Екатерина Боброва
Любовь дракона
Риль тяжело вздохнула и с удрученным видом уставилась в окно. Оттуда доносились взрывы смеха, чьи-то, претендующие на песню, вопли, бренчание гитары, звуки откупориваемых бутылок игристого вина. Седьмой курс с шумом отмечал окончание Академии и сдачу последнего экзамена. Завтра они все разъедутся по практикам, и наступит долгожданная тишина и спокойствие. Но это будет только завтра. А ей сегодня позарез нужно попасть в северное крыло мужского корпуса общежития. Жерах достал самозапоминающие листы с лекциями по завтрашнему зачёту и, протянув дружескую руку помощи, предложил прочитать их вместе. Упустить такой шанс она не могла. Уж больно въедлив был господин Рачестэр, принимая зачёт по своёму предмету. Дотошен до каждой мелочи. И надо же быть такой «счастливицей»: первый в своей жизни зачёт сдавать этому педанту. Опозорить честь семьи и завалить начало сессии, чтобы потом выслушивать причитания матушки и нравоучения старшего брата-отличника - нет, увольте, уж лучше она рискнет сегодня добраться до Жераха.
«Может, на спине цифру „один“ нарисовать?» - с раздражением подумала девушка. Первый курс выпускники старались особо не задевать. По причине того, что мелюзге, как их презрительно называли, запрещалось применять магию. Первый курс только начинал изучение методов контроля собственных сил и пока лишь в теории. К практике они должны были перейти на втором курсе.
Лет двадцать назад у Академии было восемь башен, теперь осталось семь. Группа старших выловила первокурсника около восьмой башни и решила немного позабавиться с мелюзгой. То ли шутка показалась тому не слишком забавной, то ли у юноши оказался взрывной характер, но он решился преступить строжайший запрет Академии и применил старое семейное заклинание, изученное им ради забавы ещё в детские годы. Естественно, юное дарование не справилось с потоками силы, и на одну башню у Академии стало меньше. Группе шутников пришлось срочно пересдавать уже на практике экзамен по магической защите. Недоучку успел прикрыть дежурный маг, и, по счастью, никто не пострадал, кроме башни, конечно же. Её, надо сказать, восстанавливать не стали. Она и сейчас стоит, как почёрневший полуразрушенный зуб, словно в назидание сладкоежкам. С тех пор выпускники первокурсников особо не задевали, да те и сами старались в этот день не высовываться и сидели тихо по норкам, как мыши.
Но Риль придется рискнуть. В любое другое время она бы встретились с Жерахом, как обычно, в условленном месте, но сейчас это слишком рискованно. Застуканная в парке парочка - прекрасный повод для какой-нибудь шутки. Придется ей топать к другу самой. Выносить запрещённые листы из общежития - ещё больший риск.
От рисования на спине единицы девушка отказалась. Одежду жалко, да и фосфоресцирующей краски у неё нет, а все остальное в потёмках бессмысленно. Лучше она оденет свой тёмно-серый плащ. Помнится, как долго она расстраивалась из-за его серой окраски, зато теперь его незаметность будет на руку. Жаль, что сегодня на улице не по-весеннему душно и влажно, словно перед грозой. Хотя, гроза была бы кстати. Хороший дождик разогнал бы по углам этих шутников. А так придется одеть под толстый плащ тоненькую тунику, с коротким рукавом. Длина у неё, правда, чуть выше колена, но сойдет. Не до приличий, когда двойка маячит в зачётке. На ноги - старые, но удобные сандалии. Они не подведут, если придется спасаться бегством. Теперь стоит прикинуть, как безопаснее пробраться к Жераху. Лучше всего рвануть мимо чёрной развалины, а затем через парк. Вроде в том районе пока тихо. Можно рискнуть. Самое опасное место - открытый со всех сторон мост через пруд, но пробираться сквозь заросли колючей агги, которой зарос берег пруда, желания не было.
Тянуть дальше не стоит. Иначе она вообще не рискнет выйти из комнаты. Братец, конечно, её затею не одобрил бы. Как же, он у нас безукоризненный студент. Риль так и представила, как Коррин с огорчённым видом качает головой, выговаривая нудным тоном длинные нравоучения. На самом деле Риль звали Эрилиэлла, но без запинки её имя могли выговорить немногие - дорогая матушка с не менее дорогим братцем, да привыкшие к причудливым именам студентов преподаватели Академии. Все остальные звали её Эриль или Риль или «Ри-и-иля-я-я, иди сюда. Признавайся, негодница, это ты у отца шар вероятностей без спросу стащила? Опять с девчонками женихов там себе выискивали?» Вот полгода дома не была, а до сих пор тот позорный случай забыть не может. Риль решительно вышла в полумрак коридора и так же решительно, но тихо прикрыла за собой дверь. Всё. Да поможет ей Создатель.
Выбор маршрута мимо разрушенной башни оказался удачным. Там и правда никого не было. Место слишком жутковатое для разгульных вечеринок, и девушка, спокойно миновав мрачные развалины, вошла в парк. Пройдя под вековыми исполинами и срезав путь через поляну, она замерла, не решаясь ступить на полотно моста. Вокруг было тихо. Но там, на мосту, она будет на виду у всех и абсолютно беззащитна. Ажурный арочный мост делил гладь пруда на две равные части. В каждой из них царила своя хозяйка. В левой части над водой возвышалась женская фигура из белого мрамора. Укутанная в длинную тунику, она одной рукой прикрывала себе глаза, а вторую бессильно опустила вниз. Надпись на статуе гласила: «Судьба - слепа». Студенты меж собой называли её госпожа Случайность. Особо её недолюбливали нерадивые студенты, обвиняя во всех своих бедах. Центр правой части пруда занимала женщина в коротком платье, чью фигуру изваяли из розового мрамора. Она застыла, протянув обе руки к небесам, а в широко раскрытых глазах читалась мольба. Надпись гласила: «Не сдавайся! Утративший надежду - погибнет».
«Надежда мне сейчас не помешает, вместе с толикой удачи», - подумала Риль и вступила чуть дрожащей ногой на мост. Дальше пошла уверенней. Но на середине моста Надежда, видимо, отвлеклась по своим надеждинским делам, и в дело вступила её коварная сестрица, госпожа Случайность.
Воздушный поток подхватил девушку, поднял над мостом и с силой швырнул в воду. Плащ тут же намок и тяжёлой гирей потянул её ко дну. Риль забарахталась, пытаясь справиться с застёжкой. Как назло, та размокла и никак не хотела поддаваться. Девушка уже почти опустилась на дно, когда там, под ней, начала раскручиваться воронка перемещения. «Мамочка, - мысленно простонала девушка, - да за что мне всё это!»
Эти идиоты и вектора настраивать как следует не умеют. Выбросит её неизвестно где, и как ей домой возвращаться? Придётся у братца помощи просить, а это значит, накрылась её подготовка к зачету, да ещё и головомойки дома не избежать. Хорошо, если на сам зачёт не опоздает! Да, … просто замечательно подготовилась!
Кая! Кая! Кая, открой окно! - настойчивый шепот проникал сквозь сон. -Кайтана, чтоб тебя!!! КАЯ! - уже не шепот, а хрип, скрывающийся на полукрик.
НЭЙ?! Какого демона ты забыл у меня под окном в...- посмотрела я на часы в виде дракончика, висевшие на двери, - три утра?! - шипела я слова, грозно осматривая друга. Тот засмущался (смущающийся Нэй то еще зрелище!), резко оглянулся и в наглую залез в комнату.
Ты меня спасла, - в благодарном порыве до хруста в ребрах обнял меня шаман, а потом натянул рубашку на шнуровке. -Я всегда знал, что русалки любвеобильны, но чтобы до такой степени... - говорил скорее себе, чем мне Нэй.
Я прервала его поток речи взмахом руки:
Давай без подробностей своей интимной жизни. Лучше объясни чего пришел на ночь глядя, да еще таким интересным способом? - сложив руки на груди, внимательно смотрела на друга, ожидая ответа.
Это все Иветт, - скривился на имени шаман, - Эта девушка хуже суккуба. Какая- то агрессивная и ненасытная.
Просила же без подробностей, - наморщила я носик. - А я тебя предупреждала, что не стоит связываться с русалкой, тем более с Иветт.
Да-да, я идиот так как тебя не послушал, - отмахнулся от моих слов Нэй и развалился в мягком кресле. -Но я же не знал, что Иветт такой... ненормальной окажется.
Ага, а три десятка парней, которые были у нее до тебя, видимо, должного эффекта не произвели, - съязвила я, доставая лекарственную микстуру для царапин парня. -И, вообще, чего ты ко мне залез, комната Илиды была ближе.
Да, но вряд ли наша пацифистка сможет помочь мне в случае чего. Тем более она почти замужняя дама
Только не говори, что твоя подружка может заявиться ко мне... - только произнесла я эти слова, как в дверь моей комнаты кто- то (уже ясно кто) усиленно начал стучать.
Нэй, как и подобает настоящему мужчине, спрятался в ванной комнате, бросив умоляющий взгляд на меня.
Ты труп! - прошипела я и пошла открывать дверь, пока она у меня еще есть.
Да, силе удара русалки даже оборотни позавидуют!
Где он?!?!?! - то ли рычала, то ли кричала Иветт, сверху вниз осматривая меня.
У девушки рост 180 см, а у меня всего 168 см. Да и вообще она выглядела куда мощнее меня. Я же, в свою очередь, флегматично осматривала ее. Да, Иветт была очень привлекательной русалкой, с копной синих, как море волос до талии, омутами синих глаз и правильными чертами лица. Выпуклости и впуклости тоже на своих местах. У нее ноги длине, чем я вся. Если бы не ее стервозный и временами перетекающий в истерический характер, парни бы толпами бегали.
Кто? - скучающе спросила я, сложив руки на груди.
Пройти в комнату она не сможет, разве что через мой труп. А за убийство, ее моя родня сожжет заживо.
Нэй! Я знаю что он у тебя! Отдай его мне и тебе ничего не будет! - рявкнула на меня эта... в общем, особь женского пола с хвостом.
Иветт была на два года младше меня и училась на факультете стихийной магии. Все-таки у русалок только водой и получается управлять.
Я же, в свою очередь, считай выпускница факультета менталистов первого ранга силы. Ей со мной не тягаться.
Ты мне угрожаешь? - спокойно уточнила я, вскинув подбородок и внимательно посмотрев на русалку. Та аж в размерах уменьшилась. Менталистов бояться так же как некромантов и черных магов. Потому что мы при желании можем причинить невероятную боль и сделать из человека овощ. Тем более, у меня дедушка Директор Академии, а брат "профессор".
Я просто хочу видеть своего мужчину, - напускное высокомерие ей не поможет.
А я хочу поспать, так что топай в направлении своего корпуса, пока тебя не заметил Страж, - настоятельно так попросила я девушку.
Я знаю что он у тебя! - начала шипеть эта гадюка.
Я устало вздохнула, мысленно пообещав кастрировать Нэя!
Я считаю до трех, и если за это время ты не скроешься с глаз, пеняй на себя. Раз, два, - и Иветт прорычав слова посыла меня в далекие страны, скрылась в коридоре.
Выходи герой любовник, - прислонившись к двери, позвала я Нэя. -Как она вообще поняла, что ты у меня?
Запах, эти русалы чуят жертву, - буркнул Нэй, снова падая в кресло.
Точно, - кивнула. - В таком случае выпей вот это, - дала я другу зелье, маскирующее запах, - а этим смажь раны, - теперь в руках шамана лежала еще и баночка с мазью, ускоряющей регенерацию. -И если ко мне придет еще одна твоя поклонница, я тебя сдам.
Ладно. Еще раз спасибо за спасение жизни. Доброй ночи, - и Нэй вышел из моей комнаты. А я снова легла спать, так как завтра выпускной экзамен по контролю сознания у профессора Дариуса.
***
Ланс Класор - прочитал имя следующего отвечающего профессор Дариус. Ланс глубоко вздохнул и быстро выдохнул. Одногруппник сильно волновался, хоть и пытался скрыть это.
Итак, задание- Заклятие Приказ. У вас двадцать минут, - и профессор принял расслабленную позу, ожидая действий со стороны адепта.
Приказ- заглянув жертве в глаза, маг отдаёт простой приказ, который следует выполнить незамедлительно. Команда должна быть ясной и простой. Если она двусмысленна или сбивает с толку, жертва может реагировать медленно или будет плохо выполнять задачу. Вдобавокприказы всегда толкуются в лучших интересах жертвы. Жертв "Приказа" нельзя заставить нанести себе прямой вред. (из учебника "Ментальная магия для адептов")
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Мэри Гилганнон
Любовь дракона
1
Британия, 510 год н.э.
И Дракон пришел.
Аврора, тесно прижавшись к каменной стене сторожевой башни над крепостными воротами, видела, как наступающее войско беспрерывным потоком перекатывалось через зеленые холмы, направляясь к городу. Боевые доспехи воинов, их оружие ярко блестели и переливались в лучах полуденного солнца подобно чешуе хищного чудовища. Его челюсти разверзались, готовясь проглотить их всех.
Дракон острова – так звали его. Мэлгвин Великий возник на западе подобно грозовой туче, уничтожая свой собственный клан в жестоком соперничестве за власть. Заставив остальных принцев Гвинедда признать себя верховным вождем, Дракон покинул свою крепость в горах Уэльса и поспешил на восток. Старинный римский город Вирокониум оказался на его пути.
Аврора перевела взгляд на верных ратников своего отца. Они выстроились в боевом порядке между войском Мэлгвина и крепостными воротами. Защитники были явно в меньшинстве. В рядах нападавших – множество лучников и мощная конница. Если бы даже армии Константина удалось выстоять после первой атаки, она все равно не смогла бы долго сдерживать натиск. Аврора представила себе, как завоеватели пчелиным роем ворвутся в крепостные ворота – как ворвались саксонцы почти за полстолетия до этого. Они будут убивать… насиловать… жечь…
Аврора что есть силы стиснула зубы, в который раз пожалев, что она не мужчина. Тогда бы она не была столь беззащитной, а держала в руках оружие для боя с врагом.
– Боже мой, чего они ждут? – Раздраженный голос Джулии – сестры Авроры отвлек ее от этих мыслей, заставив испуганно вздрогнуть. Мать Авроры, ее две сестры и придворные дамы толпились тут же, в сторожевой башне. Женщины уже завершили свои неистовые молитвы и с замиранием сердца наблюдали за разворачивающимися внизу событиями.
Над полем битвы повисло загадочное безмолвие. Вторгшееся войско находилось совсем рядом, однако ни боевых возгласов, ни звона перекрещивающихся мечей слышно не было. Аврора увидела, как Константин с горсткой воинов выехал навстречу врагу. Казалось, прежде чем начинать битву, они намеревались вступить в переговоры.
Не было ни ветерка, который смягчал бы гнетущую жару. Аврора представила себе мучительное, напряжение солдат на поле боя. Должно быть, пот градом стекает по их лицам, попадая под тяжелые кожаные туники, а жирные блестящие мухи досаждают лошадям…
Женщины в томительном ожидании не находили себе места. Аврора выбрала точку, откуда лучше было видно происходящее на поле битвы, и в голове ее забрезжила надежда. Ее отец, нареченный Константином в честь императора, был человеком с тонким умом, умевшим убеждать людей. Возможно, ему удастся уговорить Мэлгвина не разрушать город. Богатые земли вокруг Вирокониума дарили щедрые урожаи зерна, на них паслись многочисленные стада скота. Все это обменивалось в Галлии на такие роскошества, как вино, растительное масло, мебель и даже золото. При помощи такого богатства все-таки был шанс задобрить врага, чтобы он оставил их в покое.
– Если даже Мэлгвин согласится на перемирие, можно ли ему доверять? Он же безумец, варвар. Говорят, однажды он спалил целую крепость со всеми ее обитателями Разве мы можем быть уверены, что с нами он не сделает того же? Разве мы можем быть уверены, что, заполучив наше золото, он затем не убьет нас?
– Тише, Джулия, – резким от беспокойства голосом прошептала мать Авроры – леди Корделия. – Какой смысл пугать нас больше, чем мы уже напуганы? Это все пустые разговоры. Мы даже не знаем, так ли это было на самом деле.
– Конечно, так. Я подслушала то, что говорил папа. Он бы не повторял эту историю, если бы она не была правдой.
Слова Джулии снова вызвали у Авроры страх. Захватчики не являлись цивилизованными людьми. Даже если отец добьется мира, верить, что враг не разрушит город, было нельзя.
На поле боя возникло какое-то движение. Часть вражеского войска отделилась от основных сил и медленно последовала за Константином и его людьми к городским воротам. Солдаты подходили все ближе, и теперь Аврора уже вполне могла рассмотреть каждого в отдельности. Она искала Мэлгвина – безжалостного человека, в чьей власти находилось дикое чудовище, ожидавшее там, внизу, своего часа, готовое вырвать сердце из плоти ее дорогого Вирокониума. Она заметила темно-красный штандарт с изображением золотого дракона. Прямо под ним на вороном жеребце ехал темноволосый человек.
Неудивительно, что его зовут Мэлгвин Великий, – в благоговейном страхе подумала Аврора. Даже на расстоянии она ощутила мощь, которую, казалось, так и излучал чужеземный барон войны, с легкостью управляющийся с огромным боевым конем. Она и не предполагала, что враг окажется темноволос. Почему-то она представляла себе Мэлгвина светловолосым гигантом, как Хэнгист или Хорса – легендарные саксонские воины, чуть было не сокрушившие Римскую Британию при жизни предшествующего поколения.
При приближении вражеского предводителя Авроре пришлось подавить дрожь. В одном из старых каменных строений города сохранилась облупившаяся мозаика, изображавшая бога Диониса. Он был представлен верхом на пантере, его длинные волнистые волосы обвивали плечи, а в глазах застыли жестокость и торжество. Валлийский воин выглядел так, как будто мозаика ожила.
Послышался крик одного из солдат, охранявших ворота:
– Константин собирается заключить мир. Все женщины и невооруженные мужчины должны прибыть в Парадную залу и ожидать там сообщения.
Женщины недоуменно оглядывались по сторонам. Они не могли допустить мысли, что Константин разрешит врагу войти в город. Несколько женщин, включая Карину – вторую сестру Авроры, – снова принялись молиться. Аврора коснулась рукой плеча матери:
– Если Константин ведет Мэлгвина и его людей в город, они будут нашими гостями И относиться к ним мы будет должным образом.
– Я не стану разыгрывать роль гостеприимной хозяйки перед этими… этими варварами – раздраженно выпалила Джулия.
– Нет, станем, – одернула ее мать. – Ты не запятнаешь честь отца грубостью по отношению к нашим гостям. Пошли, нам надо спуститься и привести себя в порядок.
Застыв на месте, женщины наблюдали, как леди Корделия, подобрав юбку, начала быстро спускаться по приставной лестнице. Аврора покинула раскалившуюся башню почти последней. Ожидая своей очереди, она – в течение томительных минут – успела глубоко обдумать слова матери: «Если Константин ведет врагов в город, значит, у него есть какой-то замысел». Грубый варвар совсем не соперник ее умному, образованному отцу. В нетерпении узнать, что же ее отец припас для чужеземного воеводы и его людей, Аврора проворно ринулась вниз. Она опередила мать и других женщин, намереваясь добежать раньше всех до Парадной залы, где отец проводил всякого рода приемы и празднества.
Парадная зала находилась в центре города, маня в эту полуденную жару своей прохладой. Она представляла собой деревянное строение и была точной копией когда-то стоявшей на этом месте римской базилики. К крытой галерее в передней части залы вели ступени. Аврора легко взбежала по ним и пересекла уложенный мозаикой пол у входа. Она выбрала место около одной из внутренних резных колонн и тесно прижалась к скользкому дереву, намереваясь оставаться в этой удобной для обзора точке, когда соберется толпа.
Людской поток проникал внутрь, обтекая ее, и заполнял собой все пространство. Сначала появились горожане и солдаты, затем вражеские воины. В зале было удивительно тихо. Такая тишина, подумала Аврора, бывает, когда встречаются в первый раз две собачьи стаи, сосредоточенно принюхивающиеся, как бы проверяющие воздух на запах опасности.
Аврора почувствовала, что у нее нет больше сил переносить напряжение. Но вот, наконец, появился Константин, он пересек залу, поднялся на возвышение и жестом попросил внимания:
– Жители Вирокониума, – начал он, – сегодня мы избежали большой битвы, разрушения нашего города и наших домов. – Голос Константина звучал сочно и мелодично, и Аврора почувствовала гордость за своего отца. – Я – ваш предводитель, и потому мой долг – честно сказать вам, что нам предстоит пережить…
Вражеский воевода нетерпеливо шагнул вперед. Этот человек был настолько высок, что ему даже не пришлось подниматься на помост, чтобы все могли его видеть. Его голос со странным акцентом был сильным и повелевающим:
– Я – Мэлгвин из Гвинедда, – начал он. – Ваш предводитель, – Мэлгвин коротко кивнул в сторону Константина, – принял мудрое решение сдаться на нашу милость. Поэтому мы будем великодушны. Мы сохраним вам жизнь.
Воины из окружения Мэлгвина ухмыльнулись, на лицах же горожан отразился гнев. Аврора также почувствовала прилив гнева: «Кто он такой, этот человек, чтобы так высокомерно говорить с нами? Защитники Вирокониума пока еще не разгромлены, и праздновать победу у вражеского воеводы нет причины».
Мэлгвин долго перечислял все то, что он хотел получить в качестве причитающейся ему дани. Помимо золота и драгоценных металлов он потребовал также зерно, скот и другое крестьянское добро. Но, как ни странно, ему понадобились и ремесленники – каменщики, ковровщики, гончары…
Аврора внимательно слушала это перечисление. Условия Мэлгвина были жесткими, но терпимыми. Она знала, что жители Вирокониума будут рады расстаться с частью своего богатства, если это дарует им мир.
– Наконец, поскольку вы становитесь народом, подчиняющимся мне как верховному вождю, завершающей деталью, которая как печать скрепит наше сотрудничество, станет мой брак с одной из дочерей Константина.
Последние слова Мэлгвина вызвали у всех возглас удивления, а у Авроры пересохло в горле. Как он посмел? Это неслыханно, Константин никогда не позволит этому осуществиться! Она посмотрела в сторону своего отца, все еще стоявшего на возвышении. Голова Константина была чуть наклонена, его лицо прорезали глубокие морщины. Авроре захотелось подбежать к нему, обнять и обратиться с мольбой не соглашаться на это оскорбительное предложение. Но она не сумела протиснуться сквозь окружавшую ее толпу. Испуганная, она могла только видеть, как Константин поднял голову и встретился взглядом с завоевателем:
– Мэлгвин Великий, – медленно произнес он, – мы согласны на ваши условия.
Мэлгвин коротко кивнул, а потом вновь обратился к окружающим его людям:
– Сейчас мы с вами устроим праздник. А после того, как ублажим себя, я выберу королеву.
Аврора была просто потрясена. Да это просто невозможно, чтобы ее отец пришел именно к такому решению. Наверняка у него есть другой план, какая-то хитрость, чтобы не уступать давлению этого безумца.
Стараясь добраться до матери, Аврора с огромным трудом прокладывала себе дорогу сквозь толпу. По пути она слышала суждения успокаивающихся горожан:
– Конечно, требования его весьма жесткие, но, выполнив их, мы, по крайней мере, сохраним себе жизнь.
– Ну да, жизнь продолжается. Я-то думал, что дело дойдет до войны, а я слишком стар для битвы с этими молодыми вымуштрованными дьяволами… Но вот что касается дочерей Константина, тут дело плохо.
– Он выберет Джулию, я уверен. Она самая старшая и весьма хороша собой.
– Все дочери Константина красивы, – парировал другой горожанин. – Однако выполнить это условие Константину будет труднее всего – представьте себе, как бы вы сами переживали, если бы вам пришлось отдать собственное дитя этому животному.
Эти слова причинили Авроре жестокую боль, и она с еще большей энергией стала протискиваться дальше. Наконец ей удалось проскользнуть в расположенную за стеной кухню. Тут царила суматоха. Слуги сновали туда и сюда, стараясь изо всех сил вовремя приготовить все для нежданного пира. У одного из них Аврора спросила, где ее мать, и тот показал на маленькую комнату у входа, в которой обычно хранили вино и растительное масло.
Мать и Джулия действительно были там. Аврора застала их спорящими. Голубовато-зеленые глаза Джулии излучали ярость, ее светлая кожа покрылась красными пятнами:
– Отец не может поступить так. Как можно согласиться на такое? Мы не домашний скот, который отдают в уплату военного долга! – Джулия схватила лежавший на столе маленький нож и в ожесточении замахнулась. – Пусть этот валлийский выродок только посмеет притронуться ко мне, я убью его.
Услышав эти непокорные слова, Аврора почувствовала гордость за свою сестру. Ведь Джулия была права – их завоеватель был откровенным чудовищем. Принцессе королевского дома Корновии не подобало выходить за такого.
Но то, что потом сказала мать, напомнило Авроре о горькой правде.
– Я не позволю вам обвинять и позорить вашего отца, – твердо произнесла леди Корделия, забирая нож из рук дрожащей от ярости Джулии. – Он сделал все, что в его силах, для защиты своего народа. Он не может ответить отказом на требования Мэлгвина, так как это поставит под угрозу наши жизни.
Лицо королевы смягчилось. Она протянула руки и обняла Джулию:
– Если бы только отец мог, он сделал бы все, чтобы защитить тебя, дитя мое, но твой отец – король, и он должен заботиться о своем народе. Ты же обязана подчиняться ему.
Аврора почувствовала, как сжалось ее сердце. Она быстро отвернулась, не в силах смотреть на слезы Джулии. Стремительно, и теперь уже окончательно, улетучилась ее надежда на то, что у отца был какой-то замысел, чтобы перехитрить Мэлгвина. Теперь стало очевидным, что ее старшую сестру заставят выйти замуж за Мэлгвина, и никому ничего уже не удастся изменить.
Покидая кухню, Аврора столкнулась со своей второй сестрой:
– Карина, где ты была?
– Я молилась. – Пальцы Карины мягко обхватили запястье Авроры. – С тобой все в порядке, малышка?
– Справедливо или нет, но так устроен мир. Нам на роду написано выходить замуж за вождей-чужеземцев. И наша кровь – это материал, которым скрепляют дружественные отношения во имя будущей жизни Вирокониума.
Аврора заглянула в спокойные голубые глаза сестры:
– Ты хочешь сказать, что тебе не страшно? А что, если Мэлгвин выберет тебя?
Карина кротко вздохнула:
– Если по воле Господней я должна выйти за этого человека, то Господь же и поможет мне пережить это.
Аврора снова почувствовала, как ее начала переполнять ярость. Оказывается, никто и не собирается противостоять Мэлгвину. Это привело ее в бешенство:
– Какое счастье, что я самая младшая, и поэтому вряд ли стану невестой. Я бы не смогла такое пережить.
Карина укоризненно покачала головой:
– Пошли, Аврора, пора возвращаться во дворец, надо переодеться к празднеству.
– Нет, – отрезала Аврора, отступая назад. – Я не собираюсь наряжаться, чтобы произвести впечатление на тирана. Возможно, всем вам просто хочется пресмыкаться перед Мэлгвином Великим. Я же этого делать не стану.
2
Аврора покинула Парадную залу и помчалась узкими римскими улочками. Она запыхалась, ей стало жарко. На окраине города она остановилась и задумчиво оглядела громоздящиеся развалины старинных бань, вырисовывавшиеся на фоне заходящего солнца. Наполовину разбитые и сильно потрескавшиеся сводчатые проходы и величавые колонны когда-то великолепного здания даже сегодня вызывали у Авроры чувство гордости. Сосредоточившись, она попыталась представить себе, как выглядел Вирокониум много лет назад, с ровно вымощенными, ухоженными улицами, каменными дворцами, наполненный красками и величием легионов.
Вздохнув, она продолжила путь. Дорогу ей преградила обветшалая крепостная стена. Приподняв юбку, она взобралась на нее и спрыгнула на другую сторону. Отсюда был хорошо виден отцовский дворец – его белые каменные стены и крыша из красной черепицы. Эта картина успокоила ее, вернула ей самообладание. Дворец был ее домом. Она помнила все запахи сада и парка, там ей был знаком каждый укромный уголок, она знала каждую лошадь в конюшне, а на псарне – каждую охотничью собаку.
Аврора зашагала по пыльной дороге и вскоре вошла в дворцовые ворота. Ускорив шаг, она пересекла вымощенный внутренний дворик. Она торопилась к своему лучшему другу, преданному хранителю девичьих тайн Маркусу. Он был рабом на отцовской конюшне. Ей не терпелось рассказать ему о вхождении в город валлийского войска. Подождав, пока глаза привыкнут к слабому свету внутри конюшни, она отправилась на поиски Маркуса. Пройдя мимо лошадей в стойлах, она скоро увидела его у сеновала. С безразличным видом он чинил какую-то упряжь. Белый толстый щенок, которого она подарила Маркусу этой весной, приветствуя ее, завилял хвостом и побежал навстречу. Маркус же, едва взглянув на нее, продолжал свае занятие. От такого безразличия она стала нервничать еще больше:
– Разве ты не рад видеть меня? – произнесла она требовательным голосом. – Мэлгвин и его люди, наверное, уже разграбили город и убили всех его жителей. Ты же остаешься здесь и как ни в чем не бывало продолжаешь заниматься своими делами.
– Ты забываешь, что я раб и не могу брать в руки оружие, – растягивая слова, проговорил Маркус. – Да и какая от меня польза, если бы я даже отправился в город? – Его серые глаза сузились. – Кроме того, я не думаю, что Константин примет бой.
Аврора с раздражением выпалила:
– Так ты знал, что мой отец собирается сдаться?
Маркус пожал плечами:
– Что же еще ему оставалось? Он бы все равно не выстоял против такого войска, как у Мэлгвина. Я предполагал, что Константин согласится на условия валлийца.
Аврора с горечью ответила:
– Да, он поступил именно так. Мой отец согласился на все, что потребовал этот Дракон. В том числе и на то, что одна из его дочерей станет женой Мэлгвина.
В глазах Маркуса мелькнуло любопытство:
– Это будет Джулия?
Аврора отвела глаза в сторону от его пытливого взгляда и сдержанно ответила:
– Мэлгвин еще не сделал свой выбор. Это станет известно сегодня вечером после празднества.
Загорелая кожа Маркуса внезапно побледнела:
– Он не должен выбрать тебя!
Маркус произнес эти слова с такой свирепостью, что Аврора почувствовала к нему жалость и сказала:
– Вот уж маловероятно. По традиции, сперва выходит замуж первая дочь. Приданое Джулии и Карины гораздо больше моего. К тому же многие считают их более красивыми…
Аврора печально подумала о светловолосых красавицах-сестрах и их изысканных манерах. Рядом с ними она всегда чувствовала себя неуклюжей дурнушкой.
Маркус презрительно фыркнул:
– Я рад, что в этом случае большинство мужчин просто слепы и не могут оценить настоящую красоту! – Он заглянул в глаза Авроры, и на лице его появилась обожающая улыбка: – Эх, если бы мне дали возможность выбирать! Я бы не сомневался, кого назвать самой красивой.
Аврора рассеянно улыбнулась. Мысли ее были далеко. Она все еще пыталась найти средство, как разрушить планы Мэлгвина. Хорошо, если бы Маркус стал ее союзником.
– Не важно, кто станет невестой, – твердо произнесла она. – Мы должны что-то придумать, чтобы помешать этому постыдному браку!
– Каким это образом? Ведь твой отец уже дал свое согласие…
– Он может изменить решение!
– А что будет потом? Вспомни: враг уже в городе.
– Вот если бы Мэлгвина отравили во время пира…
В глазах Маркуса промелькнул ужас:
– Уничтожить одного из своих гостей! Твой отец никогда не согласится с таким заговором, это было бы бесчестно! Но если бы он и пошел на такое вероломство, это не принесло бы успеха. В ответ люди Мэлгвина скорее всего перебили бы всех вас.
– Возможно, так было бы лучше. По крайней мере, мы бы умерли в бою!
Маркус мягко улыбнулся:
– Мужественные слова для молодой девушки. К тому же они покрывают позором всех жителей Вирокониума. Ведь горожане выказали свое нежелание воевать. И они, я знаю, с удовольствием восприняли то, что в обмен на их жизни выдадут замуж одну из принцесс. Кроме того, – лицо Маркуса снова посуровело, – нужно ли мне напоминать тебе, что на свете существуют вещи похуже смерти. Это – рабство.
Аврора содрогнулась. Судьба семьи Маркуса всегда ужасала ее. Бабушка Маркуса была саксонской принцессой. Ее взяли в плен и продали в рабство. Мать Маркуса была рабыней в доме римлянина – его отца. Единственное, что досталось Маркусу в наследство, – это благородный внешний вид. Аврора всегда восхищалась его золотистыми густыми волосами, темно-серыми глазами и идеально правильными чертами лица.
Девушка вздохнула, убеждаясь в правоте Маркуса. И вправду, что может противопоставить одна-единственная девчонка власти Мэлгвина? Он был презренным тираном, но теперь век тиранов. Былое величие империи уходило в прошлое, и скоро такие безжалостные вожди, как Мэлгвин, будут править всей страной. Казалось вполне вероятным, что не за горами время, когда ее любимый Вирокониум разделит судьбу других поверженных городов рассыпающейся Римской империи.
Маркус мягко тронул рукой ее щеку, его глаза светились добротой:
– Не терзай себя, Аврора. Мне становится не по себе, когда я вижу тебя такой печальной.
Аврора вновь вздохнула и позволила Маркусу обнять себя. Она спряталась у него на груди, чувствуя, как натруженные руки крепко сжимают ее.
– Тебе надо идти, – прошептал Маркус, неохотно выпуская ее.
– Ну да, она хочет, чтобы я разоделась и причесалась к празднеству, – пожаловалась Аврора. Она оглядела свое грязное, пропитанное потом платье и спутанные завитки волос на плечах. – Но на этот раз я не собираюсь выполнять ее требования. Мэлгвин Великий всего лишь варвар и лучшего наряда от меня не дождется.
Аврора чмокнула Маркуса и поспешила назад, в Парадную залу. Вихрем пронеслась она через сад, мимо деревьев в парке, снова перебралась через крепостную стену и зашагала по городским улицам, где уже сгущались сумерки. Войдя в Парадную залу, она сразу же направилась на кухню и там предложила свои услуги. Повар, почти не задумываясь над ее предложением, кивнул в знак согласия. Взяв амфору с вином, Аврора торжественно покинула кухню. Хозяйской дочери подобало обслуживать важных гостей, а в роли простой прислужницы, оставаясь неузнанной, у нее будет возможность поближе рассмотреть врагов.
Быстрым шагом Аврора направилась к столу, за которым восседали Мэлгвин и его люди. На поясах у них все еще оставались мечи, не сняли они и своих боевых доспехов, и было весьма сомнительно, что они успели помыться. Она с трудом подавила желание вылить содержимое амфоры прямо на колени Мэлгвина…
Обходя вокруг стола, она аккуратно наполняла вином искусно сделанные бронзовые чаши.
Кимвры – так называли себя люди Мэлгвина – тихо беседовали, движения их были мягкими и осторожными. Чужеземцы – за исключением Мэлгвина – были невысоки ростом, но всех их отличало мощное телосложение. У них были темные, глубоко посаженные глаза и длинные вьющиеся волосы. Так же, как и мужчины Вирокониума, они брили бороды, правда, некоторые оставляли усы.
Аврора вернулась на кухню за подносом с едой и, получив его, понесла к столу главного гостя. На этот раз она осмелилась подойти к Мэлгвину совсем близко и даже спросить, не хочет ли он еще вина. Он рассеянно взглянул на нее и кивнул головой. Отходя от стола, Аврора мелко дрожала. Казалось, даже на расстоянии Мэлгвин излучает какую-то особую силу и опасность. Что бы он с ней сделал, если бы обнаружил, что никакая она не прислужница?
Направляясь за очередным подносом с едой, Аврора увидела, как в залу вошли ее родители и сестры. Джулия с ужасом оглядела Аврору, а глаза ее матери округлились. Наклонившись к Константину, леди Корделия что-то прошептала ему на ухо, и Константин испуганно посмотрел в сторону дочери. Только тогда Аврора осознала, что ее непродуманное решение выступить в роли маленькой лазутчицы может создать немало проблем в отношениях отца с его новым союзником. Если Мэлгвин узнает, кто она на самом, деле, он, конечно же, решит, что отец Авроры намеренно заставил ее поступить так, и обвинит Константина в обмане. Аврора сделала судорожный глоток, проклиная себя за глупую неосмотрительность. Когда же она научится думать, прежде чем что-то сделать?
Аврора быстро проскользнула на кухню, оставаясь там до конца трапезы. Но как только в зале установилась напряженная тишина, она тихонько вышла оттуда и заняла место около резной колонны. Аврора видела, как Константин подвел ее сестер к Мэлгвину. В своих лучших платьях они выглядели прекрасно, их золотистые волосы были искусно уложены. Девушка почувствовала, как ею снова начинает овладевать горькое негодование. Враг-валлиец не заслуживает ни одной из ее сестер – даже скандальной Джулии!
Мэлгвин наблюдал, как Константин ведет дочерей к возвышению. В зале пронесся легкий возглас удовлетворения, так как обе девушки были весьма миловидны. У старшей, которую Константин представил первой, по плечам струились блестящие золотистые волосы – густые, переливающиеся на солнечном свете. Кожа леди Джулии была подобна слоновой кости, ее голубовато-зеленые глаза светились как бриллианты. Она была невысока ростом, немного полнотела – чувствовалось, что у нее вообще есть склонность к полноте.
Красота другой девушки являлась, без сомнения, еще более притягательной. Черты лица леди Карины представляли собой само совершенство. Ее голубые глаза прятались за длинными темными ресницами, а рот напоминал сочный бутон розы.
Однако на Мэлгвина очарование дочерей Константина не произвело особого впечатления: его не могло удовлетворить то, что – как он почувствовал – скрывается под внешней оболочкой этой неземной красоты. Было очевидно, что старшая дочь презирает его. Ее кошачьи глаза-бриллианты ненавидяще смотрели на него, а прекрасные черты лица были искажены злобой. Конечно, можно не обращать внимания на такое настроение принцессы и лишь позабавиться им, но расчетливый ум Мэлгвина подсказывал ему, что из нее выйдет строптивая и сварливая жена.
Принцесса помоложе в отличие от первой выглядела спокойной и доброжелательной. Слишком спокойной, отметил Мэлгвин. Он заметил, что в руке ее зажаты четки, а губы двигаются, как бы шепча молитву. Мэлгвин почувствовал беспокойство. Немалая часть его подданных все еще поклонялась языческим богам гор, вод и лесов. И ему не нужна уж слишком благочестивая королева, присутствие которой вызывало бы раздоры при его дворе.
Мэлгвин отвернулся от девушек и нетерпеливо обратился к Константину:
– Мне говорили, что у тебя три дочери. Я хотел бы увидеть третью.
Константин выглядел взволнованным:
– Мэлгвин, мой господин! Любая из моих старших дочерей станет прекрасной женой. Возможно, ты еще не оценил их по достоинству: моя жена сама обучала их всем премудростям ведения домашнего хозяйства. Обе они умеют читать и писать, а поют как соловьи. Ни одна женщина в Вирокониуме не шьет лучше их…
Мэлгвин прервал перечисление достоинств принцесс холодным безрадостным смехом:
– Константин, я вижу перед собой двух весьма миловидных женщин. Но вон та выглядит таким образом, как будто хочет выцарапать мне глаза, второй же место скорее в монастыре, чем на супружеском ложе. И поскольку у меня нет привычки брать с собой в постель оружие для защиты, а душа моя не требует по себе ежедневных молитв, я хотел бы увидеть – прежде чем сделать окончательный выбор – твою третью дочь.
Константин побагровел и растерянным взглядом окинул залу. Наконец, взглянув, как бы извиняясь, на Мэлгвина, он помахал рукой молодой девушке, укрывавшейся за одной из колонн. Когда та подошла к возвышению, Мэлгвин в замешательстве вздрогнул. Кто она? Фаворитка Константина, которую он решил выдать за свою дочь? Темные волнистые волосы девушки были растрепаны, скромное платье выцвело и было покрыто пятнами, а щека вымазана в грязи. К тому же Мэлгвин вспомнил, что именно она наливала ему вино перед трапезой.
– Моя младшая дочь Аврора, – напряженно прозвучал голос Константина.
Мэлгвин пристально вгляделся в молодую девушку и обнаружил, что она вовсе не похожа на служанку. Она была довольно высока, а ее прямой стан и горделивая походка свидетельствовали о благородном происхождении. Ее вымазанное грязью лицо манило своей загадочностью, а правильные черты лица и высоко взметнувшиеся брови говорили, что ее предками были римляне. Мэлгвин чуть не заулыбался. Константин хотел словчить, но его хитрость обернулась против него самого. Обрядив младшую принцессу как оборванку и даже не представив ее, Константин тем самым выдал свои истинные чувства – эта дочь явно была его любимицей.
Мэлгвин задержал взгляд на гибких линиях ее стана. Теплая волна чувственного влечения начала распространяться по его телу, однако мозг его воспринял эту волну с непонятным смущением. Эта дочь явная обманщица – возможно, даже слишком уж большая обманщица. В ее голубовато-серых глазах он увидел пытливый ум и чувство собственного достоинства. Его смущение усилилось, но только на мгновение. Эта девушка, которая выглядела столь необычно, наверное, не станет самой послушной женой, но именно на ней – без всяких сомнений – ему и следует остановить свой выбор. Из всех дочерей эту Константин любил больше всех. А разве есть лучшее средство подчинить мужчину своей власти, чем жениться на его обожаемой дочери?
Мэлгвин холодно взглянул на других дочерей Константина:
– Вот эта, – сказал он, указав на Аврору. – Я женюсь на ней, Константин. Можешь готовиться к свадьбе. Она состоится завтра.
– Как ты могла так поступить? – раздраженно спросила Аврору Джулия, когда они уединились во дворце. – Когда ты играла роль отвратительной прислужницы, Мэлгвин, наверное, подумал, что папа хочет его обмануть. Твое поведение могло расстроить договор о мире, и тогда мы все погибли бы!
– Что-то я не заметила, что ты сама была так озабочена сохранением мира, когда выяснилось, что Мэлгвин может выбрать тебя. Пожалуй, я действительно вела себя глупо, но по крайней мере мне самой и предстоит искупить свою вину.
– Не будь глупышкой. Мы знаем, что он за человек, – возразила Джулия. – Мэлгвин – безжалостный, порочный интриган.
Аврора позволила матери довести ее до кровати и помочь раздеться. Ее кровать стояла в небольшой нише в стене. От комнаты, где спали сестры, нишу отделяла ширма. Сквозь нее доносился шепот сестер. Сначала Аврора прислушивалась, чтобы понять, о чем они судачат. Но сосредоточиться на этом ей так и не удалось. Она была слишком потрясена происшедшим, и ее мысли вновь и вновь возвращались в Парадную залу. Ей и в голову не могло прийти, что Мэлгвин выберет именно ее. Это было неслыханным нарушением этикета. Разве можно заключать брак с младшей сестрой, если две старшие сестры еще не замужем? Почему Мэлгвин принял такое решение? Неужели он и вправду полагает, что папа специально спрятал ее? Если Мэлгвин действительно так думает, то свой выбор – как уже говорила Карина – он сделал назло отцу.
Мэри Гилганнон
Любовь дракона
Британия, 510 год н.э.
И Дракон пришел.
Аврора, тесно прижавшись к каменной стене сторожевой башни над крепостными воротами, видела, как наступающее войско беспрерывным потоком перекатывалось через зеленые холмы, направляясь к городу. Боевые доспехи воинов, их оружие ярко блестели и переливались в лучах полуденного солнца подобно чешуе хищного чудовища. Его челюсти разверзались, готовясь проглотить их всех.
Дракон острова - так звали его. Мэлгвин Великий возник на западе подобно грозовой туче, уничтожая свой собственный клан в жестоком соперничестве за власть. Заставив остальных принцев Гвинедда признать себя верховным вождем, Дракон покинул свою крепость в горах Уэльса и поспешил на восток. Старинный римский город Вирокониум оказался на его пути.
Аврора перевела взгляд на верных ратников своего отца. Они выстроились в боевом порядке между войском Мэлгвина и крепостными воротами. Защитники были явно в меньшинстве. В рядах нападавших - множество лучников и мощная конница. Если бы даже армии Константина удалось выстоять после первой атаки, она все равно не смогла бы долго сдерживать натиск. Аврора представила себе, как завоеватели пчелиным роем ворвутся в крепостные ворота - как ворвались саксонцы почти за полстолетия до этого. Они будут убивать… насиловать… жечь…
Аврора что есть силы стиснула зубы, в который раз пожалев, что она не мужчина. Тогда бы она не была столь беззащитной, а держала в руках оружие для боя с врагом.
Боже мой, чего они ждут? - Раздраженный голос Джулии - сестры Авроры отвлек ее от этих мыслей, заставив испуганно вздрогнуть. Мать Авроры, ее две сестры и придворные дамы толпились тут же, в сторожевой башне. Женщины уже завершили свои неистовые молитвы и с замиранием сердца наблюдали за разворачивающимися внизу событиями.
Над полем битвы повисло загадочное безмолвие. Вторгшееся войско находилось совсем рядом, однако ни боевых возгласов, ни звона перекрещивающихся мечей слышно не было. Аврора увидела, как Константин с горсткой воинов выехал навстречу врагу. Казалось, прежде чем начинать битву, они намеревались вступить в переговоры.
Не было ни ветерка, который смягчал бы гнетущую жару. Аврора представила себе мучительное, напряжение солдат на поле боя. Должно быть, пот градом стекает по их лицам, попадая под тяжелые кожаные туники, а жирные блестящие мухи досаждают лошадям…
Женщины в томительном ожидании не находили себе места. Аврора выбрала точку, откуда лучше было видно происходящее на поле битвы, и в голове ее забрезжила надежда. Ее отец, нареченный Константином в честь императора, был человеком с тонким умом, умевшим убеждать людей. Возможно, ему удастся уговорить Мэлгвина не разрушать город. Богатые земли вокруг Вирокониума дарили щедрые урожаи зерна, на них паслись многочисленные стада скота. Все это обменивалось в Галлии на такие роскошества, как вино, растительное масло, мебель и даже золото. При помощи такого богатства все-таки был шанс задобрить врага, чтобы он оставил их в покое.
Если даже Мэлгвин согласится на перемирие, можно ли ему доверять? Он же безумец, варвар. Говорят, однажды он спалил целую крепость со всеми ее обитателями Разве мы можем быть уверены, что с нами он не сделает того же? Разве мы можем быть уверены, что, заполучив наше золото, он затем не убьет нас?
Тише, Джулия, - резким от беспокойства голосом прошептала мать Авроры - леди Корделия. - Какой смысл пугать нас больше, чем мы уже напуганы? Это все пустые разговоры. Мы даже не знаем, так ли это было на самом деле.
Конечно, так. Я подслушала то, что говорил папа. Он бы не повторял эту историю, если бы она не была правдой.
Слова Джулии снова вызвали у Авроры страх. Захватчики не являлись цивилизованными людьми. Даже если отец добьется мира, верить, что враг не разрушит город, было нельзя.
На поле боя возникло какое-то движение. Часть вражеского войска отделилась от основных сил и медленно последовала за Константином и его людьми к городским воротам. Солдаты подходили все ближе, и теперь Аврора уже вполне могла рассмотреть каждого в отдельности. Она искала Мэлгвина - безжалостного человека, в чьей власти находилось дикое чудовище, ожидавшее там, внизу, своего часа, готовое вырвать сердце из плоти ее дорогого Вирокониума. Она заметила темно-красный штандарт с изображением золотого дракона. Прямо под ним на вороном жеребце ехал темноволосый человек.
Неудивительно, что его зовут Мэлгвин Великий, - в благоговейном страхе подумала Аврора. Даже на расстоянии она ощутила мощь, которую, казалось, так и излучал чужеземный барон войны, с легкостью управляющийся с огромным боевым конем. Она и не предполагала, что враг окажется темноволос. Почему-то она представляла себе Мэлгвина светловолосым гигантом, как Хэнгист или Хорса - легендарные саксонские воины, чуть было не сокрушившие Римскую Британию при жизни предшествующего поколения.
При приближении вражеского предводителя Авроре пришлось подавить дрожь. В одном из старых каменных строений города сохранилась облупившаяся мозаика, изображавшая бога Диониса. Он был представлен верхом на пантере, его длинные волнистые волосы обвивали плечи, а в глазах застыли жестокость и торжество. Валлийский воин выглядел так, как будто мозаика ожила.
Послышался крик одного из солдат, охранявших ворота:
Константин собирается заключить мир. Все женщины и невооруженные мужчины должны прибыть в Парадную залу и ожидать там сообщения.
Женщины недоуменно оглядывались по сторонам. Они не могли допустить мысли, что Константин разрешит врагу войти в город. Несколько женщин, включая Карину - вторую сестру Авроры, - снова принялись молиться. Аврора коснулась рукой плеча матери:
Если Константин ведет Мэлгвина и его людей в город, они будут нашими гостями И относиться к ним мы будет должным образом.
Я не стану разыгрывать роль гостеприимной хозяйки перед этими… этими варварами - раздраженно выпалила Джулия.
Нет, станем, - одернула ее мать. - Ты не запятнаешь честь отца грубостью по отношению к нашим гостям. Пошли, нам надо спуститься и привести себя в порядок.
Застыв на месте, женщины наблюдали, как леди Корделия, подобрав юбку, начала быстро спускаться по приставной лестнице. Аврора покинула раскалившуюся башню почти последней. Ожидая своей очереди, она - в течение томительных минут - успела глубоко обдумать слова матери: «Если Константин ведет врагов в город, значит, у него есть какой-то замысел». Грубый варвар совсем не соперник ее умному, образованному отцу. В нетерпении узнать, что же ее отец припас для чужеземного воеводы и его людей, Аврора проворно ринулась вниз. Она опередила мать и других женщин, намереваясь добежать раньше всех до Парадной залы, где отец проводил всякого рода приемы и празднества.
Парадная зала находилась в центре города, маня в эту полуденную жару своей прохладой. Она представляла собой деревянное строение и была точной копией когда-то стоявшей на этом месте римской базилики. К крытой галерее в передней части залы вели ступени. Аврора легко взбежала по ним и пересекла уложенный мозаикой пол у входа. Она выбрала место около одной из внутренних резных колонн и тесно прижалась к скользкому дереву, намереваясь оставаться в этой удобной для обзора точке, когда соберется толпа.
Людской поток проникал внутрь, обтекая ее, и заполнял собой все пространство. Сначала появились горожане и солдаты, затем вражеские воины. В зале было удивительно тихо. Такая тишина, подумала Аврора, бывает, когда встречаются в первый раз две собачьи стаи, сосредоточенно принюхивающиеся, как бы проверяющие воздух на запах опасности.
Аврора почувствовала, что у нее нет больше сил переносить напряжение. Но вот, наконец, появился Константин, он пересек залу, поднялся на возвышение и жестом попросил внимания:
Жители Вирокониума, - начал он, - сегодня мы избежали большой битвы, разрушения нашего города и наших домов. - Голос Константина звучал сочно и мелодично, и Аврора почувствовала гордость за своего отца. - Я - ваш предводитель, и потому мой долг - честно сказать вам, что нам предстоит пережить…
Вражеский воевода нетерпеливо шагнул вперед. Этот человек был настолько высок, что ему даже не пришлось подниматься на помост, чтобы все могли его видеть. Его голос со странным акцентом был сильным и повелевающим:
Я - Мэлгвин из Гвинедда, - начал он. - Ваш предводитель, - Мэлгвин коротко кивнул в сторону Константина, - принял мудрое решение сдаться на нашу милость. Поэтому мы будем великодушны. Мы сохраним вам жизнь.
Воины из окружения Мэлгвина ухмыльнулись, на лицах же горожан отразился гнев. Аврора также почувствовала прилив гнева: «Кто он такой, этот человек, чтобы так высокомерно говорить с нами? Защитники Вирокониума пока еще не разгромлены, и праздновать победу у вражеского воеводы нет причины».
Мэлгвин долго перечислял все то, что он хотел получить в качестве причитающейся ему дани. Помимо золота и драгоценных металлов он потребовал также зерно, скот и другое крестьянское добро. Но, как ни странно, ему понадобились и ремесленники - каменщики, ковровщики, гончары…
Аврора внимательно слушала это перечисление. Условия Мэлгвина были жесткими, но терпимыми. Она знала, что жители Вирокониума будут рады расстаться с частью своего богатства, если это дарует им мир.
Наконец, поскольку вы становитесь народом, подчиняющимся мне как верховному вождю, завершающей деталью, которая как печать скрепит наше сотрудничество, станет мой брак с одной из дочерей Константина.
Последние слова Мэлгвина вызвали у всех возглас удивления, а у Авроры пересохло в горле. Как он посмел? Это неслыханно, Константин никогда не позволит этому осуществиться! Она посмотрела в сторону своего отца, все еще стоявшего на возвышении. Голова Константина была чуть наклонена, его лицо прорезали глубокие морщины. Авроре захотелось подбежать к нему, обнять и обратиться с мольбой не соглашаться на это оскорбительное предложение. Но она не сумела протиснуться сквозь окружавшую ее толпу. Испуганная, она могла только видеть, как Константин поднял голову и встретился взглядом с завоевателем:
Мэлгвин Великий, - медленно произнес он, - мы согласны на ваши условия.
Мэлгвин коротко кивнул, а потом вновь обратился к окружающим его людям:
Сейчас мы с вами устроим праздник. А после того, как ублажим себя, я выберу королеву.
Аврора была просто потрясена. Да это просто невозможно, чтобы ее отец пришел именно к такому решению. Наверняка у него есть другой план, какая-то хитрость, чтобы не уступать давлению этого безумца.
Стараясь добраться до матери, Аврора с огромным трудом прокладывала себе дорогу сквозь толпу. По пути она слышала суждения успокаивающихся горожан:
Конечно, требования его весьма жесткие, но, выполнив их, мы, по крайней мере, сохраним себе жизнь.
Ну да, жизнь продолжается. Я-то думал, что дело дойдет до войны, а я слишком стар для битвы с этими молодыми вымуштрованными дьяволами… Но вот что касается дочерей Константина, тут дело плохо.
Он выберет Джулию, я уверен. Она самая старшая и весьма хороша собой.
Все дочери Константина красивы, - парировал другой горожанин. - Однако выполнить это условие Константину будет труднее всего - представьте себе, как бы вы сами переживали, если бы вам пришлось отдать собственное дитя этому животному.
Эти слова причинили Авроре жестокую боль, и она с еще большей энергией стала протискиваться дальше. Наконец ей удалось проскользнуть в расположенную за стеной кухню. Тут царила суматоха. Слуги сновали туда и сюда, стараясь изо всех сил вовремя приготовить все для нежданного пира. У одного из них Аврора спросила, где ее мать, и тот показал на маленькую комнату у входа, в которой обычно хранили вино и растительное масло.
Мать и Джулия действительно были там. Аврора застала их спорящими. Голубовато-зеленые глаза Джулии излучали ярость, ее светлая кожа покрылась красными пятнами:
Отец не может поступить так. Как можно согласиться на такое? Мы не домашний скот, который отдают в уплату военного долга! - Джулия схватила лежавший на столе маленький нож и в ожесточении замахнулась. - Пусть этот валлийский выродок только посмеет притронуться ко мне, я убью его.
Услышав эти непокорные слова, Аврора почувствовала гордость за свою сестру. Ведь Джулия была права - их завоеватель был откровенным чудовищем. Принцессе королевского дома Корновии не подобало выходить за такого.
Но то, что потом сказала мать, напомнило Авроре о горькой правде.
Я не позволю вам обвинять и позорить вашего отца, - твердо произнесла леди Корделия, забирая нож из рук дрожащей от ярости Джулии. - Он сделал все, что в его силах, для защиты своего народа. Он не может ответить отказом на требования Мэлгвина, так как это поставит под угрозу наши жизни.
Лицо королевы смягчилось. Она протянула руки и обняла Джулию:
Если бы только отец мог, он сделал бы все, чтобы защитить тебя, дитя мое, но твой отец - король, и он должен заботиться о своем народе. Ты же обязана подчиняться ему.
Аврора почувствовала, как сжалось ее сердце. Она быстро отвернулась, не в силах смотреть на слезы Джулии. Стремительно, и теперь уже окончательно, улетучилась ее надежда на то, что у отца был какой-то замысел, чтобы перехитрить Мэлгвина. Теперь стало очевидным, что ее старшую сестру заставят выйти замуж за Мэлгвина, и никому ничего уже не удастся изменить.
Покидая кухню, Аврора столкнулась со своей второй сестрой:
Карина, где ты была?
Я молилась. - Пальцы Карины мягко обхватили запястье Авроры. - С тобой все в порядке, малышка?
Справедливо или нет, но так устроен мир. Нам на роду написано выходить замуж за вождей-чужеземцев. И наша кровь - это материал, которым скрепляют дружественные отношения во имя будущей жизни Вирокониума.
Аврора заглянула в спокойные голубые глаза сестры:
Ты хочешь сказать, что тебе не страшно? А что, если Мэлгвин выберет тебя?
Карина кротко вздохнула:
Если по воле Господней я должна выйти за этого человека, то Господь же и поможет мне пережить это.
Аврора снова почувствовала, как ее начала переполнять ярость. Оказывается, никто и не собирается противостоять Мэлгвину. Это привело ее в бешенство:
Какое счастье, что я самая младшая, и поэтому вряд ли стану невестой. Я бы не смогла такое пережить.
Карина укоризненно покачала головой:
Пошли, Аврора, пора возвращаться во дворец, надо переодеться к празднеству.
Нет, - отрезала Аврора, отступая назад. - Я не собираюсь наряжаться, чтобы произвести впечатление на тирана. Возможно, всем вам просто хочется пресмыкаться перед Мэлгвином Великим. Я же этого делать не стану.
Аврора покинула Парадную залу и помчалась узкими римскими улочками. Она запыхалась, ей стало жарко. На окраине города она остановилась и задумчиво оглядела громоздящиеся развалины старинных бань, вырисовывавшиеся на фоне заходящего солнца. Наполовину разбитые и сильно потрескавшиеся сводчатые проходы и величавые колонны когда-то великолепного здания даже сегодня вызывали у Авроры чувство гордости. Сосредоточившись, она попыталась представить себе, как выглядел Вирокониум много лет назад, с ровно вымощенными, ухоженными улицами, каменными дворцами, наполненный красками и величием легионов.
Вздохнув, она продолжила путь. Дорогу ей преградила обветшалая крепостная стена. Приподняв юбку, она взобралась на нее и спрыгнула на другую сторону. Отсюда был хорошо виден отцовский дворец - его белые каменные стены и крыша из красной черепицы. Эта картина успокоила ее, вернула ей самообладание. Дворец был ее домом. Она помнила все запахи сада и парка, там ей был знаком каждый укромный уголок, она знала каждую лошадь в конюшне, а на псарне - каждую охотничью собаку.
Аврора зашагала по пыльной дороге и вскоре вошла в дворцовые ворота. Ускорив шаг, она пересекла вымощенный внутренний дворик. Она торопилась к своему лучшему другу, преданному хранителю девичьих тайн Маркусу. Он был рабом на отцовской конюшне. Ей не терпелось рассказать ему о вхождении в город валлийского войска. Подождав, пока глаза привыкнут к слабому свету внутри конюшни, она отправилась на поиски Маркуса. Пройдя мимо лошадей в стойлах, она скоро увидела его у сеновала. С безразличным видом он чинил какую-то упряжь. Белый толстый щенок, которого она подарила Маркусу этой весной, приветствуя ее, завилял хвостом и побежал навстречу. Маркус же, едва взглянув на нее, продолжал свае занятие. От такого безразличия она стала нервничать еще больше:
Разве ты не рад видеть меня? - произнесла она требовательным голосом. - Мэлгвин и его люди, наверное, уже разграбили город и убили всех его жителей. Ты же остаешься здесь и как ни в чем не бывало продолжаешь заниматься своими делами.
Ты забываешь, что я раб и не могу брать в руки оружие, - растягивая слова, проговорил Маркус. - Да и какая от меня польза, если бы я даже отправился в город? - Его серые глаза сузились. - Кроме того, я не думаю, что Константин примет бой.
Аврора с раздражением выпалила:
Так ты знал, что мой отец собирается сдаться?
Маркус пожал плечами:
Что же еще ему оставалось? Он бы все равно не выстоял против такого войска, как у Мэлгвина. Я предполагал, что Константин согласится на условия валлийца.
Аврора с горечью ответила:
Да, он поступил именно так. Мой отец согласился на все, что потребовал этот Дракон. В том числе и на то, что одна из его дочерей станет женой Мэлгвина.
В глазах Маркуса мелькнуло любопытство:
Это будет Джулия?
Аврора отвела глаза в сторону от его пытливого взгляда и сдержанно ответила:
Мэлгвин еще не сделал свой выбор. Это станет известно сегодня вечером после празднества.
Загорелая кожа Маркуса внезапно побледнела:
Он не должен выбрать тебя!
Маркус произнес эти слова с такой свирепостью, что Аврора почувствовала к нему жалость и сказала:
Вот уж маловероятно. По традиции, сперва выходит замуж первая дочь. Приданое Джулии и Карины гораздо больше моего. К тому же многие считают их более красивыми…
Аврора печально подумала о светловолосых красавицах-сестрах и их изысканных манерах. Рядом с ними она всегда чувствовала себя неуклюжей дурнушкой.
Маркус презрительно фыркнул:
Я рад, что в этом случае большинство мужчин просто слепы и не могут оценить настоящую красоту! - Он заглянул в глаза Авроры, и на лице его появилась обожающая улыбка: - Эх, если бы мне дали возможность выбирать! Я бы не сомневался, кого назвать самой красивой.
Аврора рассеянно улыбнулась. Мысли ее были далеко. Она все еще пыталась найти средство, как разрушить планы Мэлгвина. Хорошо, если бы Маркус стал ее союзником.
Не важно, кто станет невестой, - твердо произнесла она. - Мы должны что-то придумать, чтобы помешать этому постыдному браку!
Каким это образом? Ведь твой отец уже дал свое согласие…
Он может изменить решение!
А что будет потом? Вспомни: враг уже в городе.
Вот если бы Мэлгвина отравили во время пира…
В глазах Маркуса промелькнул ужас:
Уничтожить одного из своих гостей! Твой отец никогда не согласится с таким заговором, это было бы бесчестно! Но если бы он и пошел на такое вероломство, это не принесло бы успеха. В ответ люди Мэлгвина скорее всего перебили бы всех вас.
И чего он бесится? Я ведь говорила ему, что меня сосватали еще в младенчестве. Думал, что сбегу с ним, брошу семью? Не могу я так поступить с ними, это будет позор и скандал. Мои братья потом жениться не смогут. И тем более я отцу пообещала, что не сбегу, даже если влюблюсь.
Смотрю на Антошку, сидит злой, колючий. Запас убеждений у него уже закончился. А я понимаю, что не могу уйти с ним. Да люблю, но долг обязывает и слово, данное отцу. И вообще: дракон, если дает слово - он его держит. А я дракон. Пусть еще и не могу обернуться, но дракон и я своего слова не нарушу.
– Антош, я не могу. Прости.
Парень посмотрел на меня, мотнув своей светлой, кудрявой головой, встал с камней, пошел прочь, даже не прощаясь.
– Антон, тебе лучше уехать, на месяц, полтора.
Он даже не обернулся. Встаю с большого валуна возле дома и плетусь в дом. Отец ждет на первом этаже. Знал, что буду прощаться с парнем. Протянул мне кружку горячего шоколада и печенье. Знает ведь, как отвлечь.
– Ты забудешь его, - говорит мама – поверь мне, я знаю. С обычным парнем ты не испытаешь того, что почувствуешь рядом со своим драконом, своей половинкой.
Морщусь немного недовольно. Мама мне это уже не раз говорила. Дракон может быть счастлив только со своим драконом, со своей второй половинкой. С человеком это невозможно, это только краткий миг, а потом все равно расставание и испорченная репутация, и одиночество. Может, поэтому никто из драконниц не связал своей жизни с человеком?
– Он завтра прилетит, - говорит отец.
Смотрю удивлено и даже боюсь подумать, какой он и какая будет наша встреча. Отец подошел вплотную ко мне и понюхал. Отправил в душ, каждый раз отправляет меня мыться после прогулок с Антоном. Не нравится ему, что я пахну этим парнем. Вообще поражаюсь, почему отец позволил нам встречаться этот год.
После душа уговорила отца покатать меня на себе. Он только еще раз меня понюхал и удовлетворено кивнул.
– Скоро сможешь сама летать, - сказал отец, когда мы летали.
– Когда? – сразу ухватилась я.
– Сама знаешь. Когда родится твой первенец, произойдет и твое обращение. Точнее оно произойдет раньше, но обычно летают уже после рождения ребенка. Так безопасней.
Грустно вздыхаю. Ну, не горю я желанием в ближайшее время становиться мамой. Ладно, если что - мужа буду просить покатать, авось не откажет в этом удовольствии.
Утром пришлось встать пораньше, чтобы встретиться со своим драконом. А я ведь даже имени его не знаю! Выйдя на улицу, увидела его рядом с отцом. Отец был в своем человеческом облике, а он в драконьем. Медленно подошла к нему. Дракон принюхался ко мне, я тоже принюхиваюсь и слегка касаюсь руками его морды.
Господи, как же приятно он пахнет. Кажется, я даже облизалась. Он одобрительно потерся об меня своей мордой. А потом рядом со мной оказался молодой парень. Красивый, высокий, крепкий и до головокружения вкусно пахнет. Теперь я понимаю, что имела в виду мама, когда говорила, что я почую его и не захочу отпускать. Я его почуяла и отпускать не хочу, это мой дракон!
– Я Эдгар.
– А я, я…
Эдгар улыбается, смотрит на меня. Ласково провел рукой по лицу и поцеловал в лоб. Потом принюхался, я даже замерла. Вдруг ему что-то не понравится?!
– Любишь мятный шампунь?
Я смогла только кивнуть, а он улыбается моему странному поведению. Потом обнял за талию и повел гулять.
– В пределах видимости, - сказал мой отец. – В общем, с моей земли не уходите.
Прошлись в молчании, я посматривала на него украдкой и с интересом. Он бережно обнимал меня за талию, иногда смотрел на меня с улыбкой. Неужели можно вот так вот влюбиться?! Мне казалось, что у меня были чувства к Антону. А сегодня все это померкло, как только я почувствовала запах Эдгара.
– Скажи, что-нибудь, - сказал Эдгар.
– Ты безумно вкусно пахнешь.
Он только довольно улыбнулся. А я, считай, в любви призналась. Вот только сейчас это поняла. Просто так говорят мои родители друг другу и это равносильно признанию в любви. Эдгар повернулся ко мне лицом и поцеловал в губы. А я застыла в удивлении. Не то чтобы я целоваться не умею. За год успела натренироваться. Просто это было настолько неожиданно! Но это настолько приятно! Закрываю глаза, расслабляюсь и таю под его поцелуем. Он обнимает меня за талию, и поцелуй становится уже страстным. Чувствую, как в животе становиться горячо и какое-то новое ощущение появляется во мне. Странно целуясь с Антоном такого, не ощущала.
Он оторвался от меня и, тяжело дыша, сказал.
– Ты тоже безумно вкусно пахнешь, не думал, что можно так влюбиться.
Мы снова поцеловались, теперь уже я обняла его за шею, а он за талию. Через минуту нас растащил мой отец и
слегка смущенно сказал:
– А совесть где потеряли? Лалина, иди, пакуй вещи, завтра начинаешь переезжать. И вообще идите в дом, чай попейте, немного успокойтесь. И нормально поговорите, а нацеловаться еще успеете у себя дома.
Мама уже приготовила нам чай и печенье. Нас оставили одних. Правда это все было условно, родители сидели в гостиной и им нас было хорошо видно и слышно. Эдгар смотрел на меня с интересом. Казалось, он меня изучает. А я не могла не налюбоваться им.
– Рассказать, чем я занимаюсь? – спросил он с хитрой улыбкой.
Я только кивнула. А он только игриво улыбнулся и рассказал что у него свой гостиничный дом на 10 номеров. Насколько я знаю, это максимум, который встречается в таких домах. А еще оказалось, что он сам со всем этим справляется, по крайней мере, последние пару лет. Вообще поражаюсь, как он только умудряется все успевать делать. Ну что ж, скучно мне точно не будет. Теперь, кажется, понимаю, почему мама так настойчиво учила меня готовить. И у меня это, судя по словам отца, деда и братьев, получается хорошо.
– Мне пора, - смотря на время, говорит Эдгар. – Прилечу вечером за твоими вещами.
Пошла провожать его. Отец пошел за мной как тень, видимо, чтобы мы не увлекались поцелуями. Эдгар меня поцеловал и ушел на край обрыва, обернулся и улетел. А мне ничего не оставалось, как идти собирать вещи. Вечером папочка не дал нам даже пообщаться, сразу повел парня за моими вещами. Перевозили они их вдвоем. Мне через час вернули четыре пустые сумки и помогли сложить оставшиеся вещи.
– Милая комната, - сказал Эдгар.
Когда он это сказал, я немного забеспокоилась, что он увидит фото Антона. Потом заметила маму в дверях с этой фотографией. Она медленно ее порвала и сожгла у себя на ладони. Я только улыбнулась ей с благодарностью.
– Все собрала? - спросила мама. – Если что забыла, отец принесет тебе, или вы вдвоем прилетите и заберете. Гош, давай выпроваживать молодежь.
– Я думал, вы Лалину только завтра отдадите, - удивился Эдгар.
– Зачем тянуть, вы уже принюхались, судя по страстным поцелуям. Она и так места себе уже не находила без тебя, зачем девочку еще мучать. Ваши документы готовы еще с вашей помолвки. Гоша сегодня уже забрал их со всеми печатями от старейшин. Так что забирайте сумки, Лалину и летите.
Я попрощалась с мамой. А отец помогал перевозить мои оставшиеся вещи. Сегодня первый раз летела не на отце. Лежала всю дорогу на спине Эдгара и млела от безумно приятного запаха. Даже не обращала внимания на пейзаж вокруг. Еще успею рассмотреть.
Приземлились на крыше. Отец оставил мои вещи, обнял на прощание и попросил нас как ни будь наведаться в гости. Эдгар взял две сумки и мы пошли к нашей комнате. Правда, перед дверью остановились и он настроил датчик на меня. Теперь я могу зайти сюда, только он и я и больше никто.
– Мы почти все твои вещи разложили, - сказал Эдгар, ставя две сумки на пол. – Раскладывай, я принесу остальные.
Быстро осмотрела просторную комнату. Отделана в светлых тонах, преимущественно в белом и бежевом цвете. С одной стороны возле входа большая двуспальная кровать и пара тумбочек прикроватных. В другой части комнаты большой гардероб, окно, книжный шкаф и два письменных стола. Судя по всему, второй стол появился тут совсем недавно, потому что на нем еще ни чего нет.
Меня поцеловали в плечо. Эдгар поставил рядом еще две сумки и подхватил меня на руки. Обняла ногами его за талию, руками за шею. Мы стали целоваться. Так приятно понимать, что сейчас никто нас отвлекать не будет!
Через пару часов мы сидели на кухне и ужинали. Смотрю на него с интересом и решаюсь задать вопрос:
– Почему ты так сводишь меня с ума? Я не думала, что можно так любить.
– Есть с чем сравнить, - усмехнулся он, почему-то я поняла, что он знает, что я встречалась до него. – Почему не сбежала с тем парнем? - прямо спросил он.
Пожала плечами.
– Отцу пообещала, что не сбегу. И я его предупреждала, что помолвлена и не буду убегать. Откуда ты знаешь о нем?
– Видел вас.
– И ты не злишься?
– Зачем, ты ведь выбрала меня. Так что я скорей горжусь тобой.
– И моим благоразумием.
Эдгар только весело рассмеялся, потом встал из-за стола и меня потянул в свои объятья.
