Г.Г. Филиппова
РЕБЕНОК ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ
Для мамы
Для чего женщины рожают детей? Некоторые считают, что это предопределено природой, что существует «инстинкт материнства». Другие рассматривают рождение ребенка как высшее, духовное предназначение женщины, ее долг, осознание которого обязательно и само по себе является причиной стремления женщины рожать. Однако, в обоих случаях возможны сбои, в результате которых женщина перестает (или не начинает) стремиться к рождению ребенка. Сама же женщина может по-разному представлять себе, зачем ей нужен ребенок.
Еще относительно недавно для женщины не было альтернативы: замужество считалось нормой жизни, к которой все должны стремиться (и действительно стремились). А жизнь в браке автоматически предполагала рождение детей. «Старых дев» жалели (жизнь не удалась), незамужних «не дев», тем более с детьми, осуждали. Бездетная же семья — это семья бесплодная, обязательно несчастная, сама переживающая свою бездетность как беду или наказание за грехи. Однако, во все времена встречались женщины (и не так уж редко), которые по крайней мере желали ограничить количество своих детей (в данном случае речь не идет о незаконнорожденном ребенке). Сейчас ситуация резко изменилась. Во-первых, рождение ребенка вне брака не только не осуждается, но иногда даже становится осознанной целью. Во-вторых, появились семьи, сознательно отказывающиеся от рождения детей. Заметим, что бесплодные семьи по-прежнему считаются и сами себя считают обделенными и несчастными, и в данном случае имеются в виду только те, кто рожать может, но не хочет. Следовательно, ребенок уже не обязательное «сопровождение» брака, и тем более не всегда его цель.
Так зачем же нужен ребенок современной женщине?
Исследования показывают, что здесь встречаются разные мотивы. Основные из них следующие:
— достичь желаемого социального и возрастного статуса (я- взрослая, самостоятельная женщина, занимающая определенное положение в обществе, имеющая право на соответствующее отношение к себе в семье и обществе);
— удовлетворение модели «полноценной жизни» (человек должен и может иметь в жизни определенные вещи, без этого его жизнь не полная, не такая, как у других и т.п.);
— стремление продолжить себя, свой род (оставить после себя что-то в жизни, что само также будет это продолжение обеспечивать — рожать детей, моих внуков, правнуков и т.п.);
— реализация своих возможностей (воспитать ребенка, передать ему свои знания, жизненный опыт, научить, и т.п.);
— компенсация своих жизненных проблем (чтобы стал лучше, умнее, красивее, счастливее меня, получил то, что не смогла получить в жизни я);
— решение своих жизненных проблем (заключить или укрепить брак, доказать себе и другим, что я способна рожать и быть матерью, спастись от одиночества, обрести помощника в старости, поправить здоровье и т.п.);
— любовь к детям (самый сложный мотив, в котором сочетается удовольствие от общения с ребенком, интерес к его внутреннему миру, умение и желание способствовать развитию его индивидуальности, осознание того, что ребенок станет самостоятельным, «не моим», будет любить других и т.п.).
Конечно, в реальности присутствует большинство из этих мотивов, но каждый раз в разной пропорции и в разной иерархии. Кроме того, во время беременности и после рождения ребенка, а часто и в процессе его взросления, соотношение этих мотивов меняется (как по силе каждого из них, так и по месту в общей иерархии), появляются новые, а некоторые могут исчезать (причем про них уже и не вспоминают). На образование такой структуры (какие мотивы и в каком соотношении) влияет культура, социальное положение, семейные традиции, собственный опыт общения с родителями (в первую очередь, с матерью), с другими детьми и другими семьями. Все эти обстоятельства в наше время очень динамичны, они постоянно изменяются и создают совершенно индивидуальные, неповторимые условия формирования мотивации рождения ребенка для каждой женщины.
Исследования показывают, что для отца ребенок, в первую очередь, — «продолжатель» себя, его «Второе Я», причем это «Я» — желаемое («Я» такой, каким бы хотел быть в своих глазах и глазах других). Примешиваются и мотивы компенсации (того, чего мне не хватило в детстве), и реализация себя, как отца, защитника, воспитателя. Немаловажными являются мотив продолжение рода и потребность передать ребенку то, что знаю и умею. По крайней мере до рождения ребенка отцы менее склонны видеть в нем нечто самостоятельное, уникальное и стремиться именно это в ребенке поддерживать. В результате отцы более требовательны, выше и жестче «держат планку достижений». Эта их позиция, если она сочетается с уважением к поддерживающей индивидуальность ребенка позиции матери, оказывается весьма полезной. Такое отношение отца более интенсивно выражено к сыну, к дочке обычно относятся мягче, хотя основные тенденции сохраняются. После рождения ребенка отцы могут также вносить коррективы в свои установки, начинают усматривать в нем индивидуальные особенности и принимать ребенка не только как свое продолжение, но и как самостоятельную личность. Опять же, в отношении девочек это у них лучше получается.
РОДИТЕЛИ ДЛЯ РЕБЕНКА
Мама для ребенка
Этот вопрос — зачем ребенку нужна мама, наверное, самый важный, но именно его реже всего задают себе родители, задумывающиеся о рождении нового члена семьи. На ранних стадиях развития (до рождения и в первые месяцы и даже годы после рождения) мать для ребенка — его мир, его Вселенная. Из этого «материала» ребенок строит самого себя и весь остальной мир (который «не-Я»). В психологии это называют «Рабочая модель «Я-Мир»». Именно рабочая. Мать — не просто источник удовлетворения потребностей ребенка, она именно средство и способ построения себя и представлений о мире. О том, каким этот мир является для меня, как он ко мне относится, что от него ждать. И эти функции матери в освоении ребенком мира все время изменяются, причем в сторону усложнения. Сначала ребенок полностью «сливается» с матерью, как бы используя ее для понимания себя, своих состояний, их оценки (что такое хорошо, и что такое плохо?). Этот процесс начинается еще в утробе матери, а закачивается только через несколько месяцев после рождения, но в некоторых отношения (например, освоении того, как относится к успеху и неудаче, в усвоении половой роли и т.п.) частично продолжается до конца детства и даже юности. Затем ребенок начинает «отделяться», и это тоже процесс постепенный и весьма сложный, а главное, «парциальный». Ребенок строит свою целостность как бы по частям, окончательно «собирая» себя только к юности. Наиболее интенсивно этот процесс происходит до трех лет, но начинается уже в конце первого полугодия жизни. Именно в этом возрасте (до трех лет) основной фигурой, в которой воплощается Мир, и является мать. Позже ей «помогают» и другие. Однако, для того, чтобы отделиться (стать самостоятельной, целостной личностью), надо сначала создать то, от чего отделяться (целостность, единство себя и матери). Если процесс «объединения» не удался, то эта задача будет стоять перед человеком всю жизнь, тормозя процесс отделения (то есть достижения личностной зрелости).
Пока происходит объединение и первые этапы отделения, роли матери и отца (и других близких взрослых) практически одинаковы. Все они «объединяются» в позиции матери, создавая таким образом для ребенка более «разнообразную картину мира». Конечно, это мир обязательно должен быть стабильным, ведь он только еще строится самим ребенком (то есть это должны быть постоянные взрослые, а не часто меняющиеся). Пока еще нет существенной разницы в построении себя и мира мальчиками и девочками. Но позднее она появляется, то есть роль матери для детей разного пола становится не одинаковой. Для девочек после трех лет основная задача — освоение половой роли, для нее мать — образец, та часть мира, которую надо «примерять на себя», а заодно и все, что с этим связано: отношение другого пола (отца к матери и к ней как будущей женщине и матери), отношение детей (кукла — модель ребенка, по отношению к которой девочка выполняет роль матери, как ее мать — к ней самой). В этом возрасте (3-6 лет) может появиться пристальное внимание к матери, чувствительность к ее оценке, некоторая конкуренция за внимание отца и очень и особенная чуткость к тому, как отец относится к матери, а мать на это отвечает. Все меряется на себя и усваивается накрепко.
У мальчиков в этом возрасте любовь к матери искренняя, нежная, они очень обидчивы и ревнивы по отношению к «конкурентам» (отцу, друзьям матери, своим братьям и сестрам и даже чужим детям). Не менее чутко, чем девочки, воспринимают и усваивают модель супружеских отношений. Для них важны со стороны матери ласка, сочувствие — и признание их «мужского достоинства» одновременно.
Таким образом, мать нужна ребенку всегда, в любом возрасте, причем всегда «по-разному», но это различие выражается не количественном измерении, а в качественном.
Папа для ребенка
В нашей культуре семья состоит из отца, матери и их детей, и роли обоих родителей в воспитании детей не одинаковы. Как и мать, отец нужен ребенку всегда, и в каждом возрасте «по-разному». Конечно, отца в любой его роли по отношению к ребенку заменить легче, чем мать, здесь шире возможность частично или полностью выполнить эту роль другим мужчинам в семье и вне семьи. Однако, сейчас мы говорим об отце «в общем». На первых этапах развития ребенка отец может брать на себя часть материнских функций, выполняя их, конечно, по-своему. Его собственная, отличная от матери, роль состоит в защите и охране единства матери с ребенком, обеспечения им уверенности, спокойствия, поддержки, психологического комфорта. Он как бы создает тыл, на фоне которого ребенок ощущает мир прочным и доброжелательным, а себя в нем спокойным и уверенным.
Несколько позднее отец становится эталоном социальных норм и правил, в нем воплощены функции «требователя», «оценщика», он поддерживает ребенка в стремлении этим правилам следовать. Не менее важной становится его роль защитника, причем в основном от внешних по отношению к семье влияний. Одновременно отец выполняет еще одну важнейшую функцию. Он способствует личностному становлению ребенка, его отделению от матери, извне их первоначальной общности признавая самостоятельность как матери, так и ребенка. Он становится «третьей силой», помогающей ребенку выстроить новый, раздельный с матерью, мир. Еще позднее (после трех лет) отец воплощает в себе образец половой, семейной и социальной роли мужчины. Здесь его функции для мальчика и девочки начинают различаться. Мальчик воспринимает его сначала как образец своей будущей роли по отношению к матери (в которой воплощается образ будущей супруги, матери его детей). В этом случае отец становится гипотетическим конкурентом, возможна и правомерна ревность к нему. Позднее для мальчика отец — это образец мужчины в обществе. Ну, и конечно, он всегда остается образцом роли отца, которую мальчик когда-нибудь станет выполнять сам.
Для девочки отец — это тот, кто сначала ее любит, но по-другому, чем мать, а затем любит ее, «как маму». Ей важно, что бы отец видел и ценил в ней те же качества, которые, как она сама видит, он ценит в маме (женственность, кокетство, мягкость, и, конечно, материнство — способность рожать и воспитывать детей). В дошкольном возрасте девочка может ревновать отца к матери. Позднее она «примеряет» его образ на своих друзей и потенциальных партнеров. Разумеется, отец всегда остается для нее защитником и ценителем ее развивающейся женственности.
Таким образом, функции отца и матери для ребенка сначала почти одинаковые, затем начинают различаться, и чем дальше, тем больше. Однако, оба родителя нужны в любом возрасте. В семьях со взрослыми одного пола (это обычно женские семьи — мама, бабушка, сестры, тетки) родитель (чаще всего — мама) стараются выполнить обе роли, что невозможно. В том-то и суть, что ребенок может разобраться в мире и его «составляющих» только тогда, когда у каждого четко определены его роль, статус, особенности. В противном случае получается, что у ребенка нет ни полноценной матери, ни полноценного отца, а нечто среднее, чего в жизни на самом деле не бывает. Лучше хорошо выполнить свою роль, позволив ребенку познать функции другого пола на примере родных, соседей, друзей. Наверное, в более сложной ситуации оказываются дети отцов-одиночек. Но с другой, стороны, папы более настроены предоставить ребенку «образец мамы» в лице любой женщины (бабушки, тетки, няни, воспитательницы). Ясно одно. Ребенку родители абсолютно необходимы, видимо даже больше, чем он им.
ЧТО ЖЕ ГЛАВНОЕ?
Может быть главное, это чувство того, как мы нужны нашим детям? А это уже не только удовольствие, но ответственность, груз забот, а часто и разочарований. Попробуем задать себе вопрос: что чувствует человек, который знает, что он для другого — предмет ответственности, забот, должен оправдать его планы и надежды, требует огромных затрат сил и времени? Наверное, любому из нас в такой позиции было бы не просто. А многие вообще постарались бы ее избежать. В любом случае, расслабиться тут не удастся.
А как понимает человек, что его любят? Наверное, по тому, какое удовольствие испытывает любящий, находясь рядом и вступая во взаимодействие. Ну и конечно, если готов помочь и поддержать. Оказывается, когда речь идет о наших детях, это весьма не просто. Ведь мы всегда чего-то ждем от ребенка, оцениваем его достижения, стараемся не столько ради его настоящего, сколько ради будущего. Но малыш живет «здесь и теперь», ему недоступны наши мысли о том, что будет через много лет (это целая вечность, и даже для ребенка постарше она просто не существует). А значит, мама не здесь, не со мной, я ей не нужен. Как же совместить родителям это настоящее и будущее? Есть один вечный и беспроигрышный способ. Учиться у самого ребенка. Он своим поведением, всеми своими проявлениями подскажет нам, что и как делать.
Конечно, главное, в чем нуждается ребенок — это любовь и принятие. Это требует много времени и душевных сил. Но время, которое мы отдаем своим детям — ведь мы его не теряем. Никто не скажет, что часы, проведенные с любимыми (которых, как известно, не наблюдают) — это потеря. Напротив, мы стараемся растянуть это драгоценное время. А ведь ребенка мы любим едва ли не больше, чем кого-либо другого в мире. Кроме того ребенок — постоянно меняющийся, растущий, преобразующийся мир. Причем мир, который мы творим своими руками. Из живого сделать еще более живое — вот работа для волшебника, говорил устами своего героя-волшебника Шварц. Творить ребенка — настоящее дело создателя. Но, как в любом творчестве, важен не столько результат, сколько процесс (и тут нельзя забывать, что только такой процесс, который сам по себе увлекает творца, позволит создать подлинный шедевр). Кроме того, результат творения (ребенка, который вырастет) надо будет отдать (ему самому и другим), он уже не будет нам принадлежать. Но творец растет вместе со своим произведением в самом процессе его создания, а не любуясь на уже сделанный продукт. Это продукт он делит с другими и отдает им. Наш бесценный багаж — то, что мы получаем в общении с ребенком каждую минуту нашей жизни. Это общение может превратиться в увлекательнейшее путешествие, в котором каждое следующее мгновенье открываются все новые, неизведанные, прекрасные тайны бытия. И это не метафора, это истинная правда, ведь речь идет о развивающейся душе ребенка, всегда неповторимой, неисчерпаемой, неожиданной. Более того, мы — не просто наблюдатели, мы живые участники, создающие все это богатство.
И еще одно замечание. Что значит быть вместе? Быть в одном месте с другими. И каждый из тех, кто в этом месте — уникальный, живой, такой, какой он есть. Ребенок познает эту простую истину только тогда, когда мы поймем ее сами. Мы — каждый в отдельности уникальны и неповторимы, и мы в этом месте вместе, потому, что мы любим и нужны друг другу.
А ЕСЛИ У РЕБЕНКА «РОДИТЕЛЬ-ОДИНОЧКА»?
Тема семьи с одним родителем в последнее время становится все более актуальной. Я не оговорилась, речь идет именно об однородительской семье, а не только о матери-одиночке. Сейчас нередко одинокими родителями становятся отцы. Поэтому мне кажется, что дело не столько в качественном изменении понятия «мать-одиночка» (которое, конечно же, сильно отличается от того, что было еще лет 10-20 назад), а в изменении социального статуса семьи как таковой, в результате чего мы сами начинаем иначе смотреть и на родителя, воспитывающего ребенка (или детей) без второго члена супружеской пары, и на детей из такой семьи. Первое, в чем следует здесь разобраться, это в том, о ком идет речь — о ребенке, или о родителе. Для ребенка необходима модель семейных (супружеских и детско-родительских) отношений, в которой были бы достаточно четко определены роли мужчины и женщины (поскольку на нашей планете два пола, и их роль в воспроизводстве различна) в обоих формах семейных связей: роли мужчины и женщины как супругов и их же роли как родителей. Эти роли ребенок имеет возможность усвоить не только из опыта отношений своих родителей, но и из многих других источников: бабушки и дедушки, родственники, партнеры своего родителя, семьи их друзей, а позднее вся доступная информация из всех культурных источников. При этом открытые и честные отношения взрослых помогут ребенку разобраться в том, как бывает в жизни, как желательно, чтобы было, и что надо делать, чтобы было именно так. Есть и еще одно соображение. Ребенок приходит в мир всегда впервые. Он еще не знает, что хорошо, а что плохо, как должно быть, а как нет. И только мы сами определяем для него значение его собственного опыта. А статус семьи, что ни говорите, является социальным и историческим. В течение многих веков для выращивания и воспитания потомства необходимы были усилия полной семьи (которая, не будем забывать, в разных культурах весьма разная). Неполная семья не могла обеспечить детей всем необходимым и сформировать у них потребность в создании таких же полных условий для своего будущего потомства. Теперь все иначе. Материальный аспект остается важным, но его могут обеспечить старшее поколение, или возможно такое перераспределение функций в семье, когда «одинокий» родитель зарабатывает деньги, а другие члены его семьи помогают в воспитании детей. Кстати, эта модель сейчас становится все более популярной. Причем, именно женщина в подобной роли становится наиболее успешной. Наверное, это естественно, и по отношению к ребенку правильно (поскольку в раннем возрасте ему необходима именно мать, или другой человек, выполняющий ее функции). По многим причинам женщина для этой роли подходит лучше, чем мужчина. В большинстве культур (как прошлых, так и современных) специфические функции отца (когда он не дублирует мать, а становится образцом половой роли и эталоном и контролером социальных норм и правил) включаются примерно на третьем году жизни. В однородительской семье дело осложняется тем, что родитель старается совместить в своем лице обе роли (материнские и отцовские), автоматически обедняя каждую, а зачастую практически лишая ребенка их полноценного выполнения. Таким образом ребенок остается своеобразным «сиротой», не имея ни одного полноценного родителя. Это положение вполне может быть исправлено, если мы предоставим возможность ребенку усваивать роль «недостающего» в семье родителя на других примерах. Ведь главное в том, чтобы ребенок был защищен нашей искренней любовью, тогда он никогда не почувствует себя обделенным и неполноценным. Главное, чтобы мы сами не переживали эту неполноценность и не транслировали ее ребенку.
Митрополит Лимассольский Афанасий
Помню, одному мальчику я как-то советовал побольше бывать дома. В ответ он сказал мне:
– Где это – дома, отче? Про какой дом вы говорите? Разве у меня есть дом?
Доходит до того, что перед тем, как начать разговор с подростком о послушании родителям, невольно задаешься вопросом: а с родителями ли он живет? Не знаешь ведь, какие у них отношения… Начинаешь говорить с ребенком про дом, про семью, а потом видишь его родителей и понимаешь: на его месте ты бы тоже не смог жить с ними.
Очень часто родители приходят ко мне с жалобами на детей.
– Отче, у меня такой трудный ребенок! У него такие проблемы…
– Хорошо, приводи его, поговорим.
Ребенок приходит, и в девяноста процентах случаев выясняется, что проблемы не у ребенка, а у родителей, которые его привели.
Приведу простой пример.
При нашей митрополии существует социальная служба «Покров», где оказывается помощь наркозависимым. И вот помимо групп, где проходят терапию молодые люди, есть группы для их родителей, с которыми работают психологи. Мы сделали это потому, что родители также нуждаются в серьезной поддержке: ведь им предстоит заново принять своих детей.
Так вот: в родительских группах у всех наших психологов происходит «выгорание». Они просто не выдерживают такой работы. Пара месяцев – и специалист приходит и просит: «Пожалуйста, дайте мне лучше еще пятьдесят наркоманов, только заберите родителей! Я больше не могу. Мы не понимаем друг друга».
К сожалению, мы, взрослые, бываем иногда настолько упрямы и непоколебимы в собственных предрассудках, что вместо того, чтобы помогать своим детям, фактически уничтожаем их.
Самоубийство и монашество было для нее примерно одно и то же
Однажды я исповедовал в монастыре святого Ираклидия (Никосия). Был уже поздний вечер, когда ко мне подошла монахиня и сказала:
– Отче, здесь есть одна молодая девушка. Она уже два часа сидит в углу, плачет и ничего нам не говорит. Уже поздно, монастырь скоро закроется… Как с ней быть?
Я попросил привести девушку ко мне, и, когда она подошла, стал осторожно расспрашивать: откуда она, кто ее родители, как она здесь оказалась. Девушка была из Никосии, из обеспеченной семьи. Ее школа находилась в семи километрах от монастыря. И вот она пешком прошла все эти семь километров, потому что боялась идти домой, так как плохо написала контрольную.
Девушка сказала мне:
– Я хотела убить себя. Но потом решила: стану монахиней!
Я призадумался. Похоже, самоубийство и монашество было для нее примерно одно и то же. Действительно, многие сегодня так и думают.
Я спросил, как зовут ее родителей, и попросил их номер.
– Понимаешь, – сказал я девушке, – если ты не скажешь, кто твои родители, нам придется вызвать полицию. Тебе нельзя оставаться в монастыре, нельзя становиться монахиней – монашество не принимают ни по такой причине, ни в таком возрасте. Поэтому дай мне телефон родителей.
Я позвонил им. Это оказались состоятельные, очень порядочные люди, любящие свою дочь – но при этом совершенно неправильно с ней обращающиеся. Подумайте сами: девочка боялась их настолько, что не смела явиться домой с двойкой за контрольную! Не смела, потому что добрая мама сказала ей: «Еще одна двойка – и домой можешь не приходить!»
Родители приехали за ней, мы поговорили.
– Мы же хотим своей дочери только добра! – сказали они.
Конечно, хотят добра, но такое добро – никакое не добро, если не получается по-доброму.
Это не общение, а война
Самая большая проблема – не как быть с подростками, а как быть с нами, родителями. Как нам быть, если у ребенка проблемы.
Ведь это относится и к нам, священникам. Я хожу по школам, общаюсь с детьми, и они зачастую задают мне весьма неприятные вопросы. Специально.
– Почему вы, священники, ездите на «мерседесах»? Почему тратите церковные деньги и ничего не делаете? Почему постоянно ругаетесь?
В общем, спрашивают что угодно.
Я специально попросил других священников не ходить вместе со мной. Потому что они, бедные, сразу же начинают возмущаться – как, впрочем, и родители: «Разве можно так разговаривать с владыкой?» Их очень задевают подобные вопросы ребят.
– Отцы, – говорю я им. – Вы неправильно реагируете. Нужно дать человеку возможность сказать, что он думает.
Вершина искусства общения – уметь выслушивать абсолютно всё. И когда человек выговорится, то и сам потом будет слушать, что ты ему скажешь. Хоть два слова. К сожалению, в нашей стране по-прежнему не развито это искусство. Просто трагедия.
Мы любим лозунги и по любому поводу начинаем махать флагом, обозначая свою национальную, социальную, политическую или гражданскую позицию. Нам так нравятся эти лозунги, эта пропаганда, но редко можно встретить людей, действительно понимающих и способных объяснить то, что они говорят.
Более того. Мы не понимаем (хотя в нашей традиции есть такое), что настоящее искусство общения – не говорить, а слушать. Не надо ставить цель душить собеседника своим ораторским мастерством, забрасывая аргументами в стиле «он одно слово, а я десять». Это не общение, а война. Важнее слушать, чем говорить.
Представьте: человек приходит и говорит: «Я совершил убийство»
Когда я стал служить и исповедовать на Афоне, старец Паисий сказал мне:
– Исповедуя, ты будешь выслушивать тысячи слов. А в ответ нужно будет сказать только одно. Не надо много говорить. Исповедь – не для того, чтобы говорил ты, а чтобы говорили другие. Ты – слушай.
Святой Никодим Святогорец в одной своей книге, адресованной священнослужителям, пишет: «Очень важно, отче, дать человеку возможность сказать то, что он хочет, и так, как он хочет. И очень важно при этом не показывать ни удивления, ни отвращения, не смотреть на часы – потому что это разрушает ваше общение». Представьте: человек приходит и говорит: «Я совершил убийство», а ты в ответ начинаешь охать и ахать от испуга и отвращения…
Сделаешь так – и человек больше ничего не скажет. В этом и заключается искусство общения – и мы, родители, должны дать понять нашим детям, что готовы выслушать их в любой момент – без гнева, удивления и паники, что бы они ни сказали. И когда они всё скажут (столько, сколько хотят, и так, как хотят), тогда и мы можем тихо, спокойно привести свои аргументы – только без менторского тона, тут же вызывающего обратную реакцию.
И если последовательно ответить на все аргументы и утверждения, объяснив, почему вы не хотите, чтобы ребенок делал то-то и то-то – в девяноста пяти процентах случаев цель будет достигнута. Говорю вам: самые реактивные и агрессивные школьники впоследствии первыми идут на контакт. Они сами приходят ко мне, мы разговариваем – это замечательные ребята! Просто они испытывают нас, им интересно посмотреть, как мы отреагируем – будем ли в ответ обижаться, злиться и агрессивно вести себя по отношению к ним.
Вчера был ангелочком, а превратился в тирана
Переходный возраст, время так называемого пубертата, – это очень важный возраст. В этот период родителей могут ожидать такие неприятные сюрпризы, что им бывает еще хуже, чем самим подросткам – ведь, сталкиваясь с неадекватным поведением ребенка, родитель часто не понимает, как быть и что делать.
Однако не следует рассматривать каждый возраст по отдельности – детство, отрочество, юность и т.д. Человек начинает формироваться с момента зачатия – существование генетического кода научно доказано. Есть даже такая наука – пренатальная психология, или психология эмбриона, анализирующая особенности ребенка, который пока находится в утробе матери.
Можно сказать, что ребенок существует внутри собственных родителей задолго до своего появления на свет. Все мы знаем, какую важную роль играет наследственность: один ребенок несет в себе множество черт, унаследованных от родителей, дедушек и бабушек. И если понаблюдать за ребенком, зная его родственников, это легко можно увидеть – как много он берет от своих предков.
Поэтому не следует характеризовать человека по одному периоду пубертата. И не нужно удивляться, что мальчик, который еще недавно, в младших классах, был ангелочком, в старшей школе превращается в настоящего тирана с труднейшим характером. Никакой трансформации здесь не происходит. Ребенок – такой же, каким был в утробе матери. Он родился, подрос, достиг переходного возраста и скоро станет юношей. Но этот период – самый болезненный для родителей, так как подростку свойственно желание освободиться от их опеки и формировать свою точку зрения.
Переходный возраст – время исканий, сомнений, отрицания, стремления к свободе. Ребенку кажется, что на него постоянно давят – родители, учителя, общество. Он начинает искать примеры для подражания на стороне и стремиться примкнуть к самым разным объединениям – от рок-групп до спортклубов.
Этот возраст – трудный, но при этом очень красивый и важный: ведь именно сейчас у ребенка возводится фундамент, на котором впоследствии будет построена вся жизнь. В этот период молодой человек пересматривает все, что раньше принимал как данность, – то есть все, что ему говорили родители, учителя, дедушки и бабушки. И даже если эти вещи правдивы, истинны и не подлежат сомнению, подросток подвергает их сомнению все равно и нарочно отрицает, осмеивает, доходя до крайностей, – чтобы посмотреть на нашу реакцию, испытать нас, испытать родителей и всех вокруг.
Ребенок начинает думать, будто это зло – повсюду
Итак, в переходном возрасте ребенок склонен ставить под сомнение все, что ранее принимал как данность – родителей, учителей, Церковь, полицию, государство, т.е. любой социальный институт.
И с одной стороны, он во многом прав. Однако постоянные сомнения чреваты большой опасностью: если не успеет сформироваться верный фундамент, можно легко дойти до абсолютного отрицания, нигилизма, и тогда ничто уже не сможет коснуться сердца – ведь все отрицается.
Отрицается Церковь, школа, государство, семья – то есть все, на что свойственно опираться человеку. И когда возникнет необходимость в том, чтобы помочь такому подростку, как-то «зацепить» его – это будет невозможно из-за отсутствия «зацепок». Здесь кроется одна из главных причин, почему молодые люди попадают в группы риска, связанные с насилием, преступностью, наркотиками.
Но корень проблемы – не столько в молодежи, сколько во взрослых, то есть нас, как биологических, так и духовных родителях. К сожалению, все мы вынуждены признать свое бессилие и неумение правильно общаться с нашими детьми.
Мы совершаем трагические ошибки, за которые потом расплачиваемся – но в первую очередь за них расплачиваются наши дети. Разумеется, каждый родитель любит своего ребенка, желает ему только добра и, когда видит, что дитя мучается, сам начинает страдать. Но даже если он не замечает, не понимает этого, то все равно несет большую ответственность за состояние своего ребенка.
Если присмотреться к детям и подросткам, которые принимают наркотики, бунтуют против родителей и системы, становится понятно, что эти молодые люди вовсе не плохие или трудные, а напротив, обладают большой чувствительностью, которая не дает им терпеть замешательство и особенно лицемерие взрослых.
Да, они зачастую неправы. Часто все совсем не так, как им кажется, но они так видят, так чувствуют и такую картину в них формирует окружающая среда. К сожалению, здесь, помимо нашей ответственности, большую роль играют средства массовой информации. Вред, причиняемый ими в этой связи, огромен. Почему? Потому что они постоянно демонстрируют и показывают зло, так что ребенок начинает думать, будто это зло – повсюду.
Трансляция зла рушит основы, которые следовало бы укреплять
Возьмем, к примеру, нас, священников. Молодежь сейчас крайне плохо относится к Церкви. Почему? Потому что, стоит произойти какому-либо недоразумению, тут же телевидение, радио, газеты, интернет начинают обсуждать это по сто раз. И ни одного хорошего слова о Церкви. Согласны? Ни слова о проблемах, с которыми сталкивается современная молодежь, ни слова о том, как Церковь помогает им преодолевать эти проблемы, ни слова о тысяче других добрых дел…
Какими бы злодеями ни были священники, в нас ведь есть что-то хорошее! Разве может священник быть настолько плохим человеком – без единой хорошей черты? А по телевидению показывают одни недостатки. И вот смотрит потом ребенок на священника и думает: «А, это он! Лицемер, врун и обманщик…» Всё, говорить больше не о чем.
Или какой-нибудь учитель совершит где-то неверный поступок, и начинается: по телевидению, в интернете обсуждают, обсуждают, высказываются… После этого у подростка к учителям не может быть никакого доверия. То же самое – с любыми социальными институтами, с политикой.
Перед каждыми выборами устраиваются дебаты, и вот политики начинают оскорблять, унижать друг друга, а молодой человек смотрит на это и думает: «Как вообще им можно верить? Они ругаются, обзывают друг друга ворами, лгунами, предателями – не нужны нам такие руководители!»
Или появляется новость об отце, который изнасиловал своего ребенка – разве такое не травмирует детский слух? Из телевидения дети узнают такое, что само по себе никогда не пришло бы им в голову…
Вся эта бесконечная трансляция зла приводит к тому, что в душе подростка рушатся основы, которые, напротив, следовало бы укреплять. И когда однажды ему будет нужно помочь и для этого понадобится какой-то положительный пример, он просто не поймет: «А вы о чем?»
В своей практике я часто сталкиваюсь с проблемами сепарации, с невозможностью иных, уже по факту взрослых детей, избавиться от зависимости, связанной с родителями. Мне хотелось собрать в одном тексте все распространенные «мифы», и попробовать помочь детям посмотреть на них предельно трезво, а родителям – постараться понять своих детей.
Миф №1. «Родители дали жизнь, и ты перед ними в неоплатном долгу».
Если посмотреть на вещи предельно трезво, то всплывет очевидное: родители в одностороннем порядке принимали решение о рождении новой жизни. Они не спрашивали у самого ребенка, хочет ли он жить с этими родителями, родиться в такое время/ в этой стране/ в данном социальном слое и т.д. Родители сами захотели, сами решили и сами привели в этот мир нового человека. За последствия своего выбора они несут, таким образом, стопроцентную ответственность.
Многие мои клиенты, находясь под прессом этого мифа, попадают в ловушку: с одной стороны, жизнь – действительно великий дар, за который стоит быть благодарным. С другой – требования благодарности со стороны родителей бывают порой настолько малосовместимы с жизнью самих детей, что итогом становится протест против этих требований, который при этом неизбежно сопровождается чувством вины. Ведь надо же «всю жизнь платить по счетам благодарности за подаренную жизнь!» И вот тут я предлагаю задуматься над словом «подарок».
Большинство родителей так и говорят «мы дали тебе жизнь, мы подарили». Не продали, не заключили договор возмездного оказания услуг, не вложили с целью получить дивиденды, а подарили. То есть, дали даром. Должен ли что-то за это ребенок? По факту – нет. И жесткие фразы иных протестующих детей в духе «я не просил вас меня рожать и я вам ничего не должен» — увы, суровая правда.
Посмотрим на ситуацию со стороны родителей. Приходится признать, что на самом деле решение о ребенке мало у кого из них по-настоящему осознано.
В нем участвует масса факторов: сам по себе инстинкт, который не всегда осмысливается, постоянный прессинг со стороны общества/родственников, который сводится к тому, что если ты не продолжил род – ты не можешь считаться полноценным и состоявшимся, потребность быть кем-то по-настоящему любимым (если есть острый дефицит любви со стороны партнера или родных). В общем, часто на деле получается так, что ребенок – не свободный выбор родителей, а некая необходимость, потребность самоутвердиться и/или что-то компенсировать. А отсюда и требования. Ведь ребенок оказывается важен не сам по себе, а в качестве гаранта исполнения неких ожиданий, которые на него возложены.
Вот примеры реалий, в которых жили многие родители современных взрослых детей: попытки удержать мужчину ребенком (в случае если это не удается, мать часто испытывает неосознанное разочарование в ребенке – тот «не выполнил своей функции», а если отец остался, то тогда уже он часто выливает свою злость именно на «предлог», заставивший его остаться в семье, хотя тоже редко это осознает). Или женщина, не видя никакого другого выхода, родила ребенка «для себя», а потом страдает от того, что он не хочет посвятить всю свою жизнь ей одной.
Брак, который родители сохранили только «ради детей», впоследствии будучи не в состоянии жить друг с другом наедине, постоянно держат взрослых детей рядом – так неосознанно оба пытаются оправдать то, ради чего продолжали, возможно, ненужные им уже отношения. Или мужчина, которого убедили в том, что «вырастить сына» — это его долг, и мужчина искренне, казалось бы, ждет потомства, а потом вдруг понимает, что все это никакого интереса у него не вызывает, и он не знает, как общаться со своими детьми. Те, кто хотел бы делать карьеру или жить какой-то другой жизнью, в которой раннему рождению детей не было места, сдаются под напором матерей и отцов: «осчастливь нас внуками!» А потом раздражаются на детей, потому что те мешают им жить…
Примеры приводить можно долго. Главное же в том, что большинство таких родителей не осознают свои мотивы до конца. И искренне порой считают, что требуют разумных вещей. Возвращаясь к теме долженствования, опять упираемся в тот же мотив: а как маленький ребенок может нести ответственность за возложенные на него ожидания? Как он может нести ответственность за то, что его мама или папа не получили любви в достатке?
Или за то, что они просто не подумали в момент страсти о том, нужен ли им ребенок вообще в данный момент? Или за то, что кто-то из родителей боялся показаться другим несостоявшимся, и потому решился рожать? Увы, суровая правда опять-таки в том, что это проблемы самого родителя. Но никак не ребенка. И приходится признать, что по каким бы причинам родитель не сделал бы свой выбор – выбор остается выбором родителя как взрослого человека. Выбор подарить жизнь, а не подписать контракт на пожизненную ренту.
Есть еще и такой нюанс: родители часто боятся (осознанно или нет), что ребенок будет малоконтролируем, что сами родители не станут для него авторитетом, в итоге аргументы «я твой отец/твоя мать, я тебя привел/а в этот мир, и поэтому ты должен меня слушать» становятся каждодневной реальностью. Авторитет завоевывается не через поступки, которые могли бы вызвать у ребенка уважение, а через страх и давление. Что по-своему эффективно, но не формирует по-настоящему теплых отношений между родителем и ребенком. При этом я советую уже повзрослевшим детям задуматься о простой вещи: если родители вот так завоевывали авторитет ребенка, если они боялись, что их не будут слушаться – как у них в таком случае обстояло дело с самооценкой? Станет ли уверенный в себе человек , живущий полной жизнью, счастливый и ценящий самого себя, давить на ребенка с целью «выжать» из него страх, чувства вины и долга? По-моему, ответ очевиден.
А благодарность за жизнь… Она всегда есть в тех семьях, где родители привели ребенка в мир осознанно, и с самого начала понимали, что в мир пришел свободный человек, которому они могут помочь развиваться, а потом он будет жить свою жизнь и делать свой выбор.
Родители, меж тем, останутся жить свою. Там, где нет давления, жестких требований, запугивания и , дети естественным образом выражают благодарность за подарок жизни. Потому что хотят. Как и родители действительно хотели помочь им вырасти. Ради самих детей, а не ради своих ожиданий.
Миф №2 «Мы столько в тебя вложили, мы тратили на тебя время!…»
Если говорить о том, что ребенка кормили, одевали, учили, лечили и развлекали – так тут все просто: были должны. Родитель, приводя ребенка в мир, берет на себя все ту же стопроцентную ответственность за жизнеобеспечение и безопасность ребенка. И поэтому он-то как раз все это должен ребенку. Как минимум в размере «самое необходимое для развития и выживания». До достижения совершеннолетия, и это даже прописано в нашем законодательстве.
Если родители на самом деле любят ребенка – все это делается естественно, как само собой разумеющееся. Однако, на деле сплошь и рядом родители выставляют это перед своими уже взрослеющими детьми как подвиг. Почему?
Да потому что в процессе воспитания ребенка родители накладывали на себя ограничения. О которых либо не знали заранее (опять все тот же фактор неосознанного отношения к деторождению), либо считали, что эти ограничения – то, что потом должно «окупиться» аналогичными ограничениями детей в пользу родителей.
Но такой контракт – это контракт вслепую. Потому что ребенок даже не подозревает порой ни о каких ограничениях. Ему кажется, что все это делается для него из любви и добровольно. И когда потом его ставят перед фактом необходимости «платить по счетам», то любовь к родителям начинает угасать, в чем ребенку часто сложно себе признаваться, а сопровождается все это подспудным чувством вины и попытками вызвать в себе эмоциональное отношение к родителям, что получается все хуже и хуже, потому что любить насильно — трудно.
В итоге рождается ощущение, что на самом деле отношения с родителями – не отношения любви, а отношения долга. Ни родитель, ни ребенок не получают в них желанного ими обоими тепла и постепенно разочаровываются в родственных отношениях. Но продолжают политику взаимных манипуляций либо до конца, либо до тех пор, пока кто-то из них не начнет всерьез разбираться в психологической подоплеке происходящего.
Посмотрим еще на то, что ставится родителями себе в заслугу. Развивали? Водили в секции, кружки, тратили на это деньги? А учитывали ли при этом желания самого ребенка или осуществляли свои неосуществленные желания? Научили жить, передали свой опыт? А сделал ли этот опыт ребенка счастливым? Достиг ли чего-то ребенок, пользуясь моделью родителей? Установки, которые ребенку прививали, помогли ему успешно занять свою нишу в обществе и состояться или хотя бы встать на этот путь? Семейная модель родителей позитивно сказалась на личной жизни ребенка?
На самом деле многолетняя практика показывает, что вокруг много неуверенных в себе людей, которых постоянно критиковали, одергивали, сравнивали в чью-то пользу, но так и не показали, как надо, как правильно. Или пытаясь научить, постоянно унижали. И человек часто выходит навстречу большому миру из родительской семьи с чувством внутреннего страха, неполноценности и ощущения, что кругом все лучше, достойнее и талантливее него.
Но практика показывает и другое: когда ребенку давали шанс учиться, поддерживали в его ошибках, помогали их исправить и переосмыслить, помогали делать какие-то шаги в большой мир, учитывая желания и выбор самого ребенка (даже если он казался родителям неправильным) – то такие дети вырастают с естественным чувством благодарности и ответственности. И если родители при этом не забывали сами о себе, то у родителей не возникает чувство «потраченной на ребенка жизни», а соответственно и не за что предъявлять претензии.
Подспудная обида на своего ребенка за то, что он не «окупает затрат» возникает только там, где вкладывание сил и времени в ребенка было не вполне добровольным. Но самим родителям стоит задуматься: а может быть, в чем-то надо было думать и о себе? Или не поздно сейчас подумать? Чтобы не делать из собственного отпрыска вечного должника. Тем более, он не всегда может вернуть родителю то время, которое сам же родитель не решился на себя потратить.
Безусловно, в иные периоды действительно все время тратится на детей, не оставляя супругам сильно много времени друг на друга. Но итог этого действия зависит от настроя самих супругов. Если время тратилось добровольно, то «дивиденд» уже получен в виде творческих импульсов, интереса, восторга, радости, азарта, связанного с достижениями и развитием детей. Возможно, такие родители и сами развиваются вместе со своими детьми. И в конечном итоге у них не возникает обиды «я потратил на тебя столько времени, а ты…!»
Если же в процессе роста ребенка у родителя не было особой радости и удовольствия от проведенного с ним времени, то родитель неосознанно обижен на ребенка за «отнятое» время. Но сам себе родитель не признается, что на деле хотел бы потратить его на что-то еще. И в качестве компенсации за обиду, хочет, чтобы ребенок ему чем-то отплатил. Так и возникает эта фигура речи.
Но, к сожалению, здесь опять неравные позиции: родитель сам шел на этот шаг, рожая детей, ребенок же поставлен перед фактом, что теперь он должен тратить столько времени на родителя, сколько хочет последний. Если у родителя был выбор, у ребенка его нет. По крайней мере, до тех пор, пока ребенок находится под давлением авторитета и чувствует себя должным исполнять все прихоти родителей.
Часто все время тратится на детей потому, что у родителей больше нет никакого своего смысла в жизни. Неважно, двое ли родителей или один. Если один – то часто ребенок бывает единственным смыслом в жизни, и подчас доходит это до того, что мать хочет видеть своего ребенка столь же сосредоточенным на ней, сколь она была на нем сосредоточена. А если родителей двое – то возможно, они утратили чувства друг к другу, возможно, не хотят всерьез заниматься своими отношениями, считая, что они и так «выполняют важную миссию».
Однако дети вырастают и уходят в свою жизнь (если говорить о норме) а родители остаются друг с другом. И проблема родителей, которые не хотели заниматься своими отношениями и своей личной жизнью в том, что дети, даже повзрослев, и имея потребность строить что-то свое, продолжают для родителей оставаться либо «клеем» их разваливающегося брака, либо смыслом для одинокого родителя.
Ребенок – не атрибут, не функция. Он не выбирал своего родителя в качестве своего же ребенка и не должен аналогичным образом возвращать потерянное время. И он не может быть ни «клеем» ни смыслом. Он существует сам по себе, в своей жизни и со своим свободным выбором.
Миф №3 «Я знаю как лучше, я желаю тебе добра — оправдай мои ожидания!»
Странно совсем не иметь ожиданий. Естественно, мы что-то ждем от своего партнера, друзей, детей. Но есть в отношениях моменты, когда приходится эти ожидания корректировать. И часто почему-то именно в отношениях с детьми реже всего встретишь коррекцию ожиданий и поиск компромиссов, хотя в отношениях с супругами люди как минимум вынуждены если не пытаться понять, то хотя бы учитывать интересы супруга.
А вот к детям часто иное отношение – «ты должен» (жить по таким-то принципам, выбрать такую-то профессию, выйти замуж/жениться, порадовать нас внуками, добиться финансового благополучия и т.д. и т.п.) Я не говорю сейчас о тех моментах, которые родители вынуждены требовать от ребенка, чтобы сохранить ему безопасность – надеть шапку в мороз или не бегать на проезжей части.
Я говорю о том, что не угрожает безопасности ребенка и может быть его свободным выбором – чем ему заниматься, как проводить свободное время, какие иметь увлечения, с кем встречаться, когда жениться и т.д. Но привычка требовать надеть шапку в мороз плавно переходит в требование выбрать профессию юриста, «потому что пением ты никогда не заработаешь на хлеб». Это уже не требование безопасности. И часто оно выдвигается ребенку, который либо стоит на пороге 18-летия, либо даже перешагнул его. А требование выдвигается так, как будто ребенку 5 лет.
Если вдуматься, то даже в 5 лет у ребенка есть и должен быть выбор – есть кашу или творог, одевать зеленый свитер или белый, идти гулять в парк или на площадку, кататься на качелях или карусели. Но родители пренебрегают и этой возможностью. Им часто проще и быстрее натянуть на ребенка первый попавшийся свитер, чем спросить его, что он хочет (на это нужно всего несколько секунд!) И в итоге мы в огромном количестве получаем людей, которые не умеют делать выбор, которые панически боятся ошибок, которые всю жизнь зависят от «обстоятельств» разного рода, перекладывают ответственность на кого угодно за свою жизнь… Потому что над ними всегда стоял кто-то, кто говорил «делай так» или «ты должен» или «ты не можешь еще ничего знать о жизни, а я»…
Это неправда. Ребенок может знать главную вещь о себе – что он хочет. Да, родители порой вынуждены (да и должны) ограничивать его хотения там, где это пересекается с требованиями безопасности. Но мы сейчас в основном говорим о практически взрослых детях, которые в курсе, что курить вредно, и не стоит в мороз ходить без шапки. Они уже знают массу всего и могут набирать свой собственный опыт, опираясь на свои еще присутствующие «хочу». Однако, именно в момент взросления они получают как раз больше всего критики и неодобрения. Почему? Да потому что становится окончательно понятно – они выросли не такими, какими хотели их видеть родители.
Если вдуматься, родительские требования часто лишены оснований. Отец, требующий от сына блестящих результатов в спорте или карьере, и критикующий любую неудачу – давно уже почил с банкой пива на диване и ничего особенного не достиг в своем деле. и ее вкус в отношении мужчин, давно перестала за собой следить, к тому же личная жизнь у нее хромает с молодости. Примеров такого рода много. Аргумент родителей часто такой: «мы не смогли, так пусть наши дети…» — и это называется искренним пожеланием счастья. Хотя к выбору детей это все не имеет никакого отношения. Более того, если родители не осуществили свои мечты и не смогли достичь чего-то, то у них нет никакого морального права критиковать ребенка. Чаще всего у таких родителей еще есть время впереди, чтобы реализовать себя, добиться чего-то, стать просто счастливыми.
Но они не ставят себе задачу достичь чего-то. Они требуют этого от детей. Потому что сами побоялись жить в полную силу, побоялись своих желаний, ошибок, того, что будут глупо выглядеть и станут предметом насмешек. Итогом становится бегство от жизни и перенос своих желаний на детей. Ведь детей-то можно потом еще и покритиковать за неудачу, а самим остаться «идеальными» и по-прежнему «знающими, как лучше».
Есть еще ряд родителей, которые на самом деле чего-то добились, состоялись, но не менее жестко требуют и критикуют своих детей. Аргумент у них чаще всего такой: «я могу и ты должен – у тебя есть тот, у кого ты можешь научиться». Но вот что я заметил, наблюдая за такими «совершенными родителями» — они чаще всего внутренне очень несчастны. Хотя у них «есть всё», они даже сами порой не понимают, откуда эта эмоциональная пустота.
Часто она идет от неспособности осознанно переживать чувства и выражать их, часто – от отсутствия тепла, от внутреннего страха и постоянного недоверия миру, от ощущения борьбы и отсутствия настоящей поддержки. А социальные достижения могут при этом присутствовать, конечно. Но задумайтесь: станет ли человек счастливый кого-то жестко критиковать и требовать что-то? Станет ли человек навязывать жизненную стратегию, если ему самому комфортно в своем выборе, и этот выбор сделан осознанно? Если он его сделал сам? Тут напрашивается простой вывод:
если родитель сделал свой выбор сам, то он будет прекрасно понимать цену своим ошибкам и их необходимость. И так же четко будет понимать, что опыт одного человека не возможно полностью спроецировать на другого. Потому что это разные люди. И нет никакой универсальной жизненной стратегии. А значит, легко даст ребенку право на выбор, ошибку и собственный опыт.
А вот если человек выбирал не сам, а жил по принципу «надо», «положено», «принято», то и ребенку он будет транслировать то же самое. В это есть подспудный мотив: если родитель сам боялся осуждения со стороны общества, родственников и окружения, то все его акценты будут смещены на то, как будет тот же контингент людей воспринимать его детей. И потребности самого ребенка буквально тают перед этим натиском страха: «за поведение ребенка осудят меня, родителя!» И он окажется «запятнан», например, тем, что его сын – , а дочь в 30 лет все еще не замужем, или кто-то из детей не ходит к 9 на работу, а живет творческой и свободной жизнью, и при этом не умирает с голода (как ни странно).
Тут есть еще более тонкие мотивы. Если жизненная стратегия выбрана не из любви и настоящего желания, а из страха, и что-то человеком внутри себя задавлено, не реализовано – то может вступить в дело фактор зависти. Неосознанной чаще всего. Но суть от этого не меняется. Допустим, отец хотел в юности объездить страну автостопом, но став жертвой манипуляции своих родителей, не решился делать то, что хочется, а пошел на завод работать. С точки зрения общественного мнения – правильный выбор. А вот заноза о несделанном остается. Потому что потом семья, дети, статус – и уже поздно ездить автостопом. А желание так и осталось юношеской мечтой. И вот когда собственный сын собирает рюкзак и говорит о желании уехать – то неосознанная зависть толкает отца ставить ему жесткие препоны. История или повторяется до деталей, или сын находит в себе силы уйти. И тогда отношения надолго разрываются, на что способны далеко не все дети.
Родители, возмущенные поведением своих детей, удивляются тому, что дети «настолько непохожи на них». Но на самом деле здесь они кривят душой. Редко в семье вырастает ребенок с совсем другими ориентирами. Так тоже бывает, но куда реже. Одни и те же проблемы, недостатки, комплексы, трудности шествуют из поколения в поколение, только иногда — под разными «соусами».
Просто родители часто не хотят признать, что видят в детях свои же недостатки и недоработки. Хочется самому быть лучше и знать как лучше. Хотя декларируется обратное: «чтобы дети превзошли родителей».
Миф № 4 «Родитель – особенный человек, он никогда тебя не бросит и не предаст».
Безусловно, особенный. Но не тем, что он не способен на предательство. А тем, что именно его программы, недостатки и комплексы мы несем в себе. И именно он заложил в нас наши слабые и сильные стороны, подавил или развил наши таланты, актуализировал характер, сформировал убеждения и сценарии жизни. Прежде всего, родители – те, чьим отражением мы являемся, тот багаж и материал, из которого мы кроим свою жизнь. И это, собственно, все. А вот способность «не бросить и не предать» — чаще всего выбор самого родителя. Который не всегда бывает однозначным.
Мне часто доводилось слышать от своих клиентов такие истории: «меня обижали в школе, но никто меня не поддержал», «я первый раз влюбился безответно, но надо мной родители только посмеялись», «меня уволили с моей первой работы, но папа сказал, что я сам виноват», «я чувствовала себя дурнушкой и ждала помощи, но мама говорила, что с такой внешностью я никогда нормально не выйду замуж». Продолжать можно бесконечно. Судить о том, может ли это считаться предательством – не входит в компетенцию психолога. Но можно говорить о том, что родители не оказали детям той поддержки, на которую те надеялись. И своей критикой и пренебрежением только усиливали негативные ощущения детей.
Меж тем порой другие (учителя, друзья, какие-то просто сторонние люди) оказывали эту поддержку. Я вовсе не хочу сказать, что домашние человеку – прежде всего враги (хотя Христос в Евангелии не побоялся выразиться именно так, но я не богослов, и не стану рассуждать о том, что Христос вкладывал в эти слова). Я лишь хочу сказать о том, что от родителей этой поддержки ждут прежде всего. А уж потом от всех остальных. И часто ее не получают именно от родителей.
Это факт, который стоит признать, если так было у вас в семье. И смотреть трезво на вещи – если вы сталкиваетесь с пренебрежением, унижениями и нежеланием лишний раз сказать доброе слово – это не называется «особенным отношением». Это ничем по факту не отличается от отношения любых других людей, которые могут смеяться над вами, унижать или отвергать. И не стоит жить в плену такой иллюзии: если вас не поддерживали с детства, скорее всего, и дальше отношение к вам будет таким же. Если только не прилагать сознательных усилий к построению каких-то иных форм общения с родителями. Но тут есть нюанс.
Если родители приучили ребенка к тому, что они действительно его поддерживают – то и он, скорее всего, будет делать то же самое естественно. А если не приучили – то и требовать поддержки для себя не очень логично. Если ребенок захочет — он может сам, уже по своей доброй воле вкладывать силы в то, чтобы донести до родителей возможности какого-то другого отношения друг к другу. А не захочет — то имеет полное право отказать в поддержке, если сам не имел ее от родителей. И это опять-таки суровая правда.
Вспоминаю историю клиентки, которая вышла замуж (по ее признанию, надеялась побыстрее «сбежать» от родителей), брак, как часто бывает в таких случаях, не сложился. Девушка с ребенком спросила родителей, можно ли пожить с ними, пока она отсидит остаток декрета и найдет себе работу. Родители сказали ей «конечно же, ты ведь наша дочь, наша кровь». А дальше жизнь девушки превратилась в ад. Потому что каждый день ей напоминали, какая она неудачница, попрекали тем, что помогают в заботах о ребенке (хотя она об этом не просила и справлялась сама), ставили на вид то, что устают от криков младенца (который с каждым днем становился все более беспокойным).
Как только появилась возможность выйти на работу, девушка тут же ушла от родителей на съемное жилье, наняла няню и полтора года проходила у меня терапию. Первые полгода почти на каждой сессии она плакала, повторяя, что не чувствует любви к родителям, и при этом чувствует огромную вину… И на работу только с этой виной ушло полгода. А еще год – на то, чтобы перестать зависеть от мнения родителей, что-то им доказывать, пытаться оправдать их ожидания и перестать заставлять себя любить их, а также на то, чтобы помочь девушке перестать чувствовать себя последней неудачницей и хоть как-то увидеть в себе достоинства и сильные стороны. Можно ли назвать все это родительской любовью и актами из добрых побуждений? Путь решают читатели.
Часто родители используют такой аргумент: «если я не скажу ему/ей, то хуже будет, если скажут чужие люди». А что будет страшного, если скажут чужие люди? Быть может, они сделают это более корректно, хотя бы потому, что связаны социальными условностями? Или они вовсе не увидят того, что видят родители?
Ведь сами родители забывают: их мнение о ребенке – их частное мнение, а не объективная истина, за которую они часто пытаются выдать это мнение. А ребенку, в силу эмоциональной зависимости от родителя, эта «правда» кажется огромной, значимой. И иногда думаешь: лучше бы это говорили чужие, ведь их мнение не ранило бы так больно и не принималось бы так безоговорочно.
Миф № 5 «Обижаться на родителей – грех!»
Всегда хочется спросить «а что будет»? Хотя, впрочем, речь пойдет не о небесной каре, а вообще о самом факте обожествления родителей. Объективно, родители действительно наши «первичные боги», они имеют власть карать и миловать, дарить тепло и поддержку или нет, помогать, заботиться или злиться и ограничивать во всем. Божество родителей не бывает добрым или злым однозначно. Для ребенка всегда оно содержит элементы добра, потому что у ребенка есть кров, пища, одежда и хотя бы минимальные возможности развития только потому, что у него есть родители (или люди, заменяющие их – все равно ребенок нуждается в родительском божестве).
Но удивительный парадокс: дети вырастают, и все равно для очень многих родители продолжают оставаться богами. Причем это даже порой не осознается. Хотя, по идее, взрослый человек может и должен выбрать себе своих богов (или вовсе обойтись без них). И, казалось бы, выбирают – Христа или Аллаха, Будду или Принцип Дао, науку или какую-то другую систему мировоззрения. Но родители остаются для многих куда более могущественными богами.
Что стоит за этим? Страх. Не осознанный, не осмысленный, первобытный страх. Причем не самого ребенка, а прежде всего родителя. Вспомните историю Сатурна и Юпитера. Сатурн пожирал своих новорожденных детей, потому что боялся, что кто-то из них займет его трон и лишит его власти над миром. И в итоге одному из них, особо проворному и удачливому Юпитеру, удалось таки выжить, и что он сделал? Конечно же, сверг отца и занял трон.
Именно подобного рода тревога и заставляет родителей воспитывать своих детей в страхе – чтобы они не свергли их, не лишили их власти (значимости, привлекательности, не обесценили их достижения своими еще большими достижениями, не смогли бы позволить себе то, что родители хотели испытать, но боялись….) Суть примерно одна. «Ты станешь больше и лучше меня, и этим уничтожишь меня, и в моей жизни уже не будет смысла». Этот очень глубокий мотив часто руководит бессознательными порывами родителей продолжать оставаться для детей богами.
Чем чревато свержение с постамента родителей? Ничем. Никакой страшной кары за это не предусмотрено. Более того, если вы поставите родителей ногами на грешную землю, вы сделаете им доброе дело. Как?
Одно лирическое отступление. Многим может показаться, что в этой статье я выступаю «адвокатом» взрослеющих и повзрослевших детей (и обращаюсь чаще именно к ним, потому что чаще всего именно они — мои клиенты), а родителям — «прокурором». Так вот ответом на вопрос «как» я хочу уравновесить положение, потому что в действительности хорошо понимаю мотивы и тех и других.
Если вы унесете родителей с постамента, вы увидите, что они просто обыкновенные люди. Со своими глупостями, слабостями, недостатками, ошибками, что они не совершенны и не могут ими стать. И тогда вы перестанете требовать от них, чтобы они были как боги – всепрощающи, любвеобильны, всегда преданны, добры и терпимы.
Ваши родители – не боги. И если вы готовы взять свое право не быть должным, не оправдывать ожидания, не исполнять требований, не поддаваться манипуляциям, то тогда отдайте родителям право быть такими, какие они есть и какими были.
Да, хорошо было бы, если бы они всегда давали вам поддержку. И не критиковали по каждому поводу. И не сравнивали бы с другими. Хорошо было бы. Но они не были должны. Они были должны вам только в части безопасности и жизнеобеспечения, и сделали это как умели, и любили, как могли. Не требуйте от них в ответ всепрощения и понимания. Не требуйте, чтобы они в одночасье избавились от биосоциальных рефлексов. Не требуйте, чтобы за считанные дни в них открылась широта мышления. Если вы берете себе свою свободу – отдайте им их свободу быть такими – неправильными, требовательными, деспотичными….
Формула свободы проста. Они имеют право хотеть. Вы имеете право отказать. Они имеют право обижаться и реагировать на вас как угодно. А вы имеете право отвечать на их реакцию так, как считаете нужным или не отвечать вовсе. И это не означает тотальной войны. В вопросе сепарации конфликты неизбежны. Но если вы унесете родителей с постамента и начнете понимать их человеческие мотивы, то вам будет проще заниматься собой и своими обидами, а не пытаться доказывать родителям, что те были неправы. Да, вы имеете право обижаться на родителей. Но это – ваша история, и разбираться с ней уже вам лично.
Эпилог.
Ситуация в советском и постсоветском обществе была однозначной. Я бы ее охарактеризовал как «наследие общинного строя». Суть такова, что человек, который не продолжил род — неполноценный человек, не состоявшийся. Потому многими дети воспринимались как некая необходимость, но осознанности в этих актах деторождения было порой крайне мало. И родитель, который не задумывается о том, зачем ему ребенок, в итоге лишь бездумно повторяет модель родителей: «сначала нас родители используют и требуют от нас что-то, а потом мы требуем от детей и используем их — так живут все и так надо». А потому родители редко задавали себе вопрос, чего же они на самом деле хотят. И потому очень многого недополучили в жизни. А как следствие — порой испытывают страх, зависть и ревность к своим детям.
Примите это таким, какое оно есть. Если вы читаете эту статью, у вас уже точно есть выбор, в какой модели жить. И возможно, если вы – взрослый ребенок, то именно вы, разобравшись со своими обидами на родителей, честно признав эти , проработав их, сможете впоследствии научить своих же родителей безусловному принятию и искренней любви. А если нет – то сможете отпустить их и больше ничего не требовать.
Если вы – родитель, уставший от конфликтов с детьми, и чувствующий неуважение с их стороны, то попробуйте понять, что такое поведение ребенка говорит вам о своих же собственных недоработках. Которые вы еще можете компенсировать – начать исполнять свои желания, жить для себя, и научится советоваться с детьми как со взрослыми, уважать их выбор, и тогда они ответят вам искренним теплом и пониманием.
Каждый, будь то родитель или ребенок, может признать простую вещь: другой человек – это другой человек. И вне зависимости от возраста, у каждого есть свой путь, свой выбор и свое право на ошибки. И став взрослыми, мы все можем только добровольно дать что-то друг другу. А то, что дано неискренне и из-под палки – разве это подлинный дар любви?
Фритц Перлз придумал такую формулу, которую часто называют «молитвой гештальтиста»:
«Я — это Я, а Ты — это Ты. Я занят своим делом, а Ты — своим. Я в этом миpе не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям, а ты — не для того, чтобы соответствовать моим. Если мы встpетились и поладили — это пpекpасно. Если нет — этомy нечем помочь.»
Это относится и к родителям, и к детям в равной степени.
263 Прокомментировали
Современные дети и родители выстраивают отношения по-разному. И нет никаких универсальных рекомендаций, как стать идеальными родителями. Многие взрослые считают, что смогут найти правильный подход на интуитивном уровне, а никаких особых знаний для этого не потребуется. Но это далеко не так. В каждой стране есть своя культура воспитания, и зачастую в ней главную роль играет не столько психология отношений, сколько традиции. На это накладывается определенный жизненный опыт родителей, воспоминания об их собственном детстве, и в итоге ребенок страдает либо от чрезмерной строгости, либо от излишней вседозволенности, либо от некоторой отстраненности отца и матери. Особенно актуален этот вопрос для стран бывшего Советского Союза, где традиционная модель отношений, выстроенная несколькими предшествующими поколениями, показала свою несостоятельность, а среднестатистический родитель не знает, как строить свои отношения с детьми по-новому.
Это может прозвучать банально, но главный компонент, на котором должны строиться отношения родителей и детей — это любовь. Ребенок чутко воспринимает то, как к нему относятся окружающие. Он должен знать, что , что бы он ни сделал, что она никогда его не оставит, поддержит в любой ситуации. К сожалению, не всегда мама умеет выразить свою любовь так, чтобы ребенок это понял.
Иногда такая отстраненность о родителях говорит больше, чем о детях. Ведь это показатель того, что женщину воспитывали родители авторитарного типа, которые с раннего детства внушили ей мысль, что ничего она в жизни не достигнет из-за своей никчемности, что и браться ни за что не стоит, потому что все у нее выходит плохо. Результаты такой травмы обычно сказываются всю жизнь. Из отношений родителей женщина сделала вывод, что и она недостойна любви, и к ребенку можно относиться без особой привязанности. Поэтому и ребенок у нее не вызывает особых чувств, иногда — только негативные эмоции. В итоге в качестве психологической разрядки такая мать использует , стремится причинить ребенку боль. Это порочный круг, вырваться из него очень трудно, но при желании — можно. Правда, для этого понадобится помощь профессионального психолога и достаточно длительная работа над собой.
Кстати, работает и обратная зависимость. Чем более гармоничной будет личность отца и матери, тем меньше они склонны к , тем более — к психологическому или физическому насилию. Родители с высоким уровнем интеллекта, особенно эмоционального, получают больше удовольствия от общения с малышом, они хорошо чувствуют его потребности и понимают его эмоции.
Кроме того, не всегда ребенок оправдывает ожидания матери. Дети и родители могут быть очень непохожи друг на друга. Хорошо, когда малыш сам по себе наделен веселым улыбчивым характером. Такого ребенка легко поддерживать. Но родители с детьми должны помнить, что у каждого человека есть право и грустить, и злиться, и даже иногда немного капризничать. Принятие любого поведения ребенка и будет доказывать, что его любят. Принятие не означает, что родители с ребенком должны сюсюкать или . Но они должны подчеркнуть, что они понимают его чувства.
О чем можно говорить с детьми, а о чем нельзя?
Очень часто дети и родители не могут найти общий язык из-за того, что изначально в семье существуют неправильные установки. Например, некоторые мамы и папы стараются сделать представления малыша о мире исключительно позитивными. В результате малыш получает изначально искаженную установку. Он считает, что человек может делиться с другими только радостными событиями. В данном случае нет конкретного конфликта «родители и дети», психология взаимоотношений здесь такова, что ребенок остается глухим к негативным эмоциям любых близких людей — братьев, сестер, друзей, педагогов, он их просто игнорирует. Поэтому нельзя хвалить чадо просто так, иначе он будет помнить только о собственной исключительности и о том, что у него есть запросы, которые все должны удовлетворять, ведь он такой хороший и замечательный.
Только за конкретные достижения, требующие труда или хотя бы творческого порыва. Пусть поначалу это будут крохотные успехи, постепенно их будет больше. Но и хвалить нужно соразмерно достижениям ребенка и его возрасту. , где принято быть честными и объективными, живут в гораздо более гармоничных отношениях, чем там, где ребенка хвалят часто и неумеренно.
К сожалению, бывает и обратная ситуация. Что родители часто говорят детям? Родитель критикует за неудачные попытки что-то сделать, которые только убеждают ребенка в том, что он ничего не может сделать сам. А ведь на самом деле чем больше юный исследователь делает неудачных попыток, тем выше показатель его творческих способностей, а не глупости или слабости природных задатков, о чем иной раз говорят вслух разочарованные родители. К сожалению, детская психология для родителей все еще остается загадкой. А ведь на самом деле, когда мама или папа препятствуют детским экспериментам (неважно, по какой именно причине), то просто повышают невротизацию малыша и тревожность, мешают обретению жизненного опыта.
Какой же будет оптимальный вариант выстраивания модели «дети и родители» в этом случае? Не нужно ругать ребенка за то, что он ломает карандаш в попытке нарисовать картинку или испачкал руки красками. У него пока нет опыта, и он не может следить сразу за всеми частями рабочего процесса. Целостное восприятие придет к нему позже. Похвалить нужно за достигнутый результат, за настойчивость, ведь именно она помогает формировать характер человека. Также нужно постараться моделировать такие ситуации, в которых маленький человечек будет и дальше совершенствовать полезный навык.
Каким должно быть наказание?
Это один из самых спорных вопросов в выстраивании отношений между родителями и детьми. С одной стороны, большинство родителей уже поняли, что ни физическое, ни психологическое насилие не помогают ни правильному воспитанию, ни гармоничным отношениям, наоборот, всячески этому препятствуют. Поэтому ни в коем случае детей нельзя бить по попе, давать им подзатыльники, придумывать другие аналогичные наказания. А между тем подавляющее большинство современных мам и пап были воспитаны именно с применением таких
Родители - пример для детей. Так ли это?
Главное в развитии и воспитании ребенка – это семья. Родители должны быть примером для ребенка. Родители лучшие учителя детей. Личный пример родителей – это главное в воспитании детей.
Эти и подобные выражения постоянно используются в статьях, выступлениях специалистов, да и просто в быту.
В обществе часто используют фразы: "хорошие родители", "плохие родители", "все идет от родителей".
Но почему тогда у «хороших родителей» бывают проблемы с воспитанием детей?
И, наоборот, у «плохих родителей» вырастают вполне нормальные хорошие дети?
Об этом размышления специалиста. Публикуется в авторской редакции.
О «ХОРОШИХ РОДИТЕЛЯХ» И «ПЛОХИХ ПРИВЫЧКАХ»
Что значит «стать для ребенка хорошим примером»?
Почему дети не копируют напрямую с родителей ни хорошее, ни плохое? Ну и любимый родительский вопрос: как заставить его учиться и делать уроки?
Почти любой из нас «знает», откуда растут ноги у недостатков и пороков, как у самих себя, так и у других. Родители. Не так воспитали, не тот пример подали. По части хорошего это «правило» работает не у всех, все же многие интуитивно чувствуют, что хорошее копируется по каким-то другим законам, не таким, как плохое. И это верно.
Все мы знаем по себе и видим у других, что вредные привычки формируются быстрее полезных, и это вполне объяснимо, если понимать сам механизм формирования тех и других. Что мы называем плохими привычками, будь то переедание, сладости, психоактивные вещества или «лень»? А то, что позволяет, прямо здесь и сейчас избавиться от стресса и получить быстрое удовольствие без приложения усилий.
Если это единичные эпизоды, мы относимся к этому снисходительно, к этому прибегает каждый из нас. О привычке речь пойдет тогда, когда это станет систематическим способом преодоления стресса, это раз, и два – единственным. Основное здесь – стресс и быстрое удовольствие.
А вот для приобретения привычки полезной как раз и нужны усилия, что само по себе для нетренированного человека вызывает стресс, а не снимает его. И удовольствие здесь – отложенное, будет еще только когда-то, а сейчас нужно трудиться или как-то еще себя преодолевать.
И все же, почему тогда мир не упал до сих пор в пропасть, а дети все же копируют хорошее? Почему у «плохих родителей» вырастают «хорошие дети», равно, как и наоборот? Но если нет прямой связи, это не означает, что ее нет вообще. Связь есть, и она так же завязана на получение удовольствия.
Обратите внимание, кого дети охотнее всего копируют, если речь не о ближайшем окружении? Киногероев, кумиров, одним словом тех, на кого больше всего хочется быть похожим, или, как говорят психологи, с кем хочется идентифицироваться. Идентифицироваться – это значит хотеть испытывать те же эмоции, что и объект для подражания. Заметили? Не «делать так же, как он», а «чувствовать то же, что и он». Не «делать хорошо и не делать плохо» (хотя и это тоже играет роль, но не первую для ребенка, у которого мораль и совесть еще не сформированы), а чувствовать такое же воодушевление, подъем сил, удовольствие, драйв.
А теперь представим себе две знакомые ситуации, две семьи. Обе пусть будут семьями потомственных врачей, например. В первой родители обсуждают свою работу, спорят, делятся чем-то интересным, а во второй – приходят с работы уставшими и недовольными, интереса нет, хочется скорее переключиться на телевизор и меньше всего хочется говорить о работе. Легко додуматься, в которой из них ребенок скорее всего пойдет по родительским стопам.
Ну хорошо, говорят многие, а как быть, если ребенок ну вот совсем не хочет ничего делать полезного, уроки те же, например. Это самый частый вопрос родителей, и скажу сразу, что единого рецепта тут нет. Нельзя не учитывать контекст, то есть то, что происходит в семье. (Именно она в первую очередь и будет контекстом для ребенка, и чем он младше, тем больше. Это в подростковом возрасте уже другая референтная группа – сверстники и друзья, а до того – семья, а потом уже школа, учителя и одноклассники.) Нет ли у ребенка какой-то неосознаваемой выгоды в том, чтоб уроки не делать? Вот, например, когда он учится хорошо, он не получает внимания, или родители ссорятся, а стоит принести двойку, так и внимание есть, и родители на него сразу переключаются, а ссоры откладывают в долгий ящик.
Учет контекста и поиск решения проблемы на другом, более высоком по сравнению с тем, где она возникла, уровне, общий принцип решения многих задач. Если, например, человек болеет часто, а врачи не находят «объективных причин», то следующим уровнем над телесным будет уровень психики, тут можно думать о психосоматике. Или семья не справляется с отношениями притом, что каждый хочет их сохранять и все по отдельности «вполне нормальные люди», нужно смотреть, а все ли в порядке в социуме? Есть ли возможность найти работу по специальности, реально ли достойно жить на среднюю зарплату и т.д.
Так вот вернёмся к «любимому вопросу»: как сделать так, чтоб вот этот «ребенок в вакууме», вполне благополучный во всех других отношениях, хотел бы делать полезное и не хотел бы вредного. А мы помним, что все мы гедонисты и хотим удовольствия.
Но ребенок, в отличие от нас, прогнозировать пока умеет не очень-то, и плохо понимает, что такое удовольствие полезное, а что наоборот. Поэтому пугать его какой-то там впереди плохой работой, если не будет учиться, бесполезно. Он должен начать получать от учебы удовольствие, причем желательно сразу. Родители это и так хорошо понимают, но путают удовольствие «внешнее» и «внутреннее». Внешнее – это пятерки, ваша похвала и даже, в особо запущенных случаях, деньги. Внутреннее – это «у меня получается», «мне интересно» или «это прикольно, мне нравится в это играть» (для совсем маленьких). Хорошие педагоги это учитывают, и потому и называются хорошими, что могут увлечь не оценками, а подачей материала.
А теперь смотрите, как этот же принцип работает в других случаях. Я уверена, что многие его и так используют, когда, к примеру, идут за компанию с любимым другом учиться чему-то новому и нужному, но не очень интересному поначалу. Или покупают красивую одежду для ненавистного спорта. Или слушают плеер с любимой музыкой во время полезной ходьбы пешком. Вот смотрите, работает не какое-то отдаленное и внешнее вознаграждение (повышение зарплаты, хорошая фигура или здоровье), а то, которое здесь и сейчас. Так используйте этот принцип во благо.
