иеромонах – в воскресной проповеди, причем в присутствии детей воскресной школы, давал советы с дотошностью, присущей маркизу де Саду, в какие дни и часы, вплоть до минут супруги имеют на ЭТО право, а в какое время – никак не имеют, и с какой минуты это становится грехом. Но нужно твердо знать - Церковь не имеет права лезть в постель и давать какие-либо рекомендации! Священник должен отступить в сторону и сказать супругам: «Это ваша жизнь».
Или вот мне попался в руки студенческий альманах православного миссионера «Призвание» номер один, стр. 65, в котором кандидат богословия советует супругам брать пример интимных отношений с животных.
Цитирую: «У высокоразвитых животных родовая жизнь и инстинкт продолжения рода занимает очень важное место, но при этом физиологические отношения носят сезонный характер, они совершенно прекращаются с рождением детенышей, и животные полностью переключаются на заботу о потомстве. Некоторые животные, например, волки и еноты, могут послужить поучительным примером родительской любви и супружеской верности для иных воцерковленных православных. Да, животные тоже испытывают плотскую радость и некоторое воодушевление в период брачных игр, но турниры самцов в период брачных игр никогда не заканчиваются чьей-либо смертью, а от неразделенной любви животные не убегают на край света и не кончают с собой. А у людей?», - вопрошает автор.
Вот вы смеетесь, а это не смешно. Это же дико! Кандидат богословия, человек, облеченный священным саном всю вот эту вот шизофрению двигает в массы. И это на каждом шагу. Именно потому, что об этом Церковь пока молчит. И на эти вопросы ответов не находится, и не ищется. Эти вопросы пока даже не ставятся.
Что главное в браке? Когда люди по любви соединяются, они не потребляют друг друга, а наоборот, друг другу себя отдают, и это, мне кажется, главная функция супружеских отношений. Не потреблять, не пожирать друг друга, не выжимать максимум для себя лично, потому что тогда ни о какой любви речь не идет, потому что тогда человек использует другого.
Вокруг сегодня все друг друга используют, а христиане – не используют, наш принцип – самоотдача. Никто в браке – ни мужчина, ни женщина, - не могут требовать от другого таких вещей, которые могут доставить любимому некую тяжесть. Один другому уступает, только так! Очень мягко, интимно, а не так, что ты мне должен, ты мне должна.
Фильмы о Правмире:
Протоиерей Алексий Уминский. О любви, сексе и религии
Епископ Пантелеимон (Шатов) о любви
Протоиерей Андрей Лоргус. О любви, сексе и религии
Протоиерей Максим Первозванский. Сохранить любовь
О празднике семьи, любви и верности
В течение многих столетий, поэты и авторы пытались описать понятие — любовь. Недавно за это взялись и ученые. Но ни в одном словаре нельзя найти точное определение этого прекрасного чувства. Хотя многие из нас догадываются о значении этого слова на интуитивном уровне. А для многих, любовь – это главная цель в жизни.
Что такое любовь
- Забота . У древних греков было много названий различных форм любви: добродетель, привязанность к семье, желание и общая привязанность. Но у всех этих форм любви есть общая черта: забота.
- Симпатия . Привлекательность и химия создают связь, которая позволяет людям сцепляться. Без этого романтичного составляющего отношения — не что иное, как похоть или простое увлечение.
- Уважение . Взаимное уважение – это очень важное составляющее настоящей любви. Вы будете знать, что нашли свою половинку, когда сможете честно сказать: «я видел хорошие и плохие твои качества, но я по-прежнему тебя люблю». В то время как ваш партнер чувствует то же самое.
- Ответственность . Будь это родительская или супружеская любовь, мы несем ответственность друг за друга. Знание, что ваш партнер заботится о вас и прикроет вашу спину, в случае опасности, всегда приятно греет душу. Но не стоит навязывать своим близким то, что, по-вашему, мнению, будет лучше для них. Проявлять заботу и ответственность нужно мягко и осторожно, не ущемляя свободу другого человека.
- Близость . Это решающий компонент всех отношений, независимо от их характера. Для близости нужно очень хорошо знать другого человека и создать с ним эмоциональную связь. В течение долгого времени эта связь усиливается и даже развивается, так, чтобы два человека слились в одно целое.
Любовь - это не:
- Манипуляция . «Если ты меня любишь, то должен….» Порой люди манипулируют друг другом и давят на чувства. Но для любви это неприемлемо.
- Заключение компромисса . Любящие люди часто идут на компромиссы, и это совершенно естественно и нормально. Но если ваш партнер просит вас изменить что-то в себе, то это не настоящая любовь. Любящий человек не станет менять ваш , а примет таким, какой вы есть со всеми достоинствами и недостатками.
- Страсть . Порой между людьми, вспыхивает желание и безумное влечение. Это происходит на физиологическом уровне и к любви не относится.
- Влюбленность . Многие люди путают с любовью. Это очень сильное чувство, при котором у человека сужается сознание. Влюбленный человек всегда идеализирует объект своей любви и, как правило, это заканчивается разочарованием. Влюбленность может утихнуть, пройти совсем или перерасти в настоящую любовь.
Мнение о любви экспертов разных областей.
Физик: «Любовь это химия»
Биологически, любовь — это мощное неврологическое состояние, как голод или жажда, только более постоянное. Мы говорим, что любовь слепа, в том смысле, что мы не имеем никакого контроля над этим чувством. В то время как страсть является временным сильным сексуальным желанием, связанным с повышенным выбросом химических веществ, таких как тестостерон и эстроген. При влюбленности мозг может выпустить целый набор химических веществ: феромоны, допамин, адреналин, серотонин, окситоцин и вазопрессин. Тем не менее, с эволюционной точки зрения, любовь можно рассматривать как инструмент выживания — механизм, который мы неосознанно используем, чтобы способствовать долгосрочным отношениям, взаимной обороне и родительской поддержки детей.
Джим Аль- Халили — физик-теоретик и доктор наук.
Психотерапевт: «Любовь имеет много обличий»
В отличие от нас, древние не смешивали все эмоции, которые мы называем «любовью». Они разделяли любовь на несколько видов.
Филиа — это глубокая, но обычно несексуальная близость между друзьями и членами семьи. Ее называют любовь-дружба. Например, она может быть между солдатами, которые боролись плечом к плечу в сражении. Лудус описывает более игривую привязанность, которая основана на половом влечение. Может проявляться во . Сторге – нежная, семейная любовь, которая развивается за длительный период времени и включает в себя доброжелательность, обязательство, компромисс, взаимное уважение и понимание. Агапэ — это жертвенная, бескорыстная и безусловная любовь. Прагма – это любовь, которая контролируется сознанием. Она может быть основана на корыстных побуждениях или на привязанности. Филаутиа – это любовь к себе. Но не стоит относиться к ней как к эгоизму.
Еще Аристотель говорил о том, что, чтобы заботиться о других, вы должны быть в состоянии позаботиться о себе. Эту простую, но гениальную мысль подтвердит любой психотерапевт. Эрос – это стихийная влюбленность. От такой любви теряют голову, но длится она, как правило, недолго. Либо она утихнет, либо перерастет в другой вид любви (филиа, сторге, прагма).
Любовь — это все вышеупомянутое. Но не нужно ожидать, что испытаешь все эти виды только с одним человеком.
Филиппа Перри — психотерапевт
Философ: «Любовь — страстное обязательство»
Ответ всегда остается частично неуловимым, потому что любовь у всех разная . Любовь к родителям, партнерам, детям, стране, соседу, Богу. Существуют разные варианты любви. Она может быть слепой, односторонней, трагичной, устойчивой, непостоянной, безоговорочной, бескорыстной и так далее. В своих лучших проявлениях, однако, вся любовь — это обязательство, которое мы лелеем и развиваем, даже притом, что она обычно прибывает в наши жизни нежданно. Именно поэтому любовь — больше, чем просто сильное чувство. Без обязательства это — простое безумное увлечение. Без страсти это — преданность. Если мы не будем лелеять и оберегать это чувство, будем , оно может зачахнуть и умереть.
Джулиан Баггини — философ и писатель
Писатель романтических новелл: «Любовь вершит все великие истории»
Что такое любовь зависит от того, где вы находитесь по отношению к ней. Если человек любит и любим в ответ, существует в любви, то он чувствует себя счастливым и умиротворенным. Лишенный этого, он может ощущать навязчивые идеи и всепоглощающую, физическую боль. Любовь это отправной пункт для всех великих историй: не только романтическая любовь, но и любовь к родителям, детям, семье, стране.
Джой Мойес — дважды победитель премии «романтическая новелла года»
Монахиня: «Любовь свободна, но все же связывает нас»
Любовь легче пережить, чем определить. Как богословская добродетель, с помощью которой мы любим Бога превыше всего и ближних как самих себя, она кажется отдаленной, пока мы не столкнемся с ее воплощениями: актами доброты, щедрости и самопожертвованиями. Любовь это чувство, которое не должно никому вредить, хотя это может стоить очень дорого. Парадокс любви в том, что она совершенно свободна, но сильно нас связывает обязательствами. Ее невозможно купить или продать, ей нельзя ничего противопоставить. Любовь является величайшим благословением жизни.
Кэтрин Вуборн — бенедиктинская монахиня
А что любовь значит для Вас?
ЛЮБОВЬ
ЛЮБОВЬ
Космологич. понимание Л. свойственно и Дж. Бруно, для к-рого Л. – , героич. , переполняющий человека и влекущий его к познанию и покорению природы (см. "О героическом энтузиазме", 1585, рус. пер., М., 1953).
Понятие Л. занимает большое в этике Спинозы, считавшего, что, познавая бога, т.е. природу как причину всех вещей, человек испытывает к нему интеллектуальную Л., к-рая освобождает душу от аффектов, свойственных чувств. Л. В познавательной Л. совпадают чувство и , и сам выступает как естеств. сила природы.
Просветители рассматривали Л. как естеств. человеческое чувство. Шефтсбери, напр., видел в Л. чувство солидарности, условие порядка и красоты в обществе. Гельвеций считал Л. самым могучим источником нашей деятельности (см. "О человеке" , М., 1938, с. 74–78), гл. условием воспитания и развития человека. Этика просветителей пыталась в духе учения о разумном эгоизме объяснить Л. отношение человека к обществу, связать в целое индивидуальный и обществ. интерес.
Понятие Л. как социального чувства развивалось в учениях утопич. социалистов. Кампанелла рассматривал Л. как силу, организующую социальную жизнь: Л. обусловливает не только деторождение, но и детей и "... вообще все, относящееся к пище, одежде и половым отношениям" ("Город Солнца", М., 1954, с. 44). Фурье относил Л. к страстям привязанности, к-рые в условиях справедливых обществ. установлений являются основой возникновения человеч. коллективности и общности, условием гармонич. развития личности. Франц. утописты 19 в. высказывали многочисл. проекты такой организации обществ. и частной жизни, при к-рой Л. и будут основаны не на корысти и отношениях собственности, а на свободном чувстве взаимной привязанности.
Л. составила одну из гл. тем философского и художеств. творчества в нем. романтизме. Напр., Ф. Шлегель, наряду с др. романтиками, истолковал Л. как космич. силу, объединяющую в единое целое земное и небесное, человека и природу, и бесконечное. Л. идеальна, она раскрывает смысл природы и назначение человека, конкретно проявляясь в Л. к женщине. Вместе с тем идеальный смысл Л. к женщине раскрывается в мировой Л.
По Фейербаху, Л. "есть у н и в е р с а л ь н ы й разума и природы, она есть не что иное, как осуществление единства рода через единомыслие... Любовь может корениться только в единстве рода, в единстве интеллекта и в природе человечества" (Избр. произв., т. 2, М., 1955, с. 304). Вместе с тем, объявляя сущностью человека и религии вечную и неизменную Л., Фейербах создал своеобразную религию Л., обожествил половую Л. и придал отношениям между полами характер некоей трансцендентальной сущности.
Для бурж. философии 19–20 вв. характерен в оценке и понимании Л., истолкование ее как иллюзии, фикции, обмана. Так, по Шопенгауэру, Л. – это выражение простого физиологич. инстинкта, к-рый, заманивая живые существа иллюзией счастья, делает их орудием для собств. целей. Теория психоанализа Фрейда, сводя все виды Л. к физиологич. инстинкту, игнорирует социальную природу человека и его чувств. В его учении все виды Л. – отцовская, сыновняя, интеллектуальная и пр. – лишь полового импульса.
В философии ценностей М. Шелера чувство Л., трактуемое в качестве первичного этич. ценности человеч. личности, выступает как акт, истоки к-рого уходят в глубины неискоренимой сущности каждого человека. С т. зр. Сартра, и цель Л. состоят в том, чтобы влиять на свободу другого, оставляя ее вместе с тем невредимой. У представителя католич. экзистенциализма Г. Марселя чувство Л., а не разум является средством постижения "существования".
В марксистской философии Л. рассматривается в тесной связи со всем процессом обществ.-историч. развития. В Л. проявляется "...не только природой, но и привнесенное культурой..." ("Воспоминания о В. И. Ленине", т. 2, 1957, с. 483). Энгельс характеризовал Л. в совр. ее форме индивидуально-избирательного чувства как сложный продукт длительной истории. "Современная половая любовь существенно отличается от простого полового влечения, от эроса древних. Во-первых, она предполагает у любимого существа взаимную любовь; в этом отношении женщина находится в равном положении с мужчиной, тогда как для античного эроса отнюдь не всегда требовалось ее согласие. Во-вторых, сила и продолжительность половой любви бывают такими, что невозможность обладания и разлука представляются обеим сторонам великим, если не величайшим несчастьем; они идут на огромный риск, даже ставят на карту свою жизнь, чтобы только принадлежать друг другу... Появляется новый нравственный критерий для осуждения и оправдания половой связи; спрашивают не только о том, была ли она брачной или внебрачной, но и о том, возникла ли она по взаимной любви или нет?" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21, с. 79–80).
По характеристике Маркса, Л. является своеобразным мерилом того, насколько "е с т е с т в е н н о е стало человечески м", "в какой мере сам он, в своём индивидуальнейшем бытии является вместе с тем общественным существом" (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произв., 1958, с. 587).
Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произведений, М., 1956, с. 587–588; Энгельс Ф., Происхождение семьи, частной собственности и государства, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21; Ленин В. И., [Письма ] Инессе Арманд, Соч., 4 изд., т. 35, с. 137–41; Бебель Α., Женщина и , пер. с нем., М., 1959; Колбановский В. Н., Л., и семья в социалистич. обществе, М., 1948; Xарчев А. Г., Семья и сов. , Л., 1960; его же, О нравственной сущности социалистической семьи, "Вопр. философии", 1961, No 1; Стендаль, О Л., пер. с ., Собр. соч., т. 4, М., 1959; Каленов П., Л. по Платону, "Рус. вестник", 1886, ноябрь; Φулье Α., Л. по Платону, пер. с франц., М., 1898; Веселовский Α., Из истории развития личности. Женщина и старинные теории Л., СПБ, 1912; Арсеньев Н. С., Платонизм Л. и красоты в литературе эпохи Возрождения, "Ж. Мин-ва народного просвещения", 1913, No 1, 2; Лосев Α., Эрос у Платона, в кн.: Г. И. Челпанову от участников его семинариев..., М., 1916; Volkelt I., Zur Geschichte der Philosophie der Liebe, , 1873; Wiegand W., Die wissenschaftliche Bedeutung der platonischen Liebe, В., 1877; Teichmüller G., Ueber das Wesen der Liebe, Lpz., 1879; Robin L., La théorie platonicienne de l"amour, P., 1908; Lagerborg R., Die platonische Liebe, Lpz., 1926; Pflaum H., Die Idee der Liebe bei Leone Ebreo, Tübingen, 1926; Krakowski E., Une philosophie de l"amour et de beauté, P., 1929; Ortega y Gasset J., Estudios sobre el amor, В. Aires, .
А. Спиркин. Москва.
Философская Энциклопедия. В 5-х т. - М.: Советская энциклопедия . Под редакцией Ф. В. Константинова . 1960-1970 .
ЛЮБОВЬ
ЛЮБОВЬ -в самом общем смысле - отношение к кому-либо или чему-либо как безусловно ценному, объединение и соединенность с кем (чем) воспринимается как благо, т. е. одна из высших ценностей. В более узком смысле любовь (если не принимать во разнообразные эмоциональные состояния, связанные с привязанностью или страстью к различным вещам, состояниям и опытам, напр., сластолюбие, сребролюбие, властолюбие, любомудрие и т. д.) - это отношение к другой личности (или по крайней мере индивидуальности). Различным значениям, выражаемым в современных европейских языках, как , одним словом “любовь”, в древних языках соответствовали специальные термины: чувственная любовь-желание обозначалась словами käma (санскр.), φως (греч.), amor (лат.), "ишк (араб.); дружеская любовь (см. Дружба) - словами sneha, priyatä (санскр.), φιλία (греч.), delictio (лат.), садака (араб.); любовь-милосердие - словами prema (санскр. ), karunä (санскр. ), hesed (евр.), αγάπη (греч.), caritas (лат., восходящее к греч. χάρις - благодеяние), рахма (араб.). В живых европейских языках также имеются различные понятия и термины, аналогичные вышеприведенным, напр., в русском - “вожделение”, “дружелюбие”, “сострадание” (“жалость”), “милосердие”, “благоговение”. Параллельно допустимое совмещение различных значений в одном слове “любовь” отражает интуицию глубокого родства между различными опытами душевной и духовной активности человека: любовь всегда выступает целестремительной и соединительной силой.
В европейской интеллектуально-духовной от Пифагора и Эмпедокла до А. Бергсона и M. Шелера любовь - великий принцип мировой (космической) жизненной связи. Но если у первых натурфилософов любовь - это именно принцип космической, физической связи, в т. ч. и между людьми, то, начиная с Сократа, любовь рассматривается по преимуществу как особое человеческой души и человеческое отношение. В платоновском “Пире” - произведении, задавшем большинство основных сюжетов последующих философских обсуждений любви, - воссоединительная любви-эроса предстает как главная: “любовью называется жажда целостности и стремление к ней” (193а), в любви каждый находит свое неповторимое другое Я, в соединении с которым обретается ( об утраченной андрогинности перволюдей). В любви человек приобщается к Благу, Космосу, вечности. Рассуждая об эросе, Платон выстраивает иерархию красоты, в контексте которой проясняется смысл “платонической любви” как устремленности к возвышенному и прекрасному Эрос, т. о., оказывается и фундаментальной познавательной и творческой силой (этот будет последовательно развит в неоплатонизме, в частности, у Плотина и Дж. Бруно). В платоновском учении об эросе отношением к высшему определено и опосредствовано отношение к “ближнему”. Тот же развивается в учении о любви-дружбе Аристотеля (см. Дружба), для которого, также, как и для ксенофонтовского Сократа, важно было показать, что подлинная любовь-?ιλία οокоится на взаимности, благожелательности, доверии, заботе, стремлении к добродетели и совершенству О том, что это не было общераспространенным взглядом среди философов, свидетельствует потребительская трактовка любви как влечения и пристрастия киренаиками (см. Киренская школа). В интеллектуальном движении от Платона к Аристотелю происходит существенное изменение в понимании любовного отношения. У Платона любовь - это отношение любящего к возлюбленному; отношение неравных. Аристотель же настаивает на том, что в дружелюбии проявляется уравненность (EN, 1157b 35), хотя и у него подспудно чувствуется, что речь во многом идет об отношениях старшего и младшего. Эпикур говорит о любви только как о любовных удовольствиях: в них нет ничего плохого, если они никому не вредят; у Лукреция же о любви говорится как о низкой чувственности.
Утверждает, что не руководил актёрами во время эротических сцен. Он просто говорил им, где расположиться относительно камеры, и заявлял: «Вот так нормально. Начинайте». «Надо просто подсказать актёрам, где устроиться относительно камеры, и всё. Дальше они сами знают, что от них требуется.»
Комплексное аффективное состояние и переживание, связанное с первичным либидинозным катексисом объекта. Чувство характеризуется приподнятым настроением и эйфорией, иногда экстазом, временами болью. Фрейд обозначал любовь как "повторное нахождение объекта", ее можно рассматривать как аффективное воспроизведение состояния симбиотического единства. Вероятно, ребенок впервые переживает любовь в форме привязанности к матери и желания ее во время и после дифференциации репрезентаций себя и объектов.
Развитие любви в раннем детстве во многом зависит от взаимной любовной привязанности матери или того, кто первым заботится о ребенке. Изначально ребенок любит и нарциссический объект, и себя; ранняя любовь характеризуется выраженными оральными и нарциссическими целями и свойствами.
Любовь рассматривают в трех основных измерениях: нарциссическая любовь - объектная любовь, инфантильная любовь - зрелая любовь, любовь - ненависть. При этом важным фактором, влияющим на качество и стабильность любви, является степень сопряженной с ней ненависти, агрессивных целей, противостоящих целям привязанности, то есть амбивалентность. Развитие объектного постоянства, необходимого для дальнейшей зрелой любви, зависит от ряда факторов. Среди них: разрешение интенсивной амбивалентности, консолидация стабильных, связных репрезентаций себя и объектов, сопротивление регрессии Я и утрате привязанности в ситуации фрустрации и сепарации от объекта. Для того чтобы почувствовать себя любимым, необходимы постоянство Самости и здоровый вторичный нарциссизм. Важные элементы любовных отношений - способность находить друг в друге средство восполнения прошлых утрат или исцеления травм, а также установление и закрепление чувства уникальной взаимной близости. Стремление к удовлетворению сексуального желания обычно взаимно, но понятие любовь следует отличать от понятия примат генитальности, под которым в настоящее время понимается способность к достижению оргазма независимо от уровня или характера объектных отношений.
Фрейд обнаружил, что любовь основана на инфантильных прототипах. Любовь-перенос- это оживление реальных и воображаемых инфантильных любовных отношений; ее анализ помогает пациенту понять, как инфантильные цели и привязанности влияют на действия и отношения взрослого. Даже относительно внутренне согласованная и стабильная любовь является объектом регрессии и инфантильной фиксации. При выраженной регрессии или в случае задержки развития индивид может быть не способен к любви. Эта неспособность часто сопровождается примитивной агрессией, ненавистью к себе и объекту.
После того как устанавливается первичная психосексуальная объектная привязанность, любовь обретает много форм и направлений с запретными целями. С точки зрения структуры, любовь включает Оно, Я и Сверх-Я. Любовь, одобрение, удовольствие родителей интернализируются в зрелое и доброе Сверх-Я; грубое же и жестокое Сверх-Я разрушает способность любить и быть любимым. Любовь может смещаться с первоначальных объектов на коллективные объекты и дела, но религию, на художественную, интеллектуальную или физическую сублимацию, на домашних животных, на личные интересы. Границы понятия любовь определить трудно; взрослая любовь включает как зрелые, так и инфантильные бессознательные черты и всегда предполагает тенденцию к идентификации с любимым объектом и его идеализации.
Любовь
ЛЮБОВЬ
Психологи, возможно, поступили бы мудро, если бы отказались от ответственности за анализ этого термина и предоставили это поэтам. Запутывающий беспорядок, возникающий из-за отсутствия мудрости и избытка смелости, можно, однако, систематизировать в соответствии со следующей классификационной схемой. Сначала приведем две наиболее распространенные модели употребления этого термина. 1. Интенсивное чувство сильной привязанности или симпатии, испытываемое по отношению к некоторой конкретной вещи или к человеку. 2. Устойчивое чувство к человеку, вызывающее желание быть с этим человеком и озабоченность счастьем и удовольствием этого человека. Обратите внимание, что оба этих значения могут содержать или не содержать коннотации сексуальности. Конечно, первое значение часто используется в отношении кошек, тенниса, преподавателей или учебных дисциплин, а второе относится к родителям или детям – все без сексуальных или эротических коннотаций. Однако значение 1 может также применяться и в отношении любовников, а значение 2 – в отношении жен, мужей и любимых. Главное же то, что любовь в любом из этих значений является эмоциональным состоянием, окрашивающим все взаимодействия с любимым человеком или вещью и их восприятие. Это тот компонент, конечно, который делает любовь столь привлекательной для психологов.
Кто-то может обратиться к психоаналитической теории в надежде получить разъяснения. Но и в ней придется столкнуться с мнением, подобным тому, что высказал британский аналитик Райкрофт: "Так же много проблем с определением этого многообразного понятия, как и везде". Он употребляется по
разному, например: 3. Любое эмоциональное состояние, определяемое как в основном противоположное ненависти. 4. Эмоция, подлежащая сублимации или торможению. 5. Эквивалент Эроса и инстинктивной силы, близкой или к инстинктам жизни или к сексуальным инстинктам, в зависимости оттого, придерживается ли автор ранней или поздней точки зрения Фрейда (для разъяснений см. либидо).
Значение 3, кажется, не представляет большой ценности для психологов; оно обязательно различает определения. Модели употребления 4 и 5 близки к классическому психоаналитическому значению, особенно в том, что все проявления любви – любовь к себе, к детям, к человечеству, к стране или даже к абстрактным идеям – рассматриваются как проявления основной инстинктивной силы и, следовательно, подвержены действию защитных механизмов. Однако возникают некоторые осложнения, особенно в связи с тем, что некоторые теоретики дополнительно вводят понятие объектной любви и интерпретируют идеи, содержащиеся в значениях 4 и 5, как проявление потребности иметь отношения с объектами, в том числе, конечно, и с людьми.
Употребление понятия любовь как научного термина вызывает несколько типов противоречий. Во-первых, проблема секса и сексуального выражения: является ли это существенным компонентом или может ли любовь существовать полностью отдельно от этого? Во-вторых, проблема инстинкта: является ли любовь врожденной или это приобретенная эмоциональная реакция? В-третьих, проблема способа проявления эмоций: может ли чувство быть не связанным с поведением или эмоция всегда накладывает отпечаток на поведение?
ЛЮБОВЬ
обобщенное понятие, используемое для описания и характеристики переживаний и чувств человека, связанных с его отношением к другим людям, предметам, идеям, миру в целом и самому себе.
В классическом психоанализе под любовью понималось прежде всего такое взаимоотношение между людьми, которое обусловлено аффективным проявлением либидо, то есть сексуальной энергии. Хотя З. Фрейд считал, что существо того, что в психоанализе называют любовью, является не чем иным, как обычным, воспеваемым поэтами пониманием любви, а именно сексуальное взаимодействие между людьми, тем не менее ему не было чуждо представление о любви, выходящее за рамки исключительно интимных отношений. Не случайно в работе «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921) он писал: «Мы, однако, не отделяем всего того, что вообще в какой-либо мере связано с понятием любви, то есть, с одной стороны, любовь к себе, с другой стороны, любовь родителей, любовь детей, дружбу и общечеловеческую любовь, не отделяем и преданности конкретным предметам или абстрактным идеям».
В историческом плане любовь соотносилась З. Фрейдом с влечением человека к сексуальному объекту и выступала наравне с внешней нуждой, обусловленной необходимостью совместной жизни людей. В этом отношении Эрос и Ананке (нужда) являлись для него «предками человеческой культуры». Любовь рассматривалась в качестве «основания культуры», вызывающая сильнейшее переживание удовольствия половая (генитальная) любовь – как прообраз счастья человека.
В понимании З. Фрейда, любовь заложила основы семьи еще в древности. Она не отрекается от прямого сексуального удовлетворения и в современной культуре. Более того, любовь продолжает оказывать воздействие на культуру, в том числе и в форме нежности, представляющей собой модифицированную и заторможенную по цели сексуальную деятельность. В обеих формах она выполняет важную функцию, то есть связывает воедино множество людей. Другое дело, что обыденное использование в речи понятия любви оказывается неопределенным, затрудняющим понимание того, о чем в действительности идет речь.
З. Фрейд исходил из того, что неточность употребления слова «любовь» имеет свое «генетическое основание». В работе «Недовольство культурой» (1930) он так пояснил свою мысль: «Любовью называют отношения между мужчиной и женщиной, создавших семью для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Но любовь – это и добрые чувства между родителями и детьми, братьями и сестрами, хотя такие отношения следовало бы обозначить как заторможенную по цели любовь или нежность». Первоначально заторможенная по цели любовь была одновременно и чувственной. Таковой она остается и в современной культуре с той лишь разницей, что оказывается бессознательной. Оба вида любви (чувственная и заторможенная по цели) выходят за пределы семьи, в результате чего устанавливается необходимая связь между теми, кто ранее был чужд друг другу. Таким образом, половая любовь ведет к новым семейным союзам, в то время как заторможенная по цели любовь – к дружеским, культурно значимым объединениям людей, в которых преодолеваются ограничения половой любви. Однако, как считал З. Фрейд, по ходу развития любовь стала утрачивать однозначное отношение к культуре. «С одной стороны, любовь вступает в противоречие с интересами культуры, с другой – культура угрожает любви ощутимыми ограничениями».
Подобное раздвоение проявляется, по мнению З. Фрейда, прежде всего в форме конфликта между семьей и более крупными сообществами людей. Затраченная на цели культуры психическая энергия отнимается от сексуальной жизни, ограничение которой ведет к культурному развитию, но вместе с тем оборачивается невротизацией человека. Уже первая фаза культуры принесла с собой запрет на кровосмешение, нанесший, по словам З. Фрейда, «самую глубокую за все время рану любовной жизни человека». Высшей точкой такого развития культуры и ограничения сексуальности является западноевропейская культура, где под запретом оказались проявления детской сексуальности. И хотя такой запрет психологически оправдан, поскольку без предварительного подавления в детстве было бы безнадежным делом укрощение сексуальных вожделений у взрослых, тем не менее, как считал З. Фрейд, нет оправдания тому, что культура вообще отвергает наличие детской сексуальности как таковой.
С точки зрения основателя психоанализа, противоречие между любовью и культурой заметно сказывается на развитии человека. В первой фазе своего развития, обычно заканчивающейся к пяти годам, ребенок находит в одном из своих родителей первый любовный объект. Последующее вытеснение его влечений приводит к вынужденному отказу от сексуальных целей и видоизменению его отношения к родителям. Ребенок остается привязанным к ним, но его чувства приобретают характер нежности. С возмужалостью ребенка его любовь направляется на иные сексуальные объекты. Однако при неблагоприятных условиях развития чувственные и нежные влечения могут оказаться столь несовместимыми между собой, что полноценная любовная жизнь человека окажется под вопросом.
Так, мужчина может обнаружить романтическое влечение к высокочтимой женщине без какой-либо потребности в любовном, сексуальном общении с ней и будет иметь реальные сексуальные связи только с теми «падшими» женщинами, которых он не любит и презирает. У него будет наблюдаться конфликт между нечувственной, небесной, божественной и чувственной, земной, греховной любовью. Дающая возможность познакомиться с областью любовной жизни невротиков психоаналитическая практика обнаруживает такой тип мужчины, для которого наиболее ценным объектом половой любви становится не добропорядочная женщина, а такая, которая является проституткой. Относящийся к подобному типу мужчина часто оказывается психическим импотентом в общении с добропорядочной женщиной и обнаруживает свою половую силу только с униженным сексуальным объектом, с которым психически связана возможность полного удовлетворения.
Для разрешения конфликта между любовью и культурой в истории человечества выдвигались различные идеальные требования культурного сообщества. Одно из таких требований выступает в форме известной заповеди: «возлюби ближнего твоего, как самого себя». Оценивая это требование, З. Фрейд говорил о психологической несостоятельности его в реальной жизни. Любовь является для человека безусловной ценностью, и он не может безответственно разбрасываться ею, тем более что не все люди достойны любви. Если бы заповедь звучала «возлюби ближнего твоего, как он любит тебя», тогда она не вызывала бы возражений. Но если другой человек не привлекает меня никакими достоинствами и не имеет никакого значения для моих чувств, то, замечал З. Фрейд, любить его трудно, да это и несправедливо по отношению к близким людям, заслуживающим мою любовь. «Если же я должен его любить, причем этакой всемирной любовью просто потому, что он населяет землю – подобно насекомому, дождевому червю или кольчатому жуку, – то я боюсь, что любви на его долю выпадет немного».
Нередко любовь воспринимается человеком в качестве стратегии жизни, способствующей обретению счастья. В этом случае любовь ставится в центр жизненной ориентации любить и быть любимым. Подобная психическая установка проистекает из опыта инфантильной любви к родителям, а также половой любви, приобщившей человека к ранее пережитому чувству наслаждения. Однако, как отмечал З. Фрейд, «никогда мы не оказываемся столь беззащитными перед лицом страдания, чем когда любим; никогда не бываем столь безнадежно несчастными, как при потере любимого существа или его любви».
Представления З. Фрейда о любви получили свое дальнейшее развитие в психоаналитической литературе. Одни психоаналитики уделили большее внимание феномену любви, рассмотренному через призму брачных отношений между людьми, другие – невротической потребности в любви, третьи – любви как решению проблемы человеческого существования.
Так, немецко-американский психоаналитик К. Хорни (1885–1952) провела различие между любовью и невротической потребностью в любви, исходя из того, что «главным в любви является само чувство привязанности, в то время как у невротика первичное чувство – потребность в обретении уверенности и спокойствия, а иллюзия любви – лишь вторичное». В работе «Невротическая личность нашего времени» (1937) она раскрыла часто встречающуюся в неврозе «жажду любви», при которой человек оказывается не способен любить, но испытывает острую необходимость в любви со стороны других, он имеет субъективное убеждение в своей преданности другим, в то время как в действительности его любовь является не чем иным, как «цеплянием за других людей для удовлетворения собственных потребностей». Если невротик приблизится к осознанию того, что ему предлагают истинную любовь, то он может испытать чувство ужаса. По мнению К. Хорни, отличительными чертами невротической потребности в любви являются прежде всего ее навязчивый характер и ненасытность, основными формами которой могут быть ревность и требование абсолютной любви. Если З. Фрейд полагал, что в основе невротической потребности в любви лежит сексуальная неудовлетворенность человека, то К. Хорни отказывалась признавать сексуальную этиологию потребности в любви. Придание сексуальности подлинного значения оценивалось ею в качестве одного из величайших достижений основателя психоанализа. Однако, как подчеркивала К. Хорни, сексуальными считаются многие феномены, которые в действительности являются выражением сложных невротических состояний, главным образом «выражением невротической потребности в любви».
Для американского психоаналитика Э. Фромма (1900–1980) любовь – это искусство, требующее труда и знания, действительная сила в человеке, предполагающая сохранение его целостности. Для большинства людей проблема любви – это проблема того, как быть любимым, в то время как в действительности, по убеждению Э. Фромма, она заключается в том, как любить самому. Любить – значит прежде всего давать, а не получать. Рассматривая любовь с позиций гуманистического психоанализа, Э. Фромм критически отнесся к фрейдовскому пониманию любви как выражению полового влечения. Однако он критиковал З. Фрейда не за то, что тот переоценил роль сексуальности в жизни человека, а за то, что основатель психоанализа «понимал сексуальность недостаточно глубоко». Поэтому если З. Фрейд только коснулся вопроса о различных видах любви, то Э. Фромм уделил значительное внимание рассмотрению специфики любви между родителями и детьми, материнской любви, братской любви, эротической любви, любви к себе, любви к Богу. Это нашло свое отражение в его работе «Искусство любви» (1956), в которой он не только рассмотрел, подобно К. Хорни, невротические расстройства в любви, но и раскрыл такие формы псевдолюбви, как «сентиментальная», «идолопоклонческая» и невротическая любовь, основанная на использовании человеком проективных механизмов для того, чтобы уйти от решения собственных проблем.
В понимании Э. Фромма, любовь – это личный опыт, который человек переживает только сам и для себя: любовь зависит от способности любить, которая, в свою очередь, зависит от способности «отойти от нарциссизма и от кровосмесительной привязанности к матери и роду», от способности развивать плодотворную установку в отношении к миру и к самому себе. Или, как писал он в книге «Здоровое общество» (1955), «любовь – это объединение с кем-либо или чем-либо вне самого себя при условии сохранения обособленности и целостности своего собственного Я».
Любовь
1. Высокая степень эмоционального положительного отношения, выделяющего его объект среди других и помещающего его в центр жизненных интересов и потребностей субъекта (к матери, детям, музыке и др.). 2. Интенсивное напряженное и относительно устойчивое чувство субъекта, физиологически обусловленное сексуальными потребностями и выражающееся в социально формируемом стремлении быть своими личностно значимыми чертами с максимальной полнотой представленным в жизнедеятельности другого таким образом, чтобы побуждать у него потребность в ответном чувстве той же интенсивности, напряженности и устойчивости.
ЛЮБОВЬ
1. Высокая степень эмоционально положительного отношения, выделяющего его объект среди других и помещающего его в центр жизненных потребностей и интересов субъекта: любовь к родине, к матери, к детям, к музыке и пр.
2. Интенсивное, напряженное и относительно устойчивое чувство субъекта, физиологически обусловленное сексуальными потребностями; выражается в социально формируемом стремлении быть максимально полно представленным своими личностно-значимыми чертами в жизнедеятельности другого (-> персонализация) так, чтобы пробудить у него потребность в ответном чувстве той же интенсивности, напряженности и устойчивости. Чувство любви глубоко интимно и сопровождается ситуативно возникающими и изменяющимися эмоциями нежности, восторга, ревности и прочими, переживаемыми в зависимости от индивидуально-психологических особенностей личности.
Как родовое понятие, любовь охватывает достаточно широкий круг эмоциональных явлений, различающихся глубиной, силой, предметной направленностью и прочим: от сравнительно слабо выраженных одобрительных отношений (симпатии) до целиком захватывающих человека переживаний, достигающих силы страсти. Слитность сексуальной потребности индивида, обеспечивающей в конечном счете продолжение рода, и любви как высшего чувства, дающего оптимальные возможности личности быть продолженной, идеально представленной в другом значимом, практически не позволяет в рефлексии отделить одно от другого. Это обстоятельство послужило одной из причин того, что разные философские и психологические направления допускали неправомерную абсолютизацию либо биологического начала в любви, сводя ее к половому инстинкту (любовь как секс); либо, отрицая и принижая физиологическую сторону любви, трактовали ее как чисто духовное чувство (любовь платоническая). Хотя физиологические потребности - предпосылка появления и поддержания чувства любви, но в связи с тем, что в личности человека биологическое снимается и выступает в превращенном виде, как социальное, любовь в своих интимных психологических характеристиках - общественно-исторически обусловленное чувство, своеобразно отражающее социальные отношения и особенности культуры, выступающее как нравственная основа отношений в институте брака.
Исследования онтогенеза и функций любви показывают, что она играет большую роль в формировании личности и в становлении Я-концепции. Установлено, что фрустрация потребности в любви приводит к ухудшению соматического и психического состояния. Имеется тесная связь индивидуального чувства любви с традициями и нормами общества и с особенностями семейного воспитания: обе эти группы переменных являются источником принятых субъектом способов интерпретации своего состояния. В психологии предпринималось много попыток исследования внутренней структуры любви в целом и связи отдельных ее компонент с различными характеристиками личности. Самый важный из полученных результатов - установление связи между способностью к любви и отношением субъекта к самому себе. Этот факт и ряд других аналогичных, а также роль любви в создании семьи делают проблематику любви исключительно важной для психотерапии и консультирования психологического, для воспитания и самовоспитания личности.
Согласно З. Фрейду, ядром любви является половая любовь, имеющая целью половое соединение. Но от этого понятия неотделимо все, причастное слову любовь: себялюбие, любовь к родителям и детям, дружба, человеколюбие, преданность конкретным предметам и абстрактным идеям. Любовь ведет происхождение из способности Я удовлетворять часть своих влечений автоэротически, испытывая наслаждение от функции органов. Первоначально она нарциссична, затем переходит на объекты, кои сливаются с расширенным Я. Она тесно соединяется с проявлением позднейших сексуальных влечений и, когда их синтез закончен, совпадает с сексуальным стремлением в его полном объеме.
Согласно Э. Фромму, любовь - это установка, ориентация характера, задающая отношение человека к миру вообще, а также форма проявления чувства заботы, ответственности, уважения и понимания к другим людям, желание и способность зрелого созидательного характера - к активной заинтересованности в жизни и развитии объекта любви. Половое влечение - лишь форма проявления потребности в любви и соединении. Любовь - искусство, требующее разнообразных знаний и умений, в том числе - дисциплины, сосредоточенности, терпения, заинтересованности, активности и веры. В современном обществе любовные отношения следуют законам рынка и реализуются в многочисленных формах псевдолюбви (-> псевдолюбовь: форма нормальная).
