Какое имущество полученное в период брака не является общей совместной собственностью супругов. Реализация арестованного имущества: сроки, порядок проведения

"Бухгалтерия и банки", 2009, N 6
ТОНКОСТИ АРЕНДЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО ИМУЩЕСТВА
Гражданским законодательством предусмотрено, что в договоре аренды участвуют две стороны - арендодатель и арендатор. Однако на практике встречаются трехсторонние договоры аренды госимущества, в которых появляется третья сторона - балансодержатель этого имущества.
Конституционный Суд РФ считает, что вводить в договоры не существующие в гражданском законодательстве субъекты правоотношений неправомерно. Однако Постановлением от 10.03.2009 N 14128/08 Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ фактически "узаконил" (правда, с некоторыми оговорками) трехсторонние договоры аренды госимущества, в которых участвуют госсобственник и балансодержатель.
В этой статье мы рассмотрим аргументацию ВАС РФ по поводу правомерности заключения трехсторонних договоров аренды госимущества и противоположную аргументацию прокуратуры, с которой ВАС РФ не согласился. Также нас будут интересовать налоговые последствия заключения таких договоров.
Если госимущество передано в оперативное
управление учреждению
Статьей 608 ГК РФ установлено, что собственник обладает правом передачи своего имущества в аренду. Также он может управомочить других лиц сдавать в аренду свое имущество.
Собственник в отношении своего имущества (в том числе госимущества) обладает триадой прав - владения, пользования и распоряжения этим имуществом (п. 1 ст. 209 ГК РФ). Он может по своему усмотрению передавать указанные права другим лицам, оставаясь при этом собственником (п. 2 ст. 209 ГК РФ). Заметим, что сдача в аренду - это распоряжение имуществом.
Учреждение владеет имуществом, закрепленным за ним собственником, на праве оперативного управления (п. 1 ст. 120 ГК РФ). Особенности этого права определены ст. 296 ГК РФ. В соответствии с этой статьей учреждение, за которым имущество закреплено на праве оперативного управления, владеет, пользуется и распоряжается этим имуществом в пределах, установленных законом, в соответствии с целями своей деятельности, заданиями собственника этого имущества и назначением этого имущества. Собственник имущества вправе изъять излишнее, неиспользуемое или используемое не по назначению имущество, закрепленное им за учреждением. Только в этом случае он вправе распоряжаться имуществом по своему усмотрению.
А ст. 298 ГК РФ, наоборот, установлено, что бюджетное учреждение не вправе отчуждать либо иным способом распоряжаться имуществом, закрепленным за ним собственником или приобретенным этим учреждением за счет средств, выделенных ему собственником на приобретение такого имущества. Однако некоторыми законами прямо предусмотрено право бюджетных учреждений (в частности, образовательных) сдавать в аренду госимущество.
Если сопоставить положения ст. ст. 120, 296 и 298 ГК РФ, то получится, что госсобственник, передавший имущество (всю триаду прав на него) в оперативное управление учреждению, тоже не вправе распоряжаться этим имуществом.
Нестыковки в законодательстве по поводу правомочий госсобственника и учреждения, которому госимущество передано в оперативное управление, порождают многочисленные судебные споры о действительности договоров аренды госимущества (в частности, недвижимости). А в случае признания таких договоров недействительными страдают арендаторы, которых выселяют с занимаемых ими площадей.
К сожалению, по данному вопросу высшие судьи пока противоречат сами себе или не сходятся во мнениях друг с другом.
Противоречия в судебной практике
Согласно ст. 606 ГК РФ по договору аренды арендодатель обязуется предоставить арендатору имущество за плату во временное владение и пользование или во временное пользование. Таким образом, в ГК РФ предусмотрено наличие только двух сторон договора аренды и прописаны только их права и обязанности.
Рассмотрим хронику развития судебной практики по поводу заключения трехсторонних договоров аренды госимущества.
Помимо передачи имущества в оперативное управление госсобственник может передавать свое имущество на праве хозяйственного ведения. Этим правом наделяются государственные или муниципальные унитарные предприятия, которые владеют, пользуются и распоряжаются госимуществом в пределах, определяемых в соответствии с ГК РФ (ст. 294). Права оперативного управления и хозяйственного ведения имеют много общего. Однако в отличие от учреждения унитарное предприятие не вправе сдавать недвижимое госимущество в аренду или иным способом распоряжаться этим имуществом не вообще, а без согласия собственника (п. 2 ст. 295 ГК РФ). Тем самым запрет на распоряжение недвижимостью здесь мягче, чем при оперативном управлении.
Тем не менее при появлении в хозяйственной практике трехсторонних договоров аренды госимущества, в которых унитарные предприятия выступали в качестве не предусмотренных ГК РФ субъектов-балансодержателей, начались судебные споры о действительности таких договоров.
В Постановлениях от 04.04.2000 N N 6080/99 и 6078/99 Президиум ВАС РФ как бы сформировал судебную практику по поводу исков о признании недействительными трехсторонних договоров аренды госимущества, в которых участвует унитарное предприятие-балансодержатель. Основная мысль ВАС РФ была следующая. Участие Госкомимущества России в подписании договора аренды - это форма его согласия на передачу государственного имущества в аренду другому лицу. А ГУП-балансодержатель является фактическим арендодателем имущества независимо от того, что в тексте договора он таковым не назван.
Таким образом, возникла практика разделения арендодателей госимущества на фактических и номинальных.
Однако Конституционный Суд РФ выступил против трехсторонних договоров аренды госимущества. В Определении от 02.10.2003 N 384-О он разъяснил следующее. Законодательством субъектов РФ не могут вводиться не предусмотренные ГК РФ субъекты договора аренды, такие как "балансодержатель", а также новые вещные права. Иными словами, КС РФ отметил, что понятия "балансодержатель" и, соответственно, определения его прав в ГК РФ нет.
Казалось бы, мысль Конституционного Суда РФ о том, что при аренде госимущества третий - лишний, подтверждается разъяснениями из п. 9 Постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2006 N 21. В нем говорится следующее.
Собственник имущества учреждения может распорядиться по своему усмотрению только изъятым излишним, неиспользуемым либо используемым не по назначению имуществом. Передав учреждению имущество на праве оперативного управления, собственник не вправе распоряжаться таким имуществом независимо от наличия или отсутствия согласия учреждения. В случаях, когда распоряжение соответствующим имуществом путем его передачи в аренду осуществляется в целях обеспечения более эффективной организации основной деятельности учреждения, рационального использования такого имущества, указанное распоряжение может быть осуществлено учреждением с согласия собственника (а не наоборот. - Примеч. авт.).
Таким образом, Пленум ВАС РФ подчеркнул, что госимущество, переданное в оперативное управление бюджетному учреждению, оно сдает в аренду само (с согласия собственника). А госсобственник может сдавать в аренду свое имущество только в случае, если оно изъято из оперативного управления.
Ссылку на п. 9 Постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2006 N 21 мы часто встречаем в судебной практике по вопросу правомерности заключения трехсторонних договоров аренды госимущества.
Так, в Определении ВАС РФ от 24.10.2008 N 13672/08 рассмотрена следующая ситуация.
Республиканский прокурор обратился в арбитражный суд с иском о признании недействительным трехстороннего договора аренды госимущества, поскольку он заключен с нарушением закона (требований ст. ст. 296, 298 ГК РФ). Суды поддержали прокурора. Они исходили из того, что собственник в лице соответствующего госоргана, передав спорное имущество на праве оперативного управления госучреждению, не вправе был распоряжаться таким имуществом путем сдачи его в аренду независимо от наличия согласия учреждения. Коллегия судей ВАС РФ согласилась с решением нижестоящих судов в пользу прокурора. Она отметила, что выводы судей согласуются с позицией, изложенной в п. 9 Постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2006 N 21, которую мы привели выше. В итоге трехсторонняя сделка аренды госимущества была признана недействительной.
Но вот появляется Постановление Президиума ВАС РФ от 10.03.2009 N 14128/08, в котором со ссылкой на тот же п. 9 Постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2006 N 21 делается диаметрально противоположный вывод. Самое интересное, что спор, рассмотренный в этом судебном акте, как две капли воды похож на спор, разрешенный Определением ВАС РФ от 24.10.2008 N 13672/08.
В Постановлении N 14128/08 рассмотрен аналогичный иск того же республиканского прокурора, обратившегося в тот же арбитражный суд. Арендодатель (госорган) по трехстороннему договору был тот же самый, но балансодержатель и арендатор другие. Прокурор и на этот раз требовал признать трехсторонний договор аренды госимущества недействительным. Только на этот раз суды отказали прокурору. Они сослались на то, что заявитель пропустил срок исковой давности. Судебная коллегия ВАС РФ не согласилась с таким доводом и передала дело в Президиум ВАС РФ.
Президиум ВАС РФ признает довод судов о пропуске прокурором срока исковой давности ошибочным, но само "отказное" судебное решение оставляет в силе.
Дело в том, что нижестоящие суды отсчитывали срок исковой давности с даты заключения спорного договора аренды госимущества. Свое решение об отказе прокурору в удовлетворении его требований они обосновали именно этими процессуальными недочетами.
Примечание. Согласно ст. 181 ГК РФ срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки составляет три года. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня, когда началось исполнение этой сделки.
Но Президиум ВАС РФ подметил, что стороны спорного договора аренды недавно (менее трех лет назад) заключили дополнительное соглашение к договору аренды. В нем существенно увеличена площадь передаваемых в аренду помещений, установлены новый срок действия договора аренды и иная арендная плата. Отсюда можно сделать вывод, что стороны заключили новый договор аренды, по которому срок исковой давности, предусмотренный ст. 181 ГК РФ, не пропущен.
А поддержку собственно отказа прокурору в его иске о признании трехстороннего договора аренды госимущества недействительным Президиум ВАС РФ аргументирует следующими доводами. Да, действительно, собственник, передав учреждению имущество на праве оперативного управления, не вправе распоряжаться таким имуществом независимо от наличия или отсутствия согласия учреждения (Постановление Пленума ВАС РФ от 22.06.2006 N 21). Но прокурор ссылается на противоречия договора аренды нормам закона, полагая, что арендодателем является госсобственник имущества, а не балансодержатель. Между тем, исходя из содержания оспариваемого договора аренды, собственник (госорган) является арендодателем только номинально. Он осуществляет лишь контрольные и информационные функции. А госучреждение, названное в договоре балансодержателем, реализует все функции арендодателя. Помещения сдавались в аренду с согласия собственника в целях обеспечения более эффективной организации основной деятельности учреждения. Доказательств обратного прокурором не представлено.
Нельзя не отметить, что уже имеется судебная практика, в которой арбитры одобряют трехсторонние договоры аренды недвижимого госимущества со сторонами: собственник-арендодатель (госорган) + балансодержатель (учреждение, которому имущество принадлежит на праве оперативного управления) + арендатор. В некоторых случаях судьи заявляют, что формально незаконный состав сторон договора не играет роли для разрешения конкретного вопроса, поставленного перед судом.
Так, в Постановлении от 16.01.2009 N А65-9222/2008 ФАС Поволжского округа решил, что трехсторонний договор аренды госимущества не противоречит требованиям ст. ст. 120, 296, 298 ГК РФ.
Размышления о последствиях Постановления N 14128/08
В комментируемом судебном акте, казалось бы, разрешается сугубо гражданско-правовой юридический казус. Однако, по мнению автора, у этого решения могут быть и налоговые корни или во всяком случае налоговые последствия.
В настоящее время перед госучреждениями-арендодателями стоит сложный вопрос. Налоговое законодательство обязывает их платить налог на прибыль с арендных доходов на общих основаниях. Однако система бюджетного финансирования этих учреждений выстроена таким образом, что возникают технические препятствия для выполнения данного требования. В разъяснениях Минфина России предложено использовать схему, при которой деньги арендаторов должны сразу попадать на спецсчета в казначействе. А для уплаты налога на прибыль с этих счетов бюджетному учреждению должны быть доведены лимиты бюджетных обязательств.
Некоторые специалисты полагают, что важные для бюджетников разъяснения Минфина России, разрешающие проблему уплаты госучреждениями налога на прибыль с арендных доходов, ориентированы именно на трехсторонние договоры аренды, в которых арендодателем является госорган власти. Ведь в случае двусторонних договоров аренды у учреждения-арендодателя возникли бы большие проблемы, в том числе с НДС. Эти специалисты утверждают, что при трехстороннем договоре аренды госимущества, находящегося у бюджетного учреждения на праве оперативного управления, соблюдаются требования п. 3 ст. 161 НК РФ. Поэтому арендатор в качестве налогового агента самостоятельно уплачивает НДС в бюджет минуя счета учреждения-балансодержателя.
Напомним, что согласно п. 3 ст. 161 НК РФ при предоставлении на территории РФ органами государственной власти и управления и органами местного самоуправления в аренду федерального имущества, имущества субъектов РФ и муниципального имущества налоговая база определяется как сумма арендной платы с учетом налога. В этом случае налоговыми агентами признаются арендаторы указанного имущества. Указанные лица обязаны исчислить, удержать из доходов, уплачиваемых арендодателю, и уплатить в бюджет соответствующую сумму налога.
Однако, по мнению Конституционного Суда РФ, изложенному в вышеупомянутом Определении от 02.10.2003 N 384-О, с обязанностями налоговых агентов по НДС при аренде госимущества все не так просто. Судьи разъяснили, что порядок уплаты НДС в бюджет налоговым агентом - арендатором, установленный п. 3 ст. 161 НК РФ, применяется в случае предоставления в аренду публичного имущества, не закрепленного на праве хозяйственного ведения либо оперативного управления за государственными унитарными предприятиями или учреждениями, т.е. имущества, составляющего государственную казну, при непосредственном участии публичных собственников в гражданских правоотношениях.
Но ведь в случае трехсторонних договоров аренды недвижимость как раз закреплена за учреждением-балансодержателем на праве оперативного управления.
На размышления о справедливости мнения КС РФ по поводу определенного статуса госимущества, при котором у арендатора возникают обязанности налогового агента по НДС, наводят и поправки, внесенные с 1 января 2009 г. в п. 3 ст. 161 НК РФ Федеральным законом от 26.11.2008 N 224-ФЗ.
Законодатель вводит обязанности налогового агента по НДС для покупателя госимущества в ситуациях, когда продавцом является госорган. На первый взгляд обязанности покупателя госимущества похожи на обязанности арендатора госимущества в случаях, когда арендодателем является госорган. Но разница все-таки есть. Обязанности налогового агента по НДС возникают у покупателя только такого госимущества, которое не закреплено за государственными (муниципальными и т.д.) предприятиями и учреждениями, госимущества, которое составляет казну (государственную, субъекта РФ, муниципального образования и т.д.). А в норме об обязанностях арендатора госимущества аналогичного уточнения нет.
Хочет ли законодатель единообразия в обязанностях налоговых агентов арендатора и покупателя госимущества или наоборот - на сегодня сказать пока сложно. Так же сложно оценить, как влияет на применение нормы о налоговом агентировании по НДС (п. 3 ст. 161 НК РФ) предложенное ВАС РФ "гражданское" разделение арендодателей госимущества на номинальных и фактических. Поэтому с учетом разъяснений КС РФ автор не берется однозначно утверждать, что при трехстороннем договоре аренды госимущества, находящегося в оперативном управлении, арендатор сам является налоговым агентом по НДС и должен напрямую перечислять НДС с арендной платы в бюджет, а не "фактическому" арендодателю - госучреждению.
Получается, что пока непонятно, как повлияет "гражданское" Постановление Президиума ВАС РФ, в котором одобрено заключение трехсторонних договоров аренды госимущества с "номинальными" и "фактическими" арендодателями, на решение проблем с легитимностью таких сделок и налогообложением расчетов по ним.
Е.Пантелеева
Подписано в печать
21.05.2009

Законный режим имущества супругов.

В Российской Федерации, как и во многих других странах, различают законный и договорной режим имущества супругов. Законным режимом имущества супругов является режим общей совместной собственности. Режим общей совместной собственности супругов предусмотрен ст. 256 Гражданского кодекса Российской Федерации и конкретизирован главой 7 Семейного кодекса. Ранее в Кодексе о браке и семье РСФСР нормы, регулирующие имущественный режим супругов, носили императивный характер. В настоящее время режим общей совместной собственности может быть изменен брачным договором, в котором можно предусмотреть как режим общей долевой собственности, так и раздельной собственности супругов, а также смешанный режим.

Сущность общей совместной собственности состоит в том, что участники общей совместной собственности владеют, пользуются и распоряжаются принадлежащим им составляющим единой целое имуществом, в котором доли заранее не определены. Супруги выступают в гражданских правоотношениях с третьими лицами как единый субъект правоотношений. Например, имущество, которое приобретает один супруг, становится автоматически собственностью и другого супруга. Определение долей осуществляется при разделе совместного имущества. Например, если раздел имущества супругов производится в принудительном порядке судом, то режим общей совместной собственности трансформируется сначала в режим общей долевой, а затем раздельной собственности.

Общей совместной собственностью супругов является имущество, нажитое во время брака, то есть с момента, когда брак зарегистрирован в органах записи актов гражданского состояния, независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено или внесено. Виды имущества перечислены в п.2 ст. 34 Семейного кодекса:

1) доходы каждого из супругов от трудовой деятельности, предпринимательской деятельности и результатов интеллектуальной деятельности;

2) полученные пенсии, пособия, а также иные денежные выплаты, не имеющие специального целевого назначения;

3) движимое и недвижимое имущество;

4) права, требования, выраженные в ценных бумагах, паях, вкладах, долях в капитале, внесенные в коммерческие организации, в том числе в кредитные;

5) а также любое другое имущество, нажитое супругами в период брака.

Так, общей совместной собственностью является имущество, которое супруги получают на работе в качестве оплаты за свой труд, имущество, которое работодатель предоставляет в качестве премии, поощрения бесплатно либо на льготных условиях за труд, например акции, которые работник получил в результате приватизации бесплатно либо по льготной цене, и количество этих акций напрямую зависело от стажа работы и размера заработной платы на момент приватизации.

В качестве такового имущества может быть, например, автомобиль, который получил один супруг на работе по льготной цене.

Вышеназванный пример свидетельствует о том, насколько долго иногда длятся семейные споры и далеко не всегда суды могут сразу правильно разрешить дело.

Супруги приобретают равные права на общее имущество независимо от того, на чье имя оно зарегистрировано (например, квартира или машина), открыт счет в банке или от чьего имени внесен пай в кооператив. Равные права на общее имущество имеют не только супруги, которые равным образом или в части участвовали в приобретении имущества. Право на общее имущество принадлежит также супругу, который в период брака осуществлял ведение домашнего хозяйства, уход за детьми или по другим уважительным причинам не имел самостоятельного дохода, что предусмотрено п. 3 ст. 34 Семейного кодекса. К таким причинам относятся болезнь, инвалидность, невозможность трудоустройства, учеба и др.

Согласно ст. 37 Семейного кодекса к общей совместной собственности супругов может быть отнесено имущество каждого из супругов, если будет установлено, что в период брака за счет общего имущества супругов или имущества каждого из супругов либо труда одного из супругов были произведены вложения, значительно увеличивающие стоимость этого имущества. Например, если в доме, который принадлежал супругу до брака или получен в период брака по безвозмездной сделке, был произведен капитальный ремонт или реконструкция, то это имущество в целом может быть признано общей совместной собственностью. Если в период брака принадлежащая одному из супругов часть дома была капитально отремонтирована за счет общих средств и ее стоимость существенно увеличилась, то общей совместной собственностью супругов может быть признана часть дома, соответствующая по стоимости произведенным улучшениям. Если произведенные вложения не существенно увеличили стоимость имущества, то другой супруг может требовать раздела тех средств, которые были потрачены на произведенные улучшения. Договором между супругами может быть предусмотрено иное.

Семейным законодательством регулируются правовые отношения по поводу материальных объектов, которые приобретаются супругами (квартиры, машины, мебель, деньги и т.д.). В то же время в общее имущество супругов могут входить не только материальные объекты, но также и имущественные права, в том числе на объекты интеллектуальной собственности. П. 2 ст. 34 Семейного кодекса определяет судьбу доходов, полученных от использования прав на объекты интеллектуальной собственности. Эти доходы являются общей совместной собственностью. Так, например, супруг до брака написал картину, которую продал будучи женатым и получил вознаграждение, ставшее общим имуществом супругов. Или, например, супруг до брака создал изобретение, которое стало приносить доход в период брака. Этот доход также является общим.

Проблемы, возникающие при определении правового режима исключительных прав в общем имуществе супругов, основываются прежде всего на отсутствии законодательного определения понятия имущества, различной его трактовке в нормах действующего законодательства, в том числе в актах различной отраслевой направленности, и отсутствии правового регулирования особенностей отношений в семейном праве, возникающих по поводу имущественных прав. Важной новеллой является внесение изменений Вводным законом в ст. 128 ГК РФ в части снятия разграничения между имущественными и исключительными правами как различными объектами, на исключительные права распространяется режим имущественных прав, входящих в состав имущества. Однако исключительные права имеют определенную специфику в силу прежде всего того, что их объекты нематериальны и в их качестве могут выступать как охраняемые результаты интеллектуальной деятельности, так и деятельности, приравненной к таковой (фонограммы, передачи эфирного и кабельного вещания и другие), в том числе средства индивидуализации.

Согласно ст. 1226 ГК РФ исключительные права входят в состав интеллектуальных прав, к которым относятся также личные неимущественные и иные права.

Особенности осуществления супругами прав на результаты интеллектуальной и приравненной к ней деятельности определяются видом объекта, на который распространяются исключительные права (является ли объект результатом интеллектуальной деятельности), способом приобретения (первоначальный или производный), характером права (абсолютное исключительное право или относительное право использования объекта).

Вопрос о правовом режиме исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности, созданные одним из супругов в период брака, разрешен в ст. 23 Вводного закона, который дополняет ст. 36 Семейного кодекса Российской Федерации новым абзацем, предусматривающим, что исключительное право на результат интеллектуальной деятельности, созданный одним из супругов, принадлежит автору такого результата.

Это объясняется тем, что супруги в отношениях, возникающих по поводу результатов интеллектуальной деятельности, являются разными субъектами, и поскольку исключительные права принадлежат создателю объекта интеллектуальной собственности, то в общее совместное имущество супругов исключительные права на эти объекты не входят. Положения, аналогичные предусмотренной Вводным законом редакции п. 3 ст. 36 Семейного кодекса РФ, закреплены и в законодательстве некоторых зарубежных стран, иногда более детально регламентирующем отношения между супругами по поводу исключительных прав, приобретенных в период брака. В частности, ст. L. 121-9 Кодекса интеллектуальной собственности Франции предусматривает, что право раскрыть произведение, определить условия его использования и охраны его целостности остается принадлежащим супругу, который является автором, или супругу, который приобрел такие права. Это право не может быть принесено в приданое, не может быть приобретено как общее имущество, ни впоследствии приобретено как общее имущество. Денежные доходы, получаемые от использования произведения интеллекта или от полной или частичной уступки права на использование, регулируются общими нормами закона, применимого к брачным отношениям, если только они приобретены во время брака; то же самое применяется к сбережениям, сделанным на основе такого расчета.

Наряду с возникновением прав на результаты интеллектуальной деятельности супруги могут приобрести исключительное право на другие объекты, не являющиеся результатом интеллектуальной деятельности, в том числе при осуществлении предпринимательской деятельности в качестве первоначальных прав (например, в силу государственной регистрации товарного знака), на любые объекты исключительных прав в качестве производных на основании договора (в том числе трудового договора) или иной сделки; права на использование результата интеллектуальной и приравненной к ней деятельности на основании лицензионного договора, по иным основаниям. Во всех названных случаях, за исключением безвозмездных сделок, приобретенные права становятся принадлежностью обоих супругов, если иное не установлено в брачном договоре. Так, если один из супругов приобрел исключительные права не в качестве автора, исполнителя, а по другим основаниям, в частности производными способами в силу возмездной сделки (в том числе при осуществлении предпринимательской деятельности в качестве индивидуального предпринимателя), например, по договору об отчуждении исключительного права, стоимость этих прав должна учитываться в случае раздела имущества между супругами. При разделе имущества имущественные права входят в его состав и сохраняются за их правообладателем, а другому супругу причитается соответствующая компенсация. Названные особенности целесообразно было бы разъяснить в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998 г. N 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака».

Пункт 2 ст. 34 и иные нормы Семейного кодекса РФ не называют исключительные права в качестве общего имущества. К общему имуществу супругов относятся нажитые во время брака доходы каждого из супругов от результатов интеллектуальной деятельности. Пункт 2 ст. 256 ГК РФ в редакции, вступающей в силу 1 января 2008 г., уточняет, что доходы, полученные от использования результата интеллектуальной деятельности, являются совместной собственностью супругов, если договором между ними не предусмотрено иное. Данное положение не учитывает доходы от использования других объектов исключительных прав, которые не являются результатами интеллектуальной деятельности, что следовало бы предусмотреть в названных положениях. Более точной была бы формулировка «доходы, полученные от распоряжения исключительными правами на охраняемые результаты интеллектуальной и приравненной к ней деятельности». Термин «нажитые во время брака» следует трактовать как фактически полученные во время брака. При уклонении супруга от получения вознаграждения его действия можно рассматривать как злоупотребление правом и учитывать фактически не полученный доход при разделе имущества.

Брачный договор позволяет определить режим доходов, полученных от распоряжения исключительными правами на охраняемые результаты интеллектуальной и приравненной к ней деятельности, а также режим исключительных прав. Согласно ст. 40 Семейного кодекса РФ брачным договором признается соглашение лиц, вступающих в брак, или соглашение супругов, определяющее имущественные права и обязанности супругов в браке и (или) в случае его расторжения. Квалификация брачного договора в качестве одного из гражданско-правовых договоров позволяет говорить о том, что поскольку это не противоречит нормам Семейного кодекса и существу семейных отношений, постольку к брачному договору применяются нормы гражданского законодательства о сделках, исполнении обязательств и т.д.

В соответствии с абз. 3 п. 1 ст. 42 Семейного кодекса РФ супруги вправе определить в брачном договоре свои права и обязанности по взаимному содержанию, способы участия в доходах друг друга, порядок несения каждым из них семейных расходов; определить имущество, которое будет передано каждому из супругов в случае расторжения брака, а также включить в брачный договор любые иные положения, касающиеся имущественных отношений супругов. Таким образом, супруги вправе включить в брачный договор условия, затрагивающие исключительные права как разновидность имущественных прав супругов.

В отличие от договоров о создании результатов интеллектуальной деятельности и распоряжении исключительными правами брачный договор имеет целью не использование прав на результаты интеллектуальной и приравненной к ней деятельности, средства индивидуализации, а определение правового режима объектов, права на которые принадлежат супругу (супругам).

Определение режима исключительных прав в брачном договоре не запрещено законодательством. Однако при включении в договор условий о предоставлении или отчуждении исключительных прав необходимо учитывать существенные условия договоров о распоряжении исключительными правами и требования к форме. Супруги вправе определить режим общего использования исключительных прав с соответствующим внесением изменений в охранные документы. В брачном договоре не запрещается определять условия соглашения о соавторстве, заключаемого в соответствии с п. 2 ст. 1258 ГК РФ, при том, что супруг творческим трудом участвовал в создании результата интеллектуальной деятельности.

Согласно абз. 2 п. 1 ст. 1228 ГК РФ не признаются авторами результата интеллектуальной деятельности граждане, не внесшие личного творческого вклада в создание такого результата, в том числе оказавшие его автору только техническое, консультационное, организационное или материальное содействие или помощь либо только способствовавшие оформлению прав на такой результат или его использованию, а также граждане, осуществлявшие контроль за выполнением соответствующих работ.

При изменении режима исключительных прав необходимо учитывать, что распоряжение ими осуществляется в рамках специальных договоров, которые зачастую требуют специальной регистрации. При включении в брачный договор условий об изменении режима исключительных прав, имеющих направленность на использование исключительных прав, в соответствии с п. 3 ст. 421 ГК РФ такой договор следует рассматривать как смешанный, в котором наряду с условиями брачного договора будут присутствовать условия договоров о распоряжении исключительными правами.

В целях недопущения различного толкования правового режима исключительных прав на результаты интеллектуальной или приравненной к ней деятельности, созданные или приобретенные в период брака, следует дополнить п. 3 ст. 36 Семейного кодекса РФ, предусмотренный ст. 23 Вводного закона, следующей нормой: "В том случае, если исключительные права или права на использование результатов интеллектуальной и приравненной к ней деятельности были приобретены супругом в период брака по иным основаниям, за исключением безвозмездных сделок, их стоимость учитывается при разделе общего имущества, если иное не предусмотрено договором".

Включение в предмет соглашения и условий по поводу имущества, принадлежащего только одному из супругов, влечет трансформацию брачного договора в смешанный договор, который будет содержать в себе элементы различных договоров. В том случае, если целью включения в брачный договор подобных условий является использование другим супругом исключительных прав или их отчуждение, предоставление другим лицам, то такой договор является смешанным в части включения условий договоров о распоряжении исключительными правами. К условиям договора о распоряжении исключительными правами применяются соответствующие нормы ГК РФ. При этом для супруга, который не является создателем результата интеллектуальной деятельности, приобретенные права являются производными, в связи с чем на них может быть обращено взыскание в соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 1284 ГК РФ.

В случае определения в брачном договоре судьбы исключительных прав при расторжении брака договор в части перехода исключительных прав от одного супруга к другому является сделкой под отлагательным условием в соответствии с п. 2 ст. 42 Семейного кодекса РФ и п. 1 ст. 157 ГК РФ. В брачном договоре супруги вправе определить способы участия в доходах от использования исключительных прав, порядок несения расходов, связанных с поддержанием исключительных прав, а также другие условия, не затрагивающие личные неимущественные права и не ограничивающие права на создание результатов интеллектуальной деятельности, что запрещено п. 3 ст. 42 Семейного кодекса РФ, а также не противоречащие императивным нормам действующего законодательства, в том числе об исключительных правах.

Спорным является вопрос о включении в брачный договор условий об "иных правах", предусмотренных ст. 1226 ГК РФ, учитывая, что имущественными правами являются исключительные права, а личные неимущественные права выделены в отдельную категорию. Для ответа на данный вопрос необходимо применительно к каждому виду иных интеллектуальных прав определять их правовую природу, связь их с личностью правообладателя, их содержание, учитывая, что иные права имеют ограниченную оборотоспособность. Так, право доступа напрямую связано с личностью автора и не может быть предметом брачного договора. Иные права, связанные с получением дохода (право следования, право на получение вознаграждения композитором при использовании музыки в аудиовизуальном произведении и др.), также связаны с личностью правообладателя и не могут переходить к другому лицу, за исключением некоторых случаев перехода по наследству, в связи с чем брачным договором могут быть урегулированы лишь отношения по поводу прав на полученный автором доход.

Исходя из анализа возможных условий брачного договора об исключительных и иных правах, следует сделать вывод об их разграничении на условия о доходах от распоряжения исключительными правами, условия о правовом режиме самих исключительных прав. В свою очередь, последние могут быть разделены на условия, которые направлены на распоряжение исключительными правами одним из супругов, второй супруг при этом выступает его контрагентом, и имеют направленность на использование этих прав. Такие условия представляют собой условия договоров о распоряжении исключительными правами и влекут признание договора смешанным либо, если рассматривать брачный договор как договор особого рода, договором семейного права как отрасли права - так называемым полиотраслевым смешанным договором (брачный договор и договор об отчуждении, предоставлении исключительных прав) - условия, которые направлены на разграничение или объединение прав супругов на созданные каждым из них или совместно результаты интеллектуальной деятельности либо приобретшие соответствующие права на другие объекты как первоначальными, так и производными способами (условия о совместном или раздельном использовании), что требует внесения изменений в охранные документы (патент, свидетельство). Применительно к произведениям науки, литературы и искусства такие условия приобретают характер соглашения о соавторстве, если супруги совместным творческим трудом создали произведение.

Наряду с брачным договором согласно ст. 38, 39 Семейного кодекса РФ супруги могут заключить договор о разделе имущества. Поскольку в понятие имущества входят и имущественные права, в том числе исключительные, то урегулировать вопросы относительно исключительных прав в данном договоре представляется возможным при условии, что данные права приобретены в период брака как совместные, а не возникнут в будущем. Применительно к договору о разделе имущества применяются вышеназванные ограничения, установленные для брачного договора. Кроме того, договор о разделе имущества регулирует более узкий круг вопросов, связанных только с разделом общего имущества, в том числе исключительных прав, приобретенных супругами в период брака совместно первоначальными либо производными способами от третьих лиц (по возмездным основаниям) и выступают в гражданском обороте не как контрагенты, а как лица, имеющие общую правовую цель.

Независимо от содержания брачный договор требует нотариальной формы, договор о разделе имущества - простой письменной, а при включении в них положений договоров, требующих государственной регистрации, - также государственной регистрации.

При обращении взыскания по обязательствам супруга (супругов) исключительные права в настоящее время не учитываются ни в составе общего, ни в составе раздельного имущества. Исключение из этого правила, видимо, могут представлять предприятия как имущественные комплексы, в состав которых входят и исключительные права. В то же время механизм обращения взыскания на исключительные права хотя и предусмотрен частью четвертой Гражданского кодекса РФ, в целом нуждается в совершенствовании и требует дополнительной регламентации, в частности, в Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации, Федеральном законе «Об исполнительном производстве» с целью фактической реализации возможности обращения взыскания на исключительные права по требованию кредиторов и определения его порядка .

2.2. Имущество, не являющееся общей совместной собственностью .

Не являются общим совместным следующие виды имущества:

Имущество, принадлежавшее каждому из супругов до вступления в брак;

Имущество, приобретенное хотя и во время брака, но на личные средства одного из супругов, принадлежавшие ему до вступления в брак;

Имущество, полученное в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам, например, безвозмездная приватизация жилья, а также премии и награды, не входящие в систему оплаты труда.

вещи индивидуального пользования, за исключением драгоценностей и предметов роскоши, хотя и приобретенные в период брака за счет общих средств супругов. К драгоценностям относятся предметы из драгоценных металлов: золота, серебра, платины, палладия. Вопрос о том, что является предметом роскоши для семьи, разрешается судом в каждом конкретном случае, исходя из доходов, уровня жизни семьи и других обстоятельств.

Суд может признать имущество, нажитое каждым из супругов в период их раздельного проживания при прекращении семейных отношений, собственностью каждого из них, что предусмотрено п. 4 ст. 38 Семейного кодекса.

2.3. Владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов осуществляется по их обоюдному согласию. Согласно п. 2 ст. 253 Гражданского кодекса распоряжение имуществом, находящимся в совместной собственности, осуществляется по согласию всех участников, которое предполагается независимо от того, кем из участников совершается сделка по распоряжению имуществом. В случаях, когда одним из супругов совершается сделка по распоряжению общим имуществом, предполагается, что он действует с согласия другого супруга. Другой стороне в сделке не нужно требовать доказательств согласия другого супруга. Однако сделка, совершенная одним из супругов по распоряжению таким имуществом, может быть признана судом недействительной по мотивам отсутствия согласия другого супруга только по требованию последнего и только в случаях, если доказано, что другая сторона в сделке действовала недобросовестно, то есть, знала или заведомо должна была знать о несогласии другого супруга на совершение данной сделки.

В соответствии с п. 3 ст. 35 Семейного кодекса при совершении сделок с недвижимым имуществом или сделок, требующих нотариального удостоверения или государственной регистрации, (как правило, такие сделки совершаются с дорогим имуществом и значительным для супругов), согласие другого супруга должно быть выражено письменно и нотариально удостоверено. Причем такое согласие требуется не только при отчуждении недвижимости, но и при ее приобретении. В противном случае супруг вправе требовать признания сделки недействительной в течение года со дня, когда он узнал или должен был узнать о совершении данной сделки. Сделки с автотранспортными средствами, если их заключают без нотариального удостоверения, к таковым не относятся, т.к. регистрация автотранспортных средств не является гражданско-правовой.

Сделки с предприятиями требуют государственной регистрации, поскольку предприятия относят к недвижимому имуществу, а, следовательно, эти сделки требуют и согласия супруга.

Споры о дележе после развода нажитого в браке добра считаются сложными и долгими. В общих чертах правила такого деления знают все - нажитое в браке распределяется пополам между бывшими супругами. Но за простой формулой скрывается масса подводных камней, которые могут быть незнакомы гражданам.

Как показал разбор Верховным судом РФ одного из таких решений о разделе совместно нажитого, не все приобретенное в период брака получится поделить поровну. Предметом анализа Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда РФ стал процесс о дележе однокомнатной квартиры. Их брак просуществовал три года. Он был заключен в сентябре, а спустя месяц после свадьбы супруга подписала с застройщиком договор долевого участия в строительстве дома, в котором она должна была получить однокомнатную квартиру.

Еще спустя месяц эта сделка прошла государственную регистрацию. Судя по материалам суда, у жены до брака была своя квартира, которую она продала через месяц после свадьбы, а вырученные деньги вложила в строительство однокомнатной квартиры.

После того как брак распался, в суд с иском о разделе совместно нажитого имущества пришел ее бывший супруг. Свои требования истец аргументировал так: на момент рассмотрения спора право собственности на однокомнатную квартиру за бывшей женой не было зарегистрировано. Никакого соглашения о разделе общего добра они не заключали. Но после развода жена единолично пользуется этой однокомнатной квартирой, а так как она была куплена в браке, значит, он, как супруг, имеет полное право на половину жилплощади.

Районный суд истцу отказал. Суд решил, что квартиру бывшая супруга приобрела на деньги, вырученные от продажи имущества, которое у нее было до заключения брака. Поэтому однушка не относится к общему имуществу супругов. Бывший супруг это решение оспорил.

Не будет общим имущество, купленое в браке, но на личные деньги, которые были у супруга до свадьбы

Апелляция встала на сторону истца и с решением районных коллег не согласилась. Она его отменила и постановила - однокомнатную квартиру поделить пополам. По ее мнению, сам факт внесения в счет оплаты по договору участия в долевом строительстве денег от продажи личного имущества не имеет правового значения для правильного разрешения спора "в отсутствии доказательств наличия соглашения сторон о приобретении ответчиком спорного имущества в личную собственность".

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ с таким решением и делением квартиры не согласилась.

Высокая инстанция напомнила коллегам 34-ю статью Семейного кодекса. В ней говорится про то, что нажитое в браке имущество считается совместной собственностью. В статье подробнейшим образом перечислено, что относится к такому общему имуществу - доходы каждого из супругов от трудовой, предпринимательской или интеллектуальной деятельности. Полученные ими пенсии, пособия и прочие выплаты, не имеющие целевого назначения. К слову, деньги целевого назначения - материальная помощь, возмещение ущерба по утрате трудоспособности и прочие подобные выплаты - собственность личная.

Общим достоянием будет и то, что куплено за счет совместных доходов. Это движимые и недвижимые вещи, ценные бумаги, паи, вклады, доли в капитале, внесенные в кредитные учреждения или в коммерческие организации. Заканчивается этот список словами "и другое нажитое супругами имущество" независимо от того, на имя кого из них оно приобретено либо оформлено и кто из супругов вносил деньги.

А в статье 36 Семейного кодекса перечислено то, что не делится. Это имущество, принадлежащее каждому до брака, а также то, что получил каждый из них во время брака в дар, по наследству и "по иным безвозмездным сделкам".

Был специальный пленум Верховного суда, который рассматривал сложные вопросы по искам о расторжении брака (№ 15 от 5 ноября 1998 года). На этом пленуме были даны такие разъяснения: не является общим совместным имущество, хоть и приобретенное во время брака, но купленное на личные средства каждого из супругов, принадлежавшие ему до вступления в брак. А еще не будут общими "вещи индивидуального пользования, за исключением драгоценностей и других предметов роскоши".

Из всего сказанного Верховный суд делает следующий вывод: юридически значимым обстоятельством при решении вопроса об отнесении имущества к общей собственности супругов является то, на какие деньги оно куплено, личные или общие, и по каким сделкам, возмездным или безвозмездным, приобретал один из супругов это имущество в период брака. Имущество, полученное одним из супругов в браке по безвозмездным гражданско-правовым сделкам (это наследство, дарение, приватизация), не является общим имуществом супругов. Приобретение имущества в период брака, но на средства, принадлежавшие одному из супругов лично, также исключает такое имущество из режима общей совместной собственности.

Верховный суд подчеркнул, что в нашем споре апелляцией такое важное, "юридически значимое" обстоятельство, как использование для покупки однокомнатной квартиры средств, принадлежавших лично бывшей супруге, "ошибочно оставлено без внимания".

Вырученные от продажи старой квартиры деньги по закону были личной собственностью ответчика, поскольку совместно в период брака они не наживались и не могли быть общим доходом супругов.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда особо подчеркнула - срок между получением денег от продажи квартиры до брака и оплатой по договору долевого участия в строительстве составил всего пять дней. Так что в соответствии со статьей 34 Семейного кодекса купленная на эти деньги однокомнатная квартира никак не могла быть признана общим имуществом супругов.

Итог анализа - решение районного суда, отдавшего квартиру бывшей жене, Верховный суд посчитал правильным, законным и оставил его в силе, а решение апелляции отменено.

Ст 87. Внесли изменения ввели ст 87.1, 87.2
Реализация может быть в двух формах, выбор которых зависит от критериев:

От стоимости имущества

От вида имущества независимо от стоимости.

Первый вид- реализация имущества путем самостоятельной продажи должником. Новый способ реализации, введены в марте 2014. Должник вправе самостоятельно реализовать имущество, оцененное на сумму не более тридцати тысяч рублей. Для чего он обязан подать судебному приставу исполнителю ходатайство.

В случае передачи имущества должнику на самостоятельную реализацию судебный пристав исполнитель выносит постановление об отложении мер принудительного исполнения ст 38 закона, в котором указывается что вырученная должником от продажи сумма в срок не более десяти дней со дня вынесения этого постановления должна быть перечислены на счет подразделения судебных приставов. Должник предупреждается об ответственности за совершении незаконных действий в отношении этого имущества и последствиях нереализации в установленный срок. Если должник это имущество не реализовал, то судебный пристав исполнитель предлагает взыскателю оставить имущество за собой. В случае отказа взыскателя от этого имущества оно передается на принудительную реализацию.

Второй вид - реализация путем принудительной продажи. Здесь два способа.
Первый способ - на комиссионных началах (мебель, компьютерная техника, офисных техника, недотрогой автотранспорт). Продажу осуществляет ростмущество, его территориальные органы и подведомственные ему организации, а также привлекаемые им физические и юрид лица, отобранные...

Постановление правительства от 5.06.08 номер 432 " о федеральном агентстве по управлению государственным имуществом" и утвержден приказ фссп номер 347 и росимущества номер 149 от 25.07.08 " ... По вопросам организации реализации арестованного имущества".

О передаче имущества судебный пристав исполнитель выносит постановление, это постановление должно быть вынесено в период от 10 до 20 дней со дня вынесения постановления об оценке имущества. Форма этого постановления - приложение 72 к приказу фссп от 11.07,12 номер 318 "о перечне примерных форм документов".
Передача имущества специализированной организации осуществляется по акту приема передачи в течение 10 дней со дня вынесения постановления о передаче имущества должника на реализацию. С момента подписания этого акта имущество считается официально переданным на реализацию.

Если имущество не было реализовано в течение срока, установленного законом, начальная цена этого имущества снижается на 15%. После этого снижения стоимости происходит повторная реализация. Если имущество не было реализовано рос имуществом в течение установленного срока после снижения цены, пристав исполнитель направляет взыскателю предложение оставить это имущество за собой. Такое имущество передается взыскателю по цене, на 25% ниже стоимости, указанной в постановлении об оценке. О передаче имущества взыскателю выносится постановление пристава. Передача осуществляется по акту приема передачи.

Второй способ - посредством проведения торгов. Торги только в форме открытого аукциона. Ст 448, 449 гк рф. Глава 9 закона об исполнительном производстве - по организации торгов.

Реализация недвижимого имущества должника, ценных бумаг, кроме инвестиционных паев, открытых паевых инвестиционных фондов, а по решению судебного пристава исполнителя также инвестиционных паев интервальных паевых инвестиционных фондов (эти паи обращаются на внутреннем рынке инвестиционных фондов), имущественных прав (дебиторская задолженность), заложенного имущества, на которое обращено взыскание для удовлетворения требований взыскателя, не являющегося залогодержателем; предметов, имеющих историческую ценность, а также вещи, стоимость которых превышает 500 т.р. Включая неделимую, сложную вещь, главную вещь и вещь, связанную с ней общим назначением (принадлежность) осуществляется только путем проведения открытых торгов форме аукциона. Ч 3 ст 87 закона.

Нереализованное имущество передается взыскателю по цене на 25 % ниже, указаннй в постановлении. Если разница брльше цены, то взыскатель обязан выплать разницу на счет приставов. В случае отказа взыскателя от имущества, либо не поступления от него решении оставить имущество возвращается должнику.

О передаче нереализованного имущества пристав выносит постановление, которое утверждается старшим суд. приставом.

Начальная цена имущества, не может быть меньше стоимости указанной в постановлении. Торги должны быть проведены в двух месячный срок со дня получения организатором имущества для реализации.

Торги объявляют несостоявшимися, если:

1) заявки на участие в торгах подали менеех 22х лиц

2) на торги не явились участники торгов,

3) из явмвшихся никто не сделал надбавки.

4) лицо, выигравшее торги в течение пяти дней со дня проведения торгов, не оплатило стоимость имущества.

Согласно ст. 128 ГК РФ к объектам гражданских прав относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; информация; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность); нематериальные блага.

Анализ приведенной статьи показывает, что законодатель включил в нее перечень лишь основных объектов гражданских прав. Такой перечень следует признать открытым, поскольку в число объектов может быть включено и «иное имущество», а также результаты интеллектуальной деятельности, не обозначенные прямо в указанной норме. Среди объектов гражданских прав закон выделяет «имущественную» группу, обозначив ее контуры исходными понятиями «вещи», «деньги и ценные бумаги», «имущество», «имущественные права», «иное имущество». В дальнейшем законодатель конкретизирует этот класс объектов посредством терминов «недвижимое имущество», «недвижимая вещь», «недвижимость», «сложные вещи», «неделимые вещи» и т. д. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в данном перечне имущественных объектов гражданских прав основную нагрузку, на наш взгляд, несут такие понятия (точнее даже правовые категории), как имущество, вещь и товар. Нередко под вещами понимают любые материальные предметы внешнего по отношению к человеку окружающего мира. Такие вещи относят и к материальной, и к духовной культуре. Главное, что делает их объектами гражданских прав, - это способность удовлетворять те или иные потребности людей V

Вещами в гражданском праве могут быть те материальные и культурные (интеллектуальные) ценности, которые имеют стоимость и по поводу которых возникают имущественные отношения как предмет гражданского права, а также собственно гражданские правоотношения. Вещами могут признаваться предметы естественного мира или же результаты (продукты) человеческой деятельности, участвующие в товарном обороте. Предметы, изъятые из оборота, сбрасывают с себя «товарную маску», переставая тем самым быть вещами в гражданско-правовом смысле. По поводу таких предметов обычно складываются государственно-правовые, адми- нистративно-правовые и иные отношения, но не юридические связи, регулируемые нормами гражданского права.

Во многих случаях, особенно в обиходе, между вещами и имуществом ставят знак равенства, встречаются такие синонимичные словоупотребления и в специальной юридической литературе^. Действительно, понятие «вещь» как товарное «тело» является фундаментом всех производных понятий имущественной группы объектов гражданских прав. Имущество в «первозданной» форме есть вещь. Все остальные приведенные формы являются производными от вещной своей основы. Имущественное право- это потенциальная вещь или стоимостной ее эквивалент, имущественная обязанность при ее исполнении ведет к уменьшению активов должника. Однако оснований для отождествления вещей с имуществом не дают ни текущее законодательство, ни наука гражданского права.

По широте охвата статики вещей и разнообразию механизмов использования с понятием «имущество» нельзя сравнивать какой- либо иной термин. Имущество - широкое понятие, которое включает в себя вещи или их совокупности (ч.

2 ст. 15 ГК), деньги и ценные бумаги (ч. 1 ст. 302, ч. 1 ст. 307 ГК РФ), имущественные права (ст. 18 ГК), имущественные обязанности (ч. 2 ст. 63 ГК РФ). Легальное закрепление видов имущества в действующем законодательстве есть момент позитивный: оно создает, конечно, некоторые отправные точки для анализа, но не исчерпывает проблемы имущества как центральной категории не только системы объектов гражданских прав, но и всей системы гражданского права как отрасли.

В российской цивилистической доктрине учение об имуществе достаточно детально разрабатывалось многими выдающимися учеными, среди которых следует отметить прежде всего Д. И. Мейера. По его мнению, объектом права технически называется то, что подлежит господству лица как субъекта права. Предметами, подлежащими господству лица, являются лица, вещи и чужие действия (действия других лиц), так что все права по их объекту представляются или правами на лица, или правами на вещи, или правами на чужие действия. Но права на лица чужды имущественного характера, гражданское же право имеет дело только с имущественными правами, так что правам на лица нет, собственно, места в гражданском праве. «И нам приходится поэтому остановиться на двучленном разделении объекта права, т. е. принять, что объектами гражданского права представляются вещи и чужие действия. Оба эти предмета подходят под понятие имущества, так что, можно сказать, имущество представляется объектом гражданского права. И этим еще полнее характеризуется объект гражданского права, точнее определяются те предметы, которые подлежат господству лица как субъекта гражданского права»148. Для Д. И. Мейера имущество, таким образом, есть собирательное понятие, охватывающее вещи и чужие действия. Иными словами, исходя из современных представлений о системности, мы могли бы сказать, что в целостной системе объектов гражданских прав образуется имущественная подсистема, включающая в себя два вида объектов. Но в то же время и само имущество Д И. Мейер представлял в качестве объекта гражданского права.

что, пользуясь языком теории систем, можно рассматривать как проявление свойства систем перераспределять функции между своими элементами.

С несколько иных позиций анализировал понятие имущества Г. Ф. Шершеневич. различавший имущество в экономическом и в юридическом смысле. По его мнению, имуществом с экономической точки зрения называется запас благ (вещей и прав на чужие действия), находящийся в обладании известного лица. Юридическое же понятие об имуществе не совпадает с указанным экономическим. «С юридической точки зрения под имуществом понимается совокупность имущественных, т. е. подлежащих денежной оценке юридических отношений, в которых находится известное лицо, - чисто личные отношения сюда не входят. Следовательно, содержание имущества с юридической точки зрения выражается, с одной стороны в а) совокупности вещей, принадлежащих лицу на праве собственности и в силу иных вещественных прав и Ь) в совокупности прав на чужие действия (это именно и есть то деление имуществ, которое упоминается нашим законом под именем наличного и долгового...), а с другой стороны в а) совокупности вещей, принадлежащих другим лицам, но временно находящихся в его обладании, и Ь) совокупности обязательств, лежащих на нем. Сумма отношений первого рода составляет актив имущества, сумма отношений второго рода - пассив имущества»149.

Среди немецких ученых-цивилистов, воззрения которых в сильнейшей степени повлияли на российских представителей науки гражданского права, также не существовало единства точек зрения на содержание понятия имущества. Так, Алоиз Бринц полагал, что понятие имущества в экономическом аспекте раскрывается как совокупность ценностей (денежных и иных), принадлежащих лицу, в юридическом же плане релевантным является представление об имуществе150 как совокупности благ, имеющих ценность в активном или пассивном отношениях (наследство, движимое и недвижимое имущество). Образующие имущество ценности состоят в деньгах или выражаются в деньгах. Без этого было бы невозможно подсчитать чистую стоимость любого имущества, что является обязательным условием с экономической точки зрения. Поэтому все, что не может быть оценено в деньгах, по мнению Бринца, не может составлять имущество (Habe) в юридическом смысле. Но деньги или выраженные в них стоимости составляют имущество, только если их «имеют» (indem man sie hat). Поскольку слово «иметь» (haben) употребляется в двух смыслах - правовом и фактическом, то следует задаться вопросом: относится ли к имуществу то, что лицо имеет фактически? Если бы ответ был положительным, то имущество, будучи понятием юридическим, утратило бы значительную часть своего правового содержания. Поэтому чисто фактическое «имение» к имуществу относиться не должно. Из этого Бринц заключал, что простое владение не входит в имущество, но что из такого обстоятельства нельзя делать вывод о том, что подобное владение не может иметь денежной оценки. Не все, что подлежит оценке, должно быть отнесено к имуществу. Данную мысль Бринц афористично «закругляет» следующим образом: «В имуществе нет ничего, что не стоило бы денег, но не все, что стоит денег, входит в имущество»151. По мнению Г. Дернбурга, имущество есть совокупность благ, принадлежащих конкретному лицу и имеющих денежную стоимость. Составные части имущества могут изменяться, имущество может уменьшаться или увеличиваться. Однако через отношение к своему обладателю имущество остается тождественным самому себе. Входящие в состав имущества элементы, по Дернбургу, это либо телесные вещи (res corporales). либо бестелесные вещи (res incorporates). Телесные вещи представляют собой расположенные в пространстве имущественные объекты, каковыми являются земельные участки и движимости. Только телесные предметы могут быть в собственном смысле слова объектами владения, передачи, давност- ного владения, права собственности. Бестелесными вещами являются права, например, сервитуты, обязательственные права требования, притязания на наследство. Как и любое право, концептуально право собственности представляет собой бестелесный феномен. Од- нако на практике право собственности отождествляют с самой вещью. поскольку оно (право) охватывает вещь со всех сторон. Вследствие этого возникало разделяемое римскими юристами представление о телесном характере самого этого права. В изложении Г. Дернбурга, имущество весьма часто проявляется в виде двух принципиально различных суммативных образований: специального имущества (universitates juris) и совокупностей вещей (universitates facti). Специальное имущество - это некий круг составных частей, которые вследствие общего для них происхождения либо однотипного экономического предназначения образуют единое целое и как таковое рассматриваются в юридическом плане. В качестве специальных имуществ Дернбург указывал в римском праве на наследство; пекулий, предоставленный сыну со стороны paterfamilias либо рабу; переданное супругу приданое жены. Из более современных примеров - имущество, принадлежащее торговому обществу. Составные части специального имущества могут изменяться, увеличиваться, уменьшаться без нарушения тождества такого имущества самому себе. Однако общие правовые положения в отношении специальных имуществ невозможны, поскольку такие имущества рассматриваются как единства по различным основаниям и в различных целях.

Совокупности вещей составлены из отдельных предметов (corpus ex distantibus), которые с экономической точки зрения способны к объединению и участию в обороте в качестве до некоторой степени единого целого. В раннем издании своих «Пандект» (1884) Дернбург проводил сопоставление таких совокупностей, состоящих из самостоятельных предметов, с совокупностями иного рода (corpus ex cohaerentihus), образующими единую телесную вещь, например, дом. Соединение, писал он, есть физическая реальность, однако единство имеет место лишь в человеческом представлении1. Некоторые из таких совокупностей имеют естественное происхождение (например, стадо скота), другие же создаются по воле владельцев (библиотека, коллекция картин, товарный склад). Дернбург отмечал, что не существует совершенно однозначного ответа на вопрос о том, как с правовой точки зрения следует относиться к таким совокупностям: как к единому целому или же как к множеству те- лесных предметов? С одной стороны, это множество, с другой - единство. При этом особо подчеркивалось, что и владение, и собственность распространяются на отдельные части совокупности. Если бы в собственности находилась совокупность как таковая, то тогда в собственность поступал бы и пригульный скот, примкнувший к стаду. и любая книга, «присоединившаяся» к библиотеке, и любое количество чужого товара, поступившего на склад, ибо во всех подобных случаях речь шла бы о составных частях совокупностей. В то же время совокупности могут рассматриваться и как единое целое,

когда и поскольку это экономически целесообразно. Весьма своеобразным пониманием имущества отличается точка зрения Фердинанда Регельсбергера, писавшего о распространенной ошибке, в силу которой имущество в целом рассматривается как объект прав (например, при сделках типа usufructus omnium bonorum, hypoteca omnium bonorum или же когда наследник приобретает, продает, виндицирует все наследство как таковое, hereditatem). Но имущество есть не юридический объект, а правовое понятие (juris потеп, juris intellectus), наряду с которым может обсуждаться и экономическое понимание имущества. По мнению этого автора, в правовом смысле имущество представляет собой совокупность выраженных в денежной форме правовых отношений, субъектом которых выступает обладатель имущества. При этом подчеркивается, что в имущество включаются именно правовые отношения, но не их объекты152. Игнорирование подобного обстоятель- ства часто приводит к неразличению вещей и требований. Что же, на взгляд Регельсбергера, превращает «выраженные в денежной форме» правовые отношения в имущество? Это принадлежность их одному общему для них носителю прав или обязанностей. Такой носитель всегда есть лицо, управомоченное или обязанное. Если мы говорим об имуществе, то всегда имеем в виду, что данное имущество принадлежит какому-то лицу, включая сюда и лицо физическое. При этом Регельсбергер не отрицает, что на практике встречаются бессубъектные имущества, однако он подчеркивает крайне важный момент равной необходимости как субъекта, так и объекта прав: даже бессубъектное имущество обязано своим возникновением прошлой принадлежностью какому-либо лицу, оно предназначено для будущего обладания им иным субъектом, только в связи с этим позитивное право удерживает его в соединенном состоянии. Имугцество принадлежало лиі{у в прошлом и будет принадлежать лицу в будущем, бессубъектное же его состояние есть аномалия153. Именно целостность (единство) субъекта превращает совокупные части имущества в одно целое (universitas). Это целое не зависит от перемены его частей; все, что попадает в него, становится имуществом данного лица, так же как тело человека от младенческой колыбели до гробовой доски остается телом того же самого человека. Следует иметь в виду, что в понимании Регельсбергера лицо могло являться не только субъектом, но и объектом права. Помимо свойственного пониманию того времени лица как объекта в семейных правоотношениях, Регельсбергер, вступая в полемику со столь же распространенным господствующим мнением о том, что в имущественных отношениях лицо может выступать только в качестве субъекта, твердо отстаивал обратное: он утверждал, что в обязательственных отношениях лицо (должник) - именно объект права. Критически анализируя преобладающие воззрения, согласно которым объектом (предметом) обязательства являются действия во исполнение обя- занности, воля или имущество должника, он приводил свои аргументы против. Так, первая точка зрения, по его мнению, смешивает цель со средством; вторая не учитывает того, что воля не имеет отдельного от должника существования и, следовательно, связанность воли означает в то же время и связанность самого должника. В отношении же третьей концепции было отмечено, что если имущество должника действительно является объектом ответственности по обязательству, то, видимо, в этом смысле могут рассматриваться только те части имущества, которые составляют его актив, причем существующий на данный момент времени. Но в любом случае исполнение обязательства происходит «через личность» должника154. В то же время Регельсбергер утверждал, что в имуществе лица возможно «сплочение» составных его частей с образованием юридических единств, именуемых специальным имуществом, которое, несмотря на принадлежность к имуществу лица, регулируется правом особым образом. Такими специальными имущественными образованиями являются принятое наследниками или исполнителем завещания наследство; имущество, выделенное как пекулий, фидеикомисс или конкурсная масса; доля участника в имуществе открытого торгового общества или же коммандитиста в имуществе коммандитного общества. То существенно общее, что объединяет эти виды имуществ в специальные, состоит в том, что они сами по себе или же в совокупности с иным имуществом должника призваны служить средством для удовлетворения требований отдельных кредиторов преимущественно перед другими кредиторами155.

Значительное внимание понятию имущества как цельной совокупности благ было уделено исследователями французского гражданского права. Так, видный комментатор ФГК Карл Саломо Заха- риа фон Лингенталь полагал, что множество внешних предметов может рассматриваться как единое целое либо вследствие усмотрения собственника (uniyersitas facti), либо в силу закона (uniyersitas juri). Совокупность последнего рода (единственная совокупность этого рода) представляет собой имущество лица. Объектами имущества являются внешние предметы, принадлежащие лицу, однако не как отдельные предметы с их индивидуальными свойствами, а как блага в общем понимании либо как блага, имеющие денежную оценку. Поэтому объекты гражданских прав следует рассматривать с двух сторон; с одной стороны, как отдельные предметы, с другой же - как составные части имущества156. Имущество само по себе не может рассматриваться в качестве внешнего предмета, оно есть идея правового единства всех предметов, принадлежащих лицу, или же самое человеческая личность в ее отношении к внешним объектам своих прав. Имущество как целое переходит в порядке правопреемства к другим лицам, если только закон не исключает отдельные блага из этого общего правила (например, не допускают правопреемства связанные с личностью права, droits attaches, ст. 1166 ФГК). У одного и того же лица может быть только одно имущество, кроме случаев, когда по закону индивид может обладать более чем одной личностью или же если право позволяет обособлять в имуществе лица часть имущества самому собственнику (beneficium inyentari) или же третьим лицам (beneficium separationis). В силу того, что имущество представляет собой правовое целое, оно допускает деление только на определенное количество частей (partes quotas), но не на определенные либо определяемые части (partes quantas). Как и Бринц, Захариа подчеркивал, что внешние предметы входят в имущество не как таковые, а лишь постольку, поскольку обладают ценностью, способной быть выраженной в деньгах. Весьма своеобразные корреляции находил Захария между человеческой личностью и имуществом, полагая, что последнее и есть личность человека в ее отношении к благам, которыми лицо обладает. Хотя имущество, взятое само по себе, безотносительно к личности собственника, допускает деление на некоторое количество частей, но по отношению к собственнику оно является неделимым, равно как неделима личность собственника или же как едино право собственности на имущество. Например, предметы, входящие в состав имущества, приобретаются в разное время, но в аспекте права собственности на имущество их следует рассматривать как целое, так, как если бы все они приобретались одновременно. В этом своем качестве все составные части имущества способны удовлетворять требования кредиторов собственника независимо от момента возникновения того или иного требования. Очень важное наблюдение Захариа состоит в том, что лицо не приобретает, а в силу закона имеет имущество157. Это следует понимать в том смысле, что обладание имуществом рассматривается как конститутивный момент правоспособности лица, тогда как приобретение или отчуждение имущества - уже реализация правоспособности. С другой стороны, уменьшение или увеличение имущества никак не колеблет обладания им. Относящееся к имуществу право собственности содержит в себе, по мнению Захариа, следующие возможности: 1) правомочие управлять (droit d"administrer) имуществом, т. е. предпринимать все, что возможно или необходимо в целях поддержания, умножения или использования имущества; 2)

право присваивать все поступления от имущества, причем эти поступления сами по себе являются важной частью имущества; 3)

никто из физических лиц при жизни не может распорядиться своим имуществом (или любой его частью); другими словами, в распоряжении такого рода (отчуждении имущества) заключено противоречие1 ; 4) существенным элементом собственности на имущество является право распорядиться имуществом на случай смерти; 5) право в индикации, являющееся вообще важной частью права собственности (в связи с тем, что утрата имущества может привести к потере личности), может быть реализовано не в отношении собственного имущества лица, а в отношении имущества, принадлежащего другому. Из приведенных выше рассуждений Захариа делает вывод, что универсальное правопреемство возможно только при наследовании. Однако нуждается в уточнении понятие об универсальном правопреемнике. Из юридической сущности имущества вытекает, что универсальным правопреемником в узком (а точнее - в собственном) смысле слова может быть лишь тот. кто представляет прежнего собственника имущества, является одной и той же личностью с прежним собственником158. Тот, кто приобретает вещи, входившие ранее в имущество другого, или же получает любую часть этого имущества, не представляя прежнего собственника, тот будет лишь сингулярным преемником (successor singularis), хо*гя конкретный правопорядок может устанавливать более или менее обширные исключения из данного правила. Он не отвечает по долгам наследодателя, но если даже и отвечает, то лишь в объеме принятого наследственного имущества. В полном согласии со своими представлениями Захариа полагал, что лицо перестает иметь имущество только в случае гражданской смерти. При физической же смерти имущество переходит к наследникам как заместителям умершего наследодателя. От утраты имущества следует отличать утрату объектов из состава имущества. Объекты утрачиваются, если лицо либо окончательно и безэквивалентно теряет право на вещь, либо если вещь в результате случайности погибает. Такая утрата обычно приводит к умалению имущества конкретного пострадавшего собственника, однако известны случаи, когда ущерб раскладывается между несколькими собственниками, как, например, при общей аварии в морском праве159.

Весьма высоко оценивая вклад, который Захариа внес в разработку теории имущества, Э. И. Беккер полагал, что значимость понятия «имущество» настолько велика, что это делает оправданной попытку систематического изложения частного права (за исключением лишь некоторых прав в семейной сфере) с выдвижением на передний план имущества и имущественных отношений, причем отдельные права должны были бы описываться только как элементы имущества. Беккер подчеркивал органическую взаимосвязь имущества с обязательствами, утверждая, что до тех пор, пока требования адресованы исключительно личности должника, к развитию понятия об имуществе проявляется лишь ограниченный интерес. На этой низкой ступени развития требования еще неотделимы от вещных прав, сам должник рассматривается в качестве «как бы вещи»; обязываясь, должник совершает своего рода «самозалог». Поскольку нельзя считать, что ответственность должника по собственным обязательством носит акцессорный характер, объяснение сходства с залоговым правом можно найти в квазивещной природе древнейших обязательств. С появлением действенных процедур исполнения судебных актов кредитор начинает проявлять интерес к точному отграничению имущества должника; его интересует, сколько и чего, помимо личности должника, способно удовлетворить его требование. Здесь кредитор вступает уже в весьма опосредованную и условную правовую связь с объектами прав своего должника; из них он может ожидать получения удовлетворения своего требования при обращении взыскания или при объявлении конкурса в отношении имущества должника. Полемизируя с утверждением Бринца о том, что имущество является не предметом ответственности, а средством осуществления ответственности, Беккер писал, что кто же еще, как не Бринц, должен был бы согласиться с тем, что исполнение обязательства существенным образом и в одинаковой мере затрагивает

как индивидуальное имущество должника, так и не принадлежащее

никакому лицу «целевое имущество» ; кто же отвечает в таких случаях, как не само имущество? Или же, заостряя проблему, писал Беккер, следует предположить, что существуют разные типы обязательств и ответственности (в зависимости от того, кому адресовано требование - персональному или целевому имуществу)? Он утверждал, что так же, как понятие имущества входит в определение обязательства, верно и обратное: имущество следует определять по его отношению к обязательству: это комплекс прав, цельность и определенность которого проявляется в том, что одни и те же требования касаются всех этих и только этих прав. Необходимо заметить попутно, что даже Савиньи, который в своей теории обязательственного права предметом обязательства считал деятельность должника, полагал в то же время, что таковая деятельность может проявляться то в действиях. то в исполнении. Первый термин характеризует по преимуществу те действия, которые должнику надлежит произвести; второй же термин относится к состоянию, которое должно наступить вследствие исполнения обязательства, причем необходимость и определенность этого состояния следует рассматривать в качестве цели обязательства19.

Все сделки, частноправовые деликты, огромное множество значимых с точки зрения частного права процессов и явлений затрагивают не только лиц, но также и (а иногда исключительно) имущество, увеличивая его или уменьшая, создавая права или же устанавливая обязанности. Поясняя данную мысль, Беккер полагал, что поскольку в реальности мы видим чаще всего лишь лиц, то мыслим и говорим о действиях именно лиц. Например ст. 330 Торгового кодекса Германии определяет, что комиссионер - это лицо, которое от своего имени, но за счет комитента совершает торговые сделки. В данном случае выражение «от своего имени» означает, что требования и долги касаются собственного имущества комиссионера, вызывая его (имущества) увеличение или уменьшение. Выражение же «за счет комитента» означает, что приобретенные правомочия не остаются в имуществе комиссионера, а переходят в имущество комитента. И наоборот, требования и уменьшение имущества комиссионера восполняются из имущества комитента.

В отличие от Захариа, для концепции которого свойственно преимущественно вещное наполнение понятия имущества, Беккер выстраивает свое понимание имущества исключительно из имущественных прав, утверждая, что имущество есть комплекс оборото- способных, допускающих денежную оценку имущественных прав, классификация которых представляет определенную проблему. В первом приближении эту проблему Беккер обозначал через дихотомию «чистых» и «нечистых» имущественных прав, под которыми он понимал собственно имущественные права, с одной стороны, и неимущественные права - с другой. Примером «нечистых» имущественных прав для Беккера служили права на бестелесные вещи, в особенности авторские права. Рассматривая таковые в общем контексте своего представления об имуществе как адресате ответственности. он полагал, что наиболее принципиальным является вопрос о том. возможно ли вообще и если да. то при каких условиях возможно обращение взыскания на авторское право, будь то в целях удовлетворения требований одного единственного кредитора или же при открытии конкурса на имущество должника. При этом предлагались следующие варианты решения проблемы. Само по себе авторское право априори не является предметом взыскания, т. е. в исходном состоянии не относится к имуществу. Но, с другой стороны, являются «чистыми» имущественными правами и, следовательно, допускают обращение на них взыскания:

б) требования о выплате штрафов и компенсаций в связи с нарушением авторских прав:

в) все авторские права, перешедшие к третьим лицам (исключая самого автора и его наследников) в порядке транслятивного или конститутивного правопреемства, независимо, было ли их (прав) приобретение возмездным или безвозмездным; третье лицо, в отношении которого производится взыскание, не может ссылаться на свои особые отношения к продукту духовного производства, как это могут себе позволить сам автор и его наследники;

г) права, основанные на выданном патенте (в отличие от прав, вытекающих из заявки на получение патента); с выдачей патента изобретение становится общественным достоянием, в связи с чем отпадают основания для неудовлетворения требований кредиторов изобретателя и его наследников за счет обращения взыскания на права из патента; аналогично должен быть решен и вопрос о правах на промышленные образцы и полезные модели, включенные в государственный реестр;

Суммируя, Беккер писал, что никто не может принудить автора и его наследников к опубликованию того, что они не собираются публиковать, даже если с их согласия и были ранее осуществлены публикации (т. е. нельзя заставить осуществить новую публикацию или увеличить тираж прежней). Однако если они согласны на опубликование, то денежные поступления от нее принадлежат кредиторам. До открытия конкурса автор и его наследники вправе осуществить возмездное или безвозмездное транслятивное или конститутивное распоряжение правом, однако после открытия конкурса автор и наследники это право утрачивают. В то же время с их согласия авторские права могут быть включены в конкурсную массу161.

Среди отечественных правоведов данный вопрос привлек внимание Г. Ф. Шершеневича, который применительно к задачам конкурсного процесса писал о том, что мысль и рабочая сила несостоятельного должника остаются вне власти кредиторов. «Но подобное отношение имеет место только до тех пор, пока мысль или рабочая сила не выразились вовне, не овеществились и не приобрели имущественной ценности, пока не написана книга, не нарисована картина, не изготовлено изобретение... Поэтому пока автор не выразил своей воли представить обществу свое произведение в том виде, в каком последнее существует в данный момент, кредиторы не имеют права налагать на него свою руку... Возможен случай несостоятельности издателя, который успел приобрести рукописи для издания. Хотя нередко ссылаются на чисто личный характер такого договора, однако нельзя не признать, что автор, отчуждая свое произведение издателю, мог иметь в виду только форму издания, что может быть исполнено почти каждым издателем. По русскому праву, рукописи, приобретенные для издания, а равно и право на печатание их подлежат продаже, только с тем. чтобы лицо, приобретающее эти права, обязалось исполнить все условия, заключенные первым издателем.

Приобретая право на отчуждение материальных объектов художественного и литературного творчества, конкурсное управление не имеет права литературной или художественной собственности, а потому и не может передать их другим лицам»162.

Следует отметить, что предложенные Беккером принципиальные положения и приводимые Шершеневичем аргументы, обоснованные ссылками на законы того времени (например, ст. 1040 Устава гражданского судопроизводства в редакции от 20 марта 1911 г.) дают гораздо более четкое разграничение имущественных и неимущественных прав должника для целей формирования конкурсной массы, чем можно было бы ожидать от современного (по дате принятия) Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» от 8 января 1998 г. Указанный Закон не содержит определения понятий «имущество должника» и «конкурсная масса», хотя таковые, бесспорно, должны быть признаны базовыми для рассматриваемой нормативной подсистемы. Статья 103 данного Закона содержит настолько неточные предпосылки к установлению круга имущества должника, что эта неточность приобретает угрожающий характер. Прежде всего, нужно обратить внимание на то, что согласно п. 1 упомянутой статьи, конкурсную массу составляет все имущество должника, имеющееся на момент открытия конкурсного производства и выявленное в ходе конкурсного производства. Из имущества должника, составляющего конкурсную массу, исключаются имущество, изъятое из оборота, имущественные права, связанные с личностью должника, в том числе права, основанные на разрешении (лицензии) на осуществление определенных видов деятельности, а также иное имущество, предз"смотренное названным Федеральным законом. Но если в составе имущества должника имеются необоро- тоспособные объекты, какой смысл включать их в конкурсную массу, если они из нее немедленно вслед за этим исключаются? Такое положение выглядит тем более странным, что арбитражный управляющий начинает выяснять имущественное положение и состав имущества должника еще на стадии наблюдения, хотя бы даже в целях, указанных в п. 1 ст. 62 Закона, т. е. в рамках анализа финансового состояния должника для определения достаточности принадлежащего должнику имущества для покрытия судебных расходов, расходов на выплат}- вознаграждения арбитражным управляющим, а также возможности или невозможности восстановления платежеспособности должника. Уже на этой стадии становится совершенно понятным. что такое необоротоспособное имущество (например, приро- доресурсовые объекты) ни при каких условиях не войдет в конкурсную массу и может быть учтено лишь как производственный актив.

Из имущества должника, составляющего конкурсную массу, исключаются далее имущественные права, связанные с личностью должника, в том числе права, основанные на разрешении (лицензии) на осуществление определенных видов деятельности. Какие именно права, связанные с личностью должника (кроме основанных на лицензии), исключаются из конкурсной массы, Закон не уточняет. Однако во всех случаях к таковым следует относить имущественные права, о которых говорит ст. 383 ГК РФ, а также исключительные права в отношении объектов интеллектуальной собственности, не введенных правообладателями в гражданский оборот (часть вторая ст. 138 ГК). Представляется, что при обновлении законодательства о банкротстве перечень связанных с личностью должника имущественных прав, исключаемых из конкурсной массы, должен быть развернут и конкретизирован особенно в отношении столь деликатного вопроса, как включение в имущество должника продуктов духовного производства и прав на них.

Затронутая Беккером проблема деления имущественных прав на «чистые» и «нечистые» выходит далеко за пределы анализа собственно понятия имущества и самым непосредственным образом касается наиболее фундаментального положения науки гражданского права - учения о предмете гражданского права. Предмет гражданского права, как известно, составляют в первую очередь имущественные отношения, в связи с чем любая, даже предварительная, попытка охарактеризовать эти отношения, исходя из правил логического и грамматического толкования закона, должна была бы отталкиваться от анализа понятия имущества. Однако наука гражданского права подвергает данный предмет обстоятельном}7 исследованию, как правило, не в связи с необходимостью определения и уточнения самого предмета гражданского права, а ввиду потребно- сти «охватить» наиболее общим термином главнейший признак основной массы регулируемых гражданским правом общественных отношений - их товарно-денежный характер. Выделение этого признака как имущественного представляется несколько неточным. Товарно-денежная составляющая общественных отношений характеризует социальные связи лишь с экономической стороны, но такая характеристика их в правовом плане оказывается недостаточной163.

Так. распространено в общем-то верное мнение о том. что имущественные отношения складываются по поводу конкретного имущества - материальных благ товарного характера, что имущественные (они же предпринимательские, хозяйственные, экономические) отношения в общей форме могут быть определены как общественные отношения, возникающие в связи с использованием различных имущественных благ (природных ресурсов, вещей, работ, услуг, денежных средств и др.). Основную и наиболее важную их группу составляют отношения участников рынка, связанные с реализацией производимых ими товаров и оказываемых услуг. Предмет имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, как правило, выражен или может быть определен в денежной форме, а сами отношения сторон обычно имеют возмездный характер, что отвечает требованиям рынка164. Это действительно так, однако исхо- дя из соображений теоретической корректности и соответствия эмпирическим данным было бы целесообразно, на наш взгляд, различать, с одной стороны, имущественные отношения в широком смысле слова как подлежащие правовому урегулированию фактические сог^иальные отношения2^, возникающие по поводу любых интересов, имеющих экономических!, материальный характер, и, с другой стороны, имущественные отношения в строгом и точном смысле слова как урегулированные правом общественные отношения по поводу определенных законом объектов гражданских прав, относимых к имуществу. В большинстве случаев имущественные отношения в широком и в специальном смысле имеют одну и ту же объектную базу, интересы участников гражданских правоотношений устремлены к обладанию и пользованию теми благами, которые в системе объектов гражданских прав образуют ее регулярную имущественную подсистему (вещи, деньги, ценные бумаги, имущественные права). Но практическая необходимость может потребовать вовлечения в сферу материального интереса и таких благ или ресурсов, которые не отнесены по закону к разновидностям имущества. В действующем российском гражданском праве таковыми являются, к примеру, работы и услуги, информация, интеллектуальная собственность, некоторые права природопользования. Именно на эти объекты и могут возникать права, которые Беккер именовал «нечистыми» имущественными правами. Только права на них при известных условиях, но никак не сами такие объекты могут быть отнесены к имугцеству и урегулированы в качестве отношений имущественных. Различного рода бухгалтерские или статистические классификации, относящие к имуществу то, что по закону имуществом не является, вряд ли могут рассматриваться в качестве достаточного доказательства обратного.

В литературе практически всегда отмечается, что понятие имущества имеет в праве несколько значений. Так, Ф Регельсбергер указывал на четыре значения термина «имущество»:

Сумма принадлежащих лицу и выраженных в денежной форме прав, сумма активов, брутто-имущество; -

чистое имущество, остающееся после вычитания долгов, нет- то-имущество; -

сумма имущественных прав и долгов, активы и пассивы лица. например, имущество как предмет наследственного преемства; -

отдельный объект, входящий в состав имущества.

Какое значение имеет данный термин в каждом отдельном случае - это вопрос оценки.

Многоаспектность юридического понимания имущества замечает также И. В. Ершова, однако ею выделяется прежде всего нормативно очерченный объем данного понятия. Во-первых, под имуществом понимается совокупность вещей и материальных ценностей, в том числе деньги и ценные бумаги. В таком понимании термин «имущество» применяется в законодательстве наиболее часто. Во- вторых, под имуществом понимается совокупность вещей и имущественных прав. Такое понимание следует, например, из ст. 128 ГК РФ. Наконец, под имуществом понимается совокупность вещей, имущественных прав и обязанностей, которые характеризуют имущественное положение их носителя. Так, бухгалтерский баланс, состоящий из актива и пассива, характеризует имущественное поло-

жение организации на отчетную дату" . Какое же представление об имуществе дает нам современное российское законодательство?

Строго говоря, в нормативных актах встречаются два различных подхода к определению объема понятия «имущество». Первый из них состоит в фактическом приравнивании имущества только к вещам. Например, Постановлением Совета Министров СССР от 29 июня 1984 г. № 683 (в ред. постановлений Совета Министров СССР от 29 июня 1989 № 520, от 14 июля 1990 г. № 699, от 3 сентября 1990 г. № 884, от 21 декабря 1990 № 1324, от 25 июля 1991 г. № 518) утверждено Положение «О порядке учета, оценки и реализации конфискованного, бесхозяйного имущества, имущества, перешедшего по праву наследования к государству, и кладов», в котором имущество понимается лишь как допускающий некоторое расширение (за счет денег, ценных бумаг и валютных ценностей) перечень натурально-вещественных объектов: строения (в том числе жилые дома и части их): сельскохозяйственные машины, инвентарь, продуктивный и рабочий скот, семьи пчел и фураж; кожевенное и пушно-меховое сырье, шерсть, мясной скот, птица, кролики, зерно и другая сельскохозяйственная продукция; предметы, имеющие историческую, научную, художественную или иную культурную ценность; драгоценные металлы в любом виде и состоянии, драгоценные и полудрагоценные камни в сыром и обработанном виде и изделия из этих металлов и камней; денежные суммы в советской и иностранной валютах, платежные документы и фондовые ценности в иностранной валюте, банковские платежные документы в рублях, приобретаемые за иностранную валюту с правом обращения их в такую валюту; облигации государственных внутренних выигрышных займов; предметы религиозного культа165

В принципе тот же самый подход к понятию имущества и составляющих его видов объектов гражданских прав реализован в ст. 59 Закона «Об исполнительном производстве», где предусмотрено подразделение имущества должника-организации на три очереди в зависимости от степени вовлеченности соответствующего имущества в производственный процесс (по мере возрастания) в целях наложения ареста и реализации имущества: -

первая очередь - имущество, непосредственно не участвующее в производстве (ценные бумаги, денежные средства на депозитных и иных счетах должника, валютные ценности, легковой автотранспорт, предметы дизайна офисов и иное); -

вторая очередь - готовая продукции (товары), а также иные материальные ценности, непосредственно не участвующие в производстве и не предназначенные для непосредственного участия в нем; -

третья очередь - объекты недвижимого имущества, а также сырье и материалы, станки, оборудование, другие основные средства, предназначенные для непосредственного участия в производстве.

Никаких концептуальных «прорывов» в обсуждаемом отношении не дает нам и Налоговый кодекс РФ, который в п. 4 ст. 47 практически воспроизводит тот же состав имущества организации- налогоплательщика или налогового агента для целей обращения взыскания. Единственное заметное отличие связано не с понятием имущества, а с очередностью обращения на него взыскания. Взыскание налога за счет имущества указанных субъектов налоговых отношений при недостаточности или отсутствии денежных средств на их счетах или при отсутствии информации об их счетах последовательно в отношении: -

наличных денежных средств: -

имущества, не участвующего непосредственно в производстве продукции (товаров), в частности ценных бумаг, валютных ценностей, непроизводственных помещений, легкового автотранспорта, предметов дизайна служебных помещений; -

готовой продукции (товаров), а также иных материальных ценностей, не участвующих и (или) не предназначенных для непосредственного участия в производстве; -

сырья и материалов, предназначенных для непосредственного участия в производстве, а также станков, оборудования, зданий, сооружений и других основных средств: -

имущества, переданного по договору во владение, в пользование или распоряжение другим лицам без перехода к ним права собственности на это имущество, если для обеспечения исполнения обязанности по уплате налога такие договоры расторгнуты или признаны недействительными в установленном порядке; -

другого имущества.

Практически то же представление о составе имущества в ст. 48 Налогового кодекса РФ проводится и в отношении имущества физического лица-налогоплательщика или налогового агента. Следует отметить, однако, что в совокупности состав имущества организации-должника охарактеризован в Законе «Об исполнительном производстве» и в Налоговом кодексе РФ значительно более узко, чем можно было бы ожидать исходя из более общих положений об ответственности юридического лица (п. 1 ст. 56 ГК) и тем более из того спектра объектов, который предложен в определении имущественного комплекса предприятия по ст. 132 ГК: в состав предприятия как имущественного комплекса входят все виды имущества, предназначенные для его деятельности, включая земельные участки, здания, сооружения, оборудование, инвентарь, сырье, продукцию, права требования, долги, а также права на обозначения, индивидуализирующие предприятие, его продукцию, работы и услуги (фирменное наименование, товарные знаки, знаки обслуживания), и Другие исключительные права, если иное не предусмотрено законом или договором. -romv^ , " -.VhH".-H-ГГ " Ї Второй подход, представляющийся более верным, состоит во включении в содержание понятия имущества также и имущественных прав, что точно соответствует ст. 128 ГК РФ, но в то же время порождает и достаточно сложные правовые коллизии. Так, вследствие очевидной пробельности Закона «Об исполнительном производстве» в части указания видов имущества, на которое может быть обращено взыскание, Правительство РФ Постановлением от 27 мая 1998 г. №516 «О дополнительных мерах по совершенствованию процедур обращения взыскания на имущество организаций», в соответствии со ст. 128 ГК РФ установило, что при определении очередности обращения взыскания на имущество организации-должника в соответствии со ст. 59 Федерального закона «Об исполнительном производстве» и Временным положением о порядке обращения взыскания на имущество организаций, утвержденным Указом Президента Российской Федерации от 14 февраля 1996 г. № 199, права требования, принадлежащие должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг (далее - дебиторская задолженность должника), учитываются в составе первой очереди имущества должника, подлежащего аресту и реализации. Приказом Минюста России от 3 июля 1998 г. № 76 была утверждена «Временная инструкция о порядке ареста и реализации прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг (дебиторская задолженность) при обращении взыскания на имущество организаций-должников». Таким образом, Правительство и Минюст РФ устранили явный дисбаланс в законодательстве об исполнительном производстве, указав в полном соответствии со ст. 128 ГК РФ, что дебиторская задолженность организации- должника должна быть включена в состав первой очереди имущества должника, подлежащего аресту и реализации. Подобное решение отнюдь не являлось очевидным, что привело к возникновению весьма характерного спора, разрешенного в конечном счете Верховным Судом РФ в решении от 19 марта 1999 г. № ГКПИ 99-113. Суть дела состоит в следующем. ОАО «Щекиноазот» обратилось в Верховный Суд Российской Федерации с жалобой о признании недействительным вышеупомянутого Приказа Минюста России от 3 июля 1998 г. №76. которым утверждена «Временная инструкция о порядке ареста и реализации прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг (дебиторская задолженность) при обращении взыскания на имущество организаций- должников». Заявитель жалобы ссылался на то, что данный Приказ не основан на законе и нарушает право частной собственности заявителя. Свои доводы заявитель жалобы обосновывал следующим. Пунктом 1 Временной инструкции установлено, что обращение взыскания на дебиторскую задолженность состоит из ареста (описи и запрета распоряжения) указанной дебиторской задолженности, а в необходимых случаях - изъятия у должника документов, подтверждающих дебиторскую задолженность и передачи их на хранение, а также реализации дебиторской задолженности. Пунктом 2 Временной инструкции установлено, что процесс наложения ареста на дебиторскую задолженность, а также ее реализация осуществляются в порядке, установленном Федеральным законом «Об исполнительном производстве» и другими актами. В соответствии со ст. 51 Закона «Об исполнительном производстве» арест может налагаться только на имущество должника, а не на права требования. Данное положение, как считал заявитель, закреплено в разделе 5 ГПК РСФСР, в п. 3 Постановления Конституционного Суда РФ от 17 декабря 1996 г. № 20-П. В соответствии с положениями п. 12 ст. 11 Закона Российской Федерации «О федеральных органах налоговой полиции» от 24 июня 1993 г. № 5238-1 федеральные органы налоговой полиции вправе налагать административный арест на имущество юридических лиц и физических лиц с последующей реализацией этого имущества в установленном порядке в случае невыполнения указанными лицами обязанностей по уплате налогов, сборов и других обязательных платежей для обеспечения своевременного поступления сумм сокрытых налогов и других обязательных платежей в соответствующий бюджет. Таким образом, Закон предоставил право налоговой полиции налагать административный арест на имущество, принадлежащее налогоплательщикам. По мнению заявителя, право налагать административный арест на «права требования» органам налоговой полиции законом не предоставлено. Исходя из таковой посылки, заявитель считал, что в отношении

ОАО «Щекиноазот» у органов налоговой полиции не возникло властных полномочий, предоставленных законом в рамках публичного права. По мнению заявителя, арест и реализация прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц, осуществляемые органами налоговой полиции, нарушая конституционное право частной собственности ОАО «Щекиноазот», противоречат ст. 35 Конституции РФ. Пунктом 3 Временной инструкции установлено, что арест на дебиторскую задолженность налагается только на основании исполнительного документа. Таким исполнительным документом в соответствии с п. 5 ст. 7 Закона Российской Федерации «Об исполнительном производстве» должно быть оформленное в установленном порядке требование органов, осуществляющих контрольные функции, о взыскании с отметкой банка или иной кредитной организации о полном или частичном неисполнении взыскания в связи с отсутствием на счетах должника денежных средств, достаточных для удовлетворения требований взыскателя. В судебном заседании представитель ОАО «Щекиноазот» поддержал заявленные требования, а также пояснил, что реализация оспариваемого акта на практике ставит их предприятие в тяжелое положение, так как не учитывает сложившуюся обстановку между хозяйствующими субъектами. Уведомление налоговой полиции, сделанное им, ОАО «Щекиноазот» в установленном порядке не обжаловало, поскольку подало жалобу в Верховный Суд России. Представитель Минюста России возражал против удовлетворения жалобы, потому что оспариваемый нормативный акт принят министерством во исполнение Постановления Правительства РФ от 27 мая 1998 г. №516? прошел государственную регистрацию, содержащиеся в нем правила соответствуют действующему законодательству и не нарушают прав и интересов заявителя. Верховный Суд Российской Федерации не нашел оснований для удовлетворения жалобы. Как было установлено в судебном заседании, Приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 3 июля 1998 г. №76 утверждена «Временная инструкция о порядке ареста и реализации прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ и оказанных услуг (дебиторской задолженности) при обращении взыскания на имущество организаций - должни- ков». Данная инструкция принята во исполнение п. 4 Постановления Правительства Российской Федерации от 27 мая 1998 г. №516 «О дополнительных мерах по совершенствованию процедур обращения взыскания на имущество организаций», которым Министерству юстиции Российской Федерации по согласованию с заинтересованными ведомствами было поручено утвердить порядок ареста и реализации дебиторской задолженности при обращении взыскания на имущество организаций - должников. Оспариваемый нормативный акт прошел государственную регистрацию. В соответствии со ст. 128 ГК РФ к объектам гражданских прав относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права. Следовательно, права (требования), принадлежащие должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг, являются имуществом должника. Согласно ст. 382 ГК РФ право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требований) или перейти к другому лицу на основании закона. Для перевода к другому лицу прав кредитора не требуется согласие должника, если иное не предусмотрено законом или договором. При таких обстоятельствах суд посчитал несостоятельными доводы заявителя о том, что в нарушение действующего законодательства оспариваемый нормативный акт предусматривает возможность обращения взыскания на дебиторскую задолженность. Учитывая, что оспариваемый нормативный акт соответствует Федеральному закону «Об исполнительном производстве» и иным правовым актам, принят Федеральным Министерством в пределах его полномочий, прошел государственную регистрацию и не нарушает права и охраняемые законом интересы юридического лица, Верховный Суд РФ отказал в удовлетворении жалобы. В концентрированном выражении сущность правовой коллизии, разрешенной Верховным Судом, состоит в том, что заявитель не воспринимает принадлежащие ему права требования (дебиторскую задолженность) как собственное реальное имущество, исходя из понимания имущества лишь в материально-вещественном плане. Судебный же орган в полном соответствии с законом относит права требования к имуществу заявителя-должника. При этом, однако, следует обратить внимание на то обстоятельство, что легальный объем понятия имущества, как это вытекает из буквального толкования ст. 128 ГК РФ, вмещает в себя достаточно разнородные объекты. С одной стороны, это внеправовые реалии, к каковым следует отнести собственно вещи, а также деньги и ценные бумаги, характеризуемые в качестве объектов гражданских прав объективностью своего существования и относительной автономностью по отношению к носителю соответствующего субъективного вещного права. Именно эта автономность и позволяет включать данные объекты как таковые в содержание понятия «имущество» безотносительно к существующим субъективным правам на них. С другой же стороны, в имущество включаются и имущественные права, которые по указанным причинам не совпадают с абсолютными по характеру правами (правом собственности, производными вещными правами) на вещи, деньги и ценные бумаги. В настоящее время практически общепризнанно, что термин «имущественные права» не равнозначен выражению «права на имущество» и обладает собственным содержанием.

Обсуждая понятие «имущество», нельзя не принимать во внимание. что сейчас уже имеются некоторые основания к тому, чтобы использовать его как понятие с известной степенью определенным, даже унифицированным содержанием. Так, постановлением Госстандарта РФ от 18 августа 1998г. № 328 введен в действие с 1 января 1999 г. ГОСТ Р 51195.0.02-98 «Единая система оценки имущества. Термины и определения», содержащий стандартизированные дефиниции, являющиеся общими для оценки различных видов имущества - недвижимого, движимого, нематериальных активов, имущественных комплексов. Согласно определению данного документа «имущество - это объекты окружающего мира, обладающие полезностью, и права на них». Однако, по нашему мнению, данное определение не является вполне корректным и может рассматриваться как адекватное лишь задачам оценки материально- вещественных объектов и возникающих по их поводу вещных прав. В более общем плане приведенная дефиниция не позволяет охватить все известные модусы существования имущества и, в частности, далеко отстоит от решения проблемы определения сущности имущественных прав как объектов гражданских прав.

Не затрагивая сейчас этих фундаментальных проблем имущественных прав, которые должны явиться предметом специального анализа, следует отметить в то же время, что набор признаков (критериев), свойственных вещам, деньгам, ценным бумагам, с одной стороны, и имущественным правам- с другой стороны, имеет сущностные отличия. Характеристика объектов, составляющих типичную «вещную подгруппу» понятия имущества, в принципе не требует указания каких-либо признаков или свойств, которые относились бы не к таковым объектам, а к носителям соответствующих субъективных прав. Иными словами, характеристика в качестве имущества большинства классических вещей вполне мыслима без одновременного учета каких-либо данных, касающихся не вещей как таковых, а их собственников (владельцев). Не следует полагать,

что юридическая личность собственника внутренне имманентно

присуща характеристике любой вещи, относимой к имуществу. Это не так, ибо закон рассматривает в равной степени в качестве вещей и такие, которые не имеют собственника или собственник которых неизвестен, либо вещи, от права собственности на которые собственник отказался (ст. 225 ГК РФ). Однако на практике встречаются ситуации, когда существующая юридическая привязка объекта к носителю субъективного права не позволяет однозначно определить, что же является действительным объектом права - вещь или требование? Проблемы подобного рода весьма часто возникают по требованиям о реституции, а также по спорам из кондикционных обязательств. Показательным в этом плане является дело, рассмотренное Федеральным Арбитражным судом Уральского округа.

Истец - Дочернее страховое открытое акционерное общество «Росгосстрах-Пермь», обратился в арбитражный суд с иском к ООО «ПермИнвестСтрой» о применении последствий недействительности ничтожной сделки и взыскании с учетом изменения иска в порядке ст. 37 АПК РФ 300 тыс. руб., полученных ответчиком в качестве оплаты по договору купли-продажи от 12 мая 1998 г., и

65 271 руб. процентов. Решением суда от 4 мая 2000 г. в удовлетворении иска было отказано. В апелляционной инстанции решение не пересматривалось. В кассационной жалобе истец просил отменить решение ввиду неправильного применения ст. 167 ГК РФ. полагая, что иск следует удовлетворить. Из материалов дела следует, что согласно решению Арбитражного суда Пермской области от 01.12.98. вступившему в законную силу, признан недействительным договор от 12 мая 1998 г. купли-продажи нежилого помещения по ул. Ленина, 25 в п. Октябрьский Пермской области, заключенный между Дочерним страховым ОАО «Росгосстрах-Пермь» и ООО «ПермИнве- стСтрой» (Дело № А50-8554/98 ГК). В соответствии с данным договором истец получил объект продажи, а ответчик в счет оплаты получил 300 тыс. руб. Основанием для признания сделки недействительной явилось то обстоятельство, что продавец (ответчик), действуя по договору комиссии, распорядился имуществом, не принадлежащим комитенту (Сбербанку РФ). Отказывая в удовлетворении требований истца о применении последствий недействительности сделки, арбитражный суд исходил из того, что истцом не представлены данные, свидетельствующие о наличии у него обязанности возвратить ответчику полученное по сделке, вследствие чего применение двусторонней реституции невозможно (п. 2 ст. 166, п. 2 ст. 167 ГК). Кассационная инстанция нашла ошибочным вывод суда первой инстанции.

В соответствии со ст. 167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, что означает обязанность по возврату полученного по сделке как одной, так и другой стороны. Поскольку объект продажи принадлежит на праве собственности Центральному Банку РФ, его возврат ответчику невозможен. Однако это не означает, что лицо, которое" приобрело этот объект недвижимости по договору купли- продажи, не может получить его стоимость при признании сделки купли-продажи недействительной. При этом следует отметить, что к кассационной жалобе приложено решение Арбитражного суда Пермской области от 18 октября 1999 г. по делу № А50-7968/99, в соответствии с которым объект продажи по недействительной сделке виндицирован в пользу ЦБ РФ. Арбитражный суд не учел, что в соответствии с п. 1 ст. 1103 ГК РФ, поскольку иное не установлено ГК РФ, другими законами или иными правовыми актами и не выте- каст из существа соответствующих отношений, правила, предусмотренные гл. 60 ГК РФ, подлежат применению также к требованиям о возврате исполненного по недействительной сделке. При таких обстоятельствах обжалуемое решение является недостаточно обоснованным, подлежит отмене, а дело - передаче на новое рассмотрение для устранения отмеченных недостатков166.

Колебания правоприменителя в выборе адекватной нормы материального права вполне объяснимы с точки зрения существующей теоретической и нормативной неопределенности в применении правил о виндикации, реституции и кондикции. Спектр мнений здесь предельно широк: от представления Ф. К. Савиньи о кондикции как замене на случай упущенной возможности виндикации до утверждения Ю. Барона о том, что корни кондикции вообще лежат не в сфере материального права, а в области классического процесса, т. е. любое частноправовое требование любого рода и с любым основанием, вытекающее из договора или из деликта, может быть заявлено как требование кондикционное. Кстати, Ю. Барон был одним из немногих ученых, который, исследуя зависимость кондикционного иска от предмета истребования, доказывал, что в исках condictio certi или condictio certae re і слову се r turn (т. е. «определенный») придается совершенно особенное значение167. Имущественные права как объекты субъективных гражданских прав не могут рассматриваться в качестве имущества в отрыве от их юридической принадлежности тем или иным конкретным субъектам (кредиторам) в обязательственных правоотношениях с конкретными должниками, а также иных факторов, прямо или косвенно влияющих на само существование (действительность) требования, его параметры и пределы, осуществимость требования и т. п. В силу этого обстоятельства определение имущественного права в качестве объекта гражданских прав всегда включает в себя сочетание признаков как требования самого по себе, так и субъектных его характеристик. Так. существенное значение для имущественного требования имеет степень исполнения обязательства должником, его экономическое положение, наличие и обоснованность возражений против требования кредитора, и др. В значительной мере имущественное право обусловлено и основаниями его возникновения. Например, совершенно различны по своей правовой природе и последствиям требования, основанные на договоре и деликте, на ничтожной и оспоримой сделках. Не совпадают по возможностям осуществления возникшие из тождественных оснований однородные и равные по величине имущественные требования с истекшим и неистекшим сроками исковой давности, и т. д.

Сказанное подтверждает, что правовой диапазон понятия «имущество» имеет два полюса, на одном из которых располагаются классические вещи, на другом - обязательственные права требования. Но, как представляется, было бы недопустимым упрощенчеством рассматривать эти «полюса» в качестве бинарной оппозиции «вещи - требования». Между ними располагается обширная объектная гамма, характеризуемая сложнейшими межобъектными взаимодействиями и взаимопереходами.

На это обстоятельство в разное время обращали внимание многие ученые. Проблема, однако, состоит не в том, что имущественное право может выступать в качестве объекта правоотношения (данное положение почти аксиоматично), а в том, что такое право при известных условиях приобретает ряд важнейших вещно-правовых характеристик, как бы «отрываясь», обособляясь от своего обязательственного основания, приобретая возможность относительно автономного существования вне рамок первоначального обязательства, но в некоторой связи с последним. В результате возникает «обязательственная квазивещь», явление, изученное еще совершенно недостаточно.

Нам представляется, что наиболее близко к разрешению рассматриваемой проблемы подошел Рудольф Зом в разработанной им теории предмета частных прав. Ввиду принципиальной важности данного вопроса и своеобразия подхода к нему Р. Зома мы полагаем необходимым рассмотреть его концепцию достаточно подробно. По мнению этого ученого, существуют телесные и бестелесные предметы. Телесные предметы - это вещи, однако, писал Зом, не любые телесные субстанции являются вещами в правовом смысле, а только такие, которые могут участвовать в качестве предметов оборота на основе распорядительных сделок31. Сфера оборота невелика. Огромное множество телесных субстанций, даже подавляющее их большинство, не являются вещами в правовом смысле, поскольку либо по соображениям фактического порядка, либо же в силу принципов морали они исключены из оборота. Поэтому при решении вопроса о том, что же следует рассматривать в качестве отдельной вещи, доминирующим должно быть не соображение о телесности как таковой, а соображение о пригодности ее в целях оборота. Те физические субстанции, которые в обороте выступают в качестве унитарного (единого) предмета распоряжения, как раз и являются отдельной вещью в правовом смысле. Физическая взаимосвязь частей в естественно-научном смысле не только не является необходимой, но и недостаточна сама по себе. Правовая сущность вещи в том и состоит, что она выступает в качестве самостоятельного предмета распоряжения. По одной сделке можно распорядиться только одной вещью, т. е. сколько вещей, столько и сделок. Исходя из этих посылок. Р. Зом доказывал, что составные части вещей не должны рассматриваться в качестве вещей в правовом смысле, поскольку они не являются самостоятельными предметами сделок. Распоряжение ве- щью в силу юридической необходимости означает одновременно и распоряжение всеми ее составными частями. Проводя различие между существенными и несущественными частями. Зом писал, что существенные составные части не просто не могут быть предметом распоряжения, но и не могут быть предметом права. Образование существенной составной части имеет лишь правоизменяющее значение. Что же касается несущественных частей, то в их отношении возможно возникновение особых прав; после соединения с основной вещью они могут существовать и как самостоятельные предметы прав, не приводя к изменению наличного права. Впрочем, такую возможность Р. Зом (вслед за Эндеманном) ограничивал лишь несущественными частями земельных участков и отмечал, что еще никому не удавалось доказать возможность образования самостоятельных прав на несущественные части движимых вещей. За указанным исключением несущественные части, присоединившись к основной вещи, утрачивают собственное качество вещи в правовом смысле, ибо возможность распоряжения ими как таковыми принципиально отпадает. Сущность вещи в правовом смысле (телесного предмета) состоит не в том. чтобы быть предметом права, а в том, чтобы быть предметом распоряжения. В обороте, основанном на распорядительных сделках, понятие собственности совпадает с понятием вещи. В телесности вещи проявляется власть собственника. Распоряжение вещью в обороте равнозначно распоряжению собственностью, и наоборот. Поэтому собственность вместе с вещью и наряду с нею есть предмет. В обороте собственность выступает вещью, а предметность вещи означает для права предметность собственности. В этом смысле и собственность есть телесный предмет. Далее Зом делает крайне важный вывод о том, что ограниченные права на земельные участки, хотя они в общем случае и могут быть предметами распоряжения как и сами участки (собственность на них), выступают в обороте не как вещи, а как права, т. е. как бестелесные предметы. Анализ последних Зом предваряет утверждением, что бестелесны все находящиеся в обороте предметы, не являющиеся вещами. С этой точки зрения выделяются две группы прав:

1. Предметами являются все права, имеющие свое основание в распорядительной сделке. К их числу относятся ограниченные вещные права: наследственное право застройки, сервитута, преимущественное право покупки, вещные обременения, ипотека, ипотечный долг, залоговое право. В своем большинстве эти права не передаются вообще или не передаются в самостоятельном качестве, вследствие чего распоряжение ими как таковыми путем продажи или обре-

менения исключено. Зом ссылается на закон (§ 1439, 1554 ГГУ), в силу которого существуют «предметы, которые не могут передаваться по сделке». Однако он отмечает, что и такие права в известных границах могут быть предметом распоряжения. Сделки, изменяющие содержание или уровень (ранг) этих прав, а также сделки, ведущие к прекращению таких прав, являются подлинными распорядительными сделками. Рассматриваемые права являются, следовательно, предметами в правовом смысле не только с точки зрения их генезиса, но и по своему составу.

2. Признаком, характеризующими в качестве предмета имущественные права, возникающие не по сделкам, является их передаваемость, т. е. их способность в самостоятельном качестве передаваться по сделкам. Передаваемость включает в себя возможность обременения. Достаточно, чтобы права по типу своему допускали передаваемость. Если в отдельных случаях передаваемость исключается специальным указанием, это ничего принципиально не меняет. И в таких случаях есть «предметы, которые не могут передавать-

33 ся по сделке» . Для имущественных прав в категориальном их понимании существенна передаваемость, именно она позволяет относить права к предметам. Права, возникающие не по сделке, попадают в круг предметов только вследствие их передаваемости. С этой точки зрения права требования представляют собой предметы. То же самое, по мнению Зома, можно утверждать и об исключительных правах: автора, издателя, изобретателя. В отношении же права на фирму и права на товарный знак Зом делал оговорку о том. что таковые не могут быть переданы в самостоятельном качестве, поэтому предметами в правовом смысле не являются, на них не может быть обращено взыскание, не включаются они и в конкурсную массу. К передаваемым правам и. следовательно, к предметам Зом не относил в общем случае права участия (права членства), отмечая, что, как и все личные права, таковые неотчуждаемы. Но в исключительных случаях право участия, например, в акционерном обществе, может отчуждаться и тем самым являться предметом. В силу закона (§ 2033(1) ГГУ) каждый из наследников может распорядиться своей долей в наследственном имуществе. В таких сл^^чаях предметом распоряжения выступает право участия в целом, но ни в коем случае не отдельное правомочие, вытекающее из такого права168. Отдельные, вытекающие из права участия правомочия, не будучи отчуждаемыми, в лучшем случае (и то, если это допускают учредительные документы), могут быть переданы, доверены для осуществления другим лицам. Следовательно, отдельные членские правомочия в смысле гражданского законодательства предметами являться никак не могут.

Из приведенных рассуждений следует, что, наряду с вещами, предметами для права гражданского являются лишь имущественные права (вещные, обязательственные, исключительные), а также передаваемые (и тем самым аналогичные имущественным) права участия. Распорядительные сделки возможны лишь в имущественном обороте.

Юридическое своеобразие имущественных прав состоит в том, что они являются предметами сделок. Этим они и отличаются от личных неимущественных прав, которые предметами не являются. Сделка не может быть основанием ни их возникновения, ни их переноса. Имущественные права оборотоспособны, личные неимущественные права- необоротоспособны. Р. Зом отмечал, что ГГУ учитывает различие между личными правами имущественного характера (предметами) и личными неимущественными правами (непредметами). Этим, как справедливо подчеркивал он, одновременно характеризуется и значение понятия «имущественное право» для всей системы гражданского права. Вопрос о том. является ли то или иное право имущественным, совпадает с вопросом, является ли данное право предметом в смысле гражданского законодательства. Суммируя. Р. Зом писал, что предметы являются активными составными частями имущества169. Только из них составляется «имущество» в гражданско-правовом смысле. Только они допускают в отношении себя правопреемство и возникновение прав нескольких лиц. Отмечая, что понятие предмета лежит в основе целого ряда принципиальных правовых положений, Р. Зом доказывал основополагающий характер этого понятия для гражданского права170.

Изложенная концепция предмета частных прав представляется весьма перспективной в плане раскрытия содержания понятия «имущество» и создает достаточную для этого теоретическую основу. Она позволяет формировать понятие об активной части имущества с использованием конечного числа элементов (предметов), т. е. вещей и имущественных прав, характеризуемых передаваемостью (оборотоспособностью) по распорядительным сделкам. В этом смысле можно, вслед за Зомом, утверждать, что любой предмет входит в имущество, но, с другой стороны, при таком подходе с неизбежностью следует обратное умозаключение о том, что имущество и есть некая совокупность предметов (в изложенном понимании).

Анализируя с учетом данных позиций формулу видов объектов гражданских прав, приведенную в ст. 128 ГК РФ, можно обнаружить стремление отечественного законодателя представить эти объекты в определенной взаимосвязи и логической последовательности.

Так, наиболее общим понятием выступает понятие объектов гражданских прав, которое можно рассматривать как обладающее наибольшей степенью обобщения существенных признаков всех и любых объектов гражданских прав и выступающее по отношению к последним в качестве общего (родового) понятия. Особенные (видовые) понятия объектов представлены имуществом; работами и услугами; информацией; результатами интеллектуальной деятельности;

нематериальными благами. В свою очередь видовое понятие имущества раскрывается через называемые законодателем подвидовые объекты: вещи и иное имущество, а подвид объектов - результаты интеллектуальной деятельности уточняется ссылкой на исключительные права (интеллектуальную собственность). Внешне эта структура выглядит в достаточной степени организованной и упорядоченной. однако необходимо обратить внимание на то. что только в отношении вещей и иного имущества законодатель применяет смысловое расширение непосредственно в тексте рассматриваемой нормы. относя к вещам деньги и ценные бумаги, а также включая в иное имущество имущественные права. Думается, что это не случайно. Ведь в принципе юридическая техника позволяет расширить содержание ст. 128 ГК РФ уточнениями и иных видовых объектов. Так. не было у законодателя никаких формальных препятствий к тому, например, чтобы указать хотя бы главнейший подвид информации - служебную и коммерческую тайну (ст. 139 ГК) или же перечислить конкретные разновидности неимущественных благ (ст. 150 ГК) непосредственно в базовой норме - ст. 128 ГК РФ. Тем не менее законодатель не пошел по такому пути, что совершенно оправданно.

Исключение, сделанное для имущества, отражает принципиальную важность относимых к нему объектов для всего предмета регулирования гражданского права. Этим подчеркивается, во- первых, положение имущества как центра системы объектов гражданских прав, и, во-вторых, наличие центростремительной тенденции в указанной системе. Под таковой тенденцией мы понимаем отчетливо выраженное движение имеющих экономическое содержание прав на объекты, не отнесенные по закону к имуществу, к центру системы объектов гражданских прав, проникновение таковых прав внутрь имущественной группы объектов и приобретение ими в силу этого главнейшего предметного качества - передавае- мости.

Обсуждая понятие имущества, мы неизбежно сталкиваемся с необходимостью интерпретации категорий вещи, объекта и предмета в их логической, а также юридико-системной взаимосвязи. В определенной части этот вопрос был затронут нами выше в главе первой при обсуждении понятия дискретности как ведущего признака объектов гражданских прав. Сейчас же представляется принципиально важным подчеркнуть, что понятие предмета (по Зому) практически охватывает все объекты, относимые действующим российским гражданским законодательством к имущественной группе (вещи, деньги, ценные бумаги, имущественные права), которые и составляют актив имущества субъекта. Однако поскольку закон установил неисключительный перечень имущественных объектов, следует прийти к выводу о том, что пополнение активной частії имущества возможно лишь за счет определенных модусов сугцест- вования иных объектов, не отнесенных законом (в исходном состоянии) к имуществу. Именно такое движение неимущественных объектов или, точнее, отдельных проявлений таковых, в сторону имущественной группы. представляет собой внешнюю сторону проявления одного из важнейших качеств системы объектов гражданских прав - способности к саморегуляции и взаимозамещению. Однако подобные переходные процессы могут быть обнаружены и внутри самой имущественной группы объектов. Изучение их представляет существенный теоретический и практический интерес.

Эти переходные процессы составляют одну из наиболее сложных задач для правового регулирования, которое традиционно ориентировано на дихотомическое деление правовых предписаний на вещно- и обязательственно-правовые и. за малыми исключениями, не содержит норм, способных императивно установить адекватный сущности рассматриваемых явлений правовой статус. До некоторой степени острота проблемы сглаживается диспозитивным, договорным режимом, который участники правоотношений избирают для себя в каждом конкретном случае. Однако начала диспозитивности вряд ли могут иметь серьезные перспективы даже в гражданском праве, когда и поскольку речь идет о правовом статусе как основной части правового режима того или иного объекта гражданских прав.

Если «чистые» в исходном состоянии имущественные права могут приобретать при известных условиях квазивещные характеристики. то имеет место и встречный, достаточно активный процесс обретения объектами, признаваемыми по закону вещами, обязательственно-правовых свойств. Например, деньги в безналичной форме имеют объективно-реальное существование лишь как специфическое обязательственное право требования владельца счета к соответствующей кредитной организации. Все ценные бумаги, признаваемые по закону вещами, обладают явно выраженным обязательственно-правовым признаком персонификации должника. Мы полагаем, однако, что вещи, деньги, ценные бумаги и имущественные права не исчерпывают действительного содержания понятия имущества, ибо оно обладает мощным потенциалом, способствующим саморазвитию, расширению и углублению. Прежде всего необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что имущество, понимаемое как объекты внешнего мира, должно характеризоваться независимостью существования от сознания участников гражданского оборота и относительной устойчивостью свойств таковых объектов. Конечно же, существует глубокое различие между философским и юридическим пониманием объекта. По определению Брокгауза и Эфрона, «объект (предмет) вообще то, что дано в познании, или на что обращена наша познавательная деятельность. Противоположное ему субъект - мыслящее, чувствующее, желающее Сія": впрочем, это противоположение между объектом и субъектом является чисто относительным, так как при обращении на себя познавательной деятельности (при самосознании) субъект становится объектом. В обычном словоупотреблении объективным называется то, что имеет свое основание в природе вещей, независимо от познающего субъекта». В силу этого в имущество необходимо включать любые объективированные, существующие независимо от человеческого сознания продукты природы и продукты деятельности (в том числе интеллектуальной), которые имеют стоимостную оценку и становятся товаром, а также имущественные права и обязанности, возникающие по поводу их. И хотя в ст. 128 ГК РФ работы, услуги, информация, результаты интеллектуальной деятельности вынесены за пределы понятий «вещь» и «имущество», в действительности данный перечень объектов в значительной своей части может быть включен в группу имущественных объектов в связи с тем, что здесь имеет место овеществление продуктов как предметно-практической, так и духовной, интеллектуальной деятельности. Именно с этой (вещной) стороны они и принадлежат к имуществу. Ведь совершенно не случайно Налоговый кодекс РФ в п. 1 ст. 38 («Объект налогообложения») предусмотрел, что объектами налогообложения могут являться операции по реализации товаров (работ, услуг), имущество, прибыль, доход, стоимость реализованных товаров (выполненных работ, оказанных услуг) либо иной объект, имеющий стоимостную, количественную или физическую характеристики, с наличием которого у налогоплательщика законодательство о налогах и сборах свя- зывает возникновение обязанности по уплате налога. Хотя в рамках данной нормы и не произошло формального объединения работ и услуг с объектами «имущественной подгруппы», думается, что наличие стоимостных, количественных или физических характеристик у работ и услуг вплотную приближает их к имуществу. Необходимо, однако, обратить внимание на то обстоятельство, что в п. 2 ст. 38 Налогового кодекса РФ (в ред. Федерального закона от 9 июля 1999 № 154-ФЗ) под имуществом понимаются виды объектов гражданских прав, относящихся к имуществу в соответствии с ГК РФ (за исключением имущественных прав). В первоначальной редакции НК РФ виды имущества без всяких изъятий определялись в соответствии с ГК РФ. Поэтому исключение имущественных прав из содержания понятия имущества в налоговом законодательстве вызывает целый ряд вопросов. Прежде всего указанное изъятие не проведено последовательно, и в ряде положений того же НК РФ вместо исключенных имущественных прав используются эквивалентные понятия права требования и дебиторской задолженности. Так, например, ст. 167 НК РФ в целях определения даты реализации (передачи) товаров (работ, услуг) оплатой товаров (работ, услуг) признается прекращение встречного обязательства приобретателя указанных товаров (работ, услуг) перед налогоплательщиком, которое непосредственно связано с поставкой (передачей) этих товаров (выполнением работ, оказанием услуг), за исключением прекращения встречного обязательства путем выдачи покупателем - векселедателем собственного векселя. Оплатой товаров (работ, услуг), в частности, признается передача налогоплательщиком права требования третьему лицу на основании договора или в соответствии с законом. В соответствии с п. 5 той же статьи в случае неисполнения покупателем до истечения срока исковой давности по праву требования исполнения встречного обязательства, связанного с поставкой товара (выполнением работ, оказанием услуг), датой оплаты товаров (работ, услуг), признается наиболее ранняя из следующих дат: Одень истечения указанного срока исковой давности; 2) день списания дебиторской задолженности. Более того, часть вторая НК РФ (п. 2 ст. 155) содержит вполне отчетливое указание на товарный характер уступки требования (цессии), вследствие чего исключение имущественных прав из имущества по налоговому законодательству представляется несколько непродуманной акцией. л ^ -

С другой стороны, существующая методология бухгалтерского учета имущества и финансовых обязательств безоговорочно относит к имуществу организаций целый ряд прав, обозначаемых в качестве нематериальных активов. Для подтверждения сказанного достаточно сослаться на п. 55 «Положения по ведению бухгалтерского учета и бухгалтерской отчетности в Российской Федерации», утвержден-

ного от Приказом Минфина РФ 29 июля 1998г. № 34н. где указано, что к нематериальным активам относятся права, возникающие из авторских и иных договоров на произведения науки, литературы, искусства и объекты смежных прав, патентов, промышленных образцов, на ноу-хау. организационные расходы, связанные с образованием юридического лица, деловая репутация и др. Приведенные права приобретают статус нематериальных активов при условии, что они используются в хозяйственной деятельности более одного года и приносят доход. Но это вовсе не означает, что объекты интеллектуальной деятельности теряют все те особенности, которые свойственны им по сути. Законодатель учитывает их специфику в отдельных нормативных правовых актах, иных федеральных законах, других правовых положениях. Проблема состоит, однако, не столько в технической, сколько в концептуальной несогласованности нормативных актов между собой, что отражает неустоявшееся, колеблющееся состояние правовой теории. Актуальность рассматриваемого вопроса подтверждается тем, что в современном законодательстве России все отчетливее обозначается стремление к нормативно- однотипному урегулированию как «чистых», так и «нечистых» имущественных отношений. Примером может являться Постановление Правительства России от 14 января 2002 г. № 7, установившее в утвержденном им «Положении» порядок инвентаризации и стоимостной оценки прав на результаты научно-технической деятельности. Постановлением предусмотрено, что стоимостная оценка прав на результаты научно-технической деятельности, подлежащих инвентаризации в соответствии с Положением, осуществляется в случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации, согласно стандартам оценки, обязательным к применению субъектами оценочной деятельности, утвержденным Постановлением Прави- тельства Российской Федерации от 6 июля 2001 г. № 519 «Об утверждении стандартов оценки». Под инвентаризацией прав в смысле рассматриваемого Постановления понимается выявление прав на результаты научно-технической деятельности с целью их последующего учета и правомерного использования в гражданском обороте. Инвентаризация осуществляется организациями с учетом требований законодательства Российской Федерации о бухгалтерском учете и отчетности, а также нормативных правовых актов о порядке проведения инвентаризации нематериальных активов организаций и включает дополнительно следующие мероприятия: -

осуществление научно-технического, правового и экономического анализа результатов научно-технической деятельности, в том числе отчетной научно-технической, проектной, конструкторской, технологической и другой документации, с целью выявления в них потенциально охраноспособных результатов, включая изобретения, промышленные образцы, полезные модели, а также секретов производства (ноу-хау) и результатов научно-технической деятельности, не являющихся объектами исключительных прав; -

идентификацию субъектов прав на выявленные результаты; -

разработку рекомендаций о получении (оформлении) правовой охраны на выявленные результаты и использование их в гражданском обороте. Несмотря на некоторую противоречивость приведенных нормативных положений, следует обратить внимание на то, что инвентаризация хотя и предшествует учету, но охватывает в сущности тот же круг объектов. И для инвентаризационных процедур, и для учета объектами выступают права на результаты научно- технической деятельности, которые в учетных целях принято именовать инвентарными объектами. Инвентарным объектом нематериальных активов считается совокупность прав, возникающих из одного патента, свидетельства, договора уступки прав и т. п. Основным признаком, по которому один инвентарный объект Дифференцируется от другого, служит выполнение им самостоятельной функции в производстве продукции, выполнении работ или оказании услуг либо использовании для управленческих н}жд организации. К нематериальным активам относятся объекты интеллектуальной собственности (исключительное право на результаты интеллектуальной деятельности), для которых выполняется ряд условий, сформулированных в качестве негативных признаков. Не рассматриваются в качестве нематериальных активов: а) не давшие положительного результата научно-исследовательские, опытно-конструкторские и технологические работы; б) не законченные и не оформленные в установленном законодательством порядке научно- исследовательские, опытно-конструкторские и технологические работы; в) материальные объекты (материальные носители), в которых выражены произведения науки, литературы, искусства, программы для ЭВМ и базы данных. Исходя из приведенных посылок, «Положение по бухгалтерскому учету "Учет нематериальных активов ПБУ 14/2000"», утвержденное Приказом Минфина Российской Федерации от 16 октября 2000 г. № 91н, определяет в п. 4, что к нематериальным активам относятся следующие объекты: -

исключительное право патентообладателя на изобретение, промышленный образец, полезную модель; исключительное авторское право на программы для ЭВМ, базы данных; имущественное право автора или иного правообладателя на топологии интегральных микросхем; -

исключительное право владельца на товарный знак и знак обслуживания, наименование места происхождения товаров; -

исключительное право патентообладателя на селекционные достижения.

В составе нематериальных активов учитываются также деловая репутация организации и организационные расходы (расходы, связанные с образованием юридического лица, признанные в соответствии с учредительными документами частью вклада участников (учредителей) в уставный (складочный) капитал организации).

Этот достаточно широкий круг прав, отнесенных к нематериальным активам, сформулирован в нормативном акте как исчерпывающий перечень исключительных прав, что вызывает определенные возражения прежде всего в связи с тем, что учет нематериальных активов является составной частью учета имущества, понятие о котором шире понятий и нематериальных активов и тем более исключительных прав. И в этом плане гораздо ближе к истине идеология «Положения о бухгалтерском учете и бухгалтерской отчетности в Российской Федерации», которое вообще не опирается на понятие исключительного права, говоря лишь о правах, возникающих: -

из патентов на изобретения, промышленные образцы, селекционные достижения, из свидетельств на полезные модели, товарные знаки и знаки обслуживания или лицензионных договоров на их использование; -

из прав на «ноу-хау» и др.

Необходимо прежде всего обратить внимание на то, что «Положение по бухгалтерскому учету «Учет нематериальных активов ПБУ 14/2000» признает объектом учета лишь «исключительное авторское право на программы для ЭВМ и базы данных». Если исходить из точного смысла положений главы 2 Закона от 23 сентября 1992 г. № 3523-1 «О правовой охране программ для электронных вычислительных машин и баз данных», под исключительными авторскими правами на указанные объекты следует понимать лишь имущественные права, дающие возможность осуществлять и (или) разрешать осуществление следующих действий: выпуск в свет программы для ЭВМ или базы данных; воспроизведение программы для ЭВМ или базы данных (полное или частичное) в любой форме, любыми способами; распространение программы для ЭВМ или базы данных; модификацию программы для ЭВМ или базы данных, в том числе перевод программы для ЭВМ или базы данных с одного языка на другой; иное использование программы для ЭВМ или базы данных (ст. 10 Закона). Видимо, к этой же группе прав следует отнести также и смешанные организационно-имущественные права, как то право на передачу имущественных прав (ст. 11) и право на регистрацию программы или базы данных (ст. 13). В то же время, в составе нематериальных активов со всей очевидностью не должны учитываться личные авторские права, которые Законом не совсем корректно также отнесены к исключительным: право авторства, право на имя и право на неприкосновенность (целостность). Принципиально те же соображения касаются и исключительных прав на топологии интегральных микросхем. Закон от 23 сентября 1992 г. № 3526-1 «О правовой охране топологий интегральных микросхем» совершенно оправданно относит к исключительным лишь имущественные права авторов и иных правообладателей, подразумевая под таковыми права использовать топологию по своему усмотрению, в частности, путем изготовления и распространения интегральных микросхем с такой топологией (ст. 5 Закона).

Во-вторых. «Положение о бухгалтерском учете и бухгалтерской отчетности в Российской Федерации» (в отличие от «Положения по бухгалтерскому учету ""Учет нематериальных активов ПБУ 14/2000"») учитывает, что права, возникающие из факта установления правовой охраны объектов промышленной собственности, могут иметь и производный характер, т. е. вытекать из лицензионных договоров, которые не обязательно предоставляют исключительные права использования тех или иных объектов (при неисключительной или же открытой лицензии). Следует отметить, однако, что методологически вопрос об относимости прав использования объектов промышленной собственности до логического завершения не доведен ни в том, ни в другом документе. Коль скоро проблема заключается не столько в исключительном характере права, сколько в установлении особого правового (законного и/или договорного) режима использования объекта, необходимо принять во внимание, что законодатель в ряде случаев оговаривает спех\иальные права пользования, которые имеют четко выраженный имущественный характер и не могут быть квалифицированы иначе, нежели нематериальный актив. Так, к примеру, Патентный закон от 23 сентября 1992 г. № 3517-1 в ст. 12 устанавливает право преждепользования, в силу которого любое физическое или юридическое лицо, которое до даты приоритета изобретения, полезной модели, промышленного образца добросовестно использовало на территории Российской Федерации созданное независимо от его автора тождественное решение или сделало необходимые к этому приготовления, сохраняет право на дальнейшее его безвозмездное использование без расширения объема. Право преждепользования может быть передано другому физическому или юридическому лицу только совместно с производством, на котором имело место использование тождественного решения или были сделаны необходимые к тому приготовления. Понятно, что приведенная норма исходит из соображения о целесообразности защиты этого специального права в интересах его обладателя исходя из более чем экономически оправданного предположения о понесенных последним затратах на создание тождественного решения или приготовление к его использованию. Такие затраты и расходы имеют ту же экономическую природу, что и включаемые в состав имущества организации затраты по созданию охраноспособных объектов (кроме, конечно, расходов, связанных с оформлением правовой их охраны). В случае продажи предприятия- преждепользователя право преждепользования, будучи бесспорным активом, не может быть учтено никаким иным образом, кроме как нематериальный актив. Равным образом к нематериальным активам следует относить и неисключительное по своей природе право пользования зарегистрированным наименованием места происхождения товара любым юридическим или физическим лицом находящимся в том же географическом объекте и производящим товар с теми же свойствами, как предусмотрено ст. 32 Закона от 23 сентября 1992 г. № 3520-1 «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров». Это последнее право в известном смысле сопряжено с деловой репутацией организации. которая, как известно, подлежит включению в состав нематериальных активов. Полагаем, что подобного рода неисключительные права входят тем не менее в состав имущества и должны учитываться как элементы такового.

Наконец, требуют определенного уточнения методология учета в составе нематериальных активов прав на «ноу-хау» и установление в этих целях содержательных и функциональных корреляций с понятиями секретов производства, коммерческой тайны и информации.