Для Православной Церкви появившийся осенью 2010 года в Санкт-Петербургской епархии проект «Супружеские встречи» всё ещё остаётся чем-то непривычным. Его руководитель протоиерей Александр Дягилев не скрывает, что он и его супруга Любовь воспользовались опытом католиков. В Римско-Католической Церкви «Супружеские встречи» - целое движение, существующее с 1977 года.
«Супружеские встречи» появились в Польше по инициативе священника Стефана Богушевского и семейной пары Ежи и Ирены Гжибовских, задача движения - помогать супругам преодолевать кризисы отношений и сохранять семьи. Отец Стефан, в свою очередь, адаптировал для религиозной среды некую канадскую светскую программу. Что касается России, то первым, кто попытался внедрить эту методику в православную среду, был протоиерей Александр Мень. Узнав о польских «Супружеских встречах», он захотел реализовать что-то подобное на своём приходе, связался с супругами Гжибовскими и даже послал четыре супружеские пары из числа своих прихожан в Польшу для изучения методики. Это было в августе 1990 года, а в сентябре того же года отца Александра не стало. И когда посланные в Польшу пары вернулись, на приходе был новый настоятель, который это начинание не поддержал. Так что идея была подхвачена только спустя 19 лет, когда об этом узнали отец Александр Дягилев и матушка Любовь.
В современном светском обществе развод часто уже даже не рассматривается как проблема. Иное дело - среда верующих, где люди хотя бы пытаются сохранить традиционное представление о семье. Тем не менее, проблема стоит очень остро - в том числе, и для членов Православной Церкви. В общем-то, всё давно известно: в семье первоначальная влюблённость мужчины и женщины рано или поздно растворяется в бытовых заботах, в то же время накапливаются неразрешённые конфликты, что и приводит к кризису в отношениях. Часто у супругов пропадает даже само стремление понимать друг друга - они привыкают к тому, что их внутренние миры перестают соприкасаться. Бывает, что близкие люди годами не обсуждают самые важные вопросы.
Протоиерей Александр Дягилев: Для меня, как для священника, часто возникала проблема: жена жалуется на мужа или муж жалуется на жену. Как правило, они приходят по отдельности. Но даже если приходят вдвоём, ты понимаешь, что не можешь прийти в их семью, начать жить их жизнью, говорить: «Ты скажи ему это, а ты скажи ему вот то». В Православии есть очень много книг о духовной жизни, об искушениях, но книги эти написаны преимущественно монахами и для монахов. Насколько древний монашеский опыт применим для современных мирян - большой вопрос. А о том, как жить супругам, литературы очень мало, и часть из того, что есть - a’la «Домострой». Тема эта востребована. Некоторых пугает тот факт, что мы взяли за основу католическую методику, хотя я всячески подчёркиваю: во-первых, никакие вероучительные вопросы здесь не поднимаются, во-вторых, взяв методику за основу, мы учитываем православную специфику.
Изначально «Супружеские встречи» - это некое сотрудничество кризисной семейной пары, семейной пары, уже преодолевшей кризис и желающей помочь в этом другим (так называемой ведущей пары) и священника. Поскольку в Православной Церкви есть женатое духовенство, то в православных «Супружеских встречах» обязательно участие и матушек. Принцип такой - люди (в том числе, и священники), прежде всего, делятся собственным опытом. На практике это выглядит так: для нескольких семейных пар (среди которых и священник с супругой) организовывается выезд за город с вечера пятницы по вечера воскресенья. Супругам предлагается оставить все житейские дела, даже детей, чтобы они могли посвятить время только друг другу и молитве. Людей важно вырвать из привычной среды обитания и отвезти туда, где ничто не будет напоминать об их обычных занятиях.
Протоиерей Александр: Требуется загородный дом, относительно дешёвый, но в котором каждой паре можно было бы предоставить отдельную комнату, в котором какое-то помещение можно было бы переоборудовать под трапезную, а какое-то - под часовню, либо чтобы храм был совсем рядом с этим домом.
После заселения в дом кризисным семейным парам последовательно предлагается для обсуждения 11 тем для бесед, касающихся разных аспектов семейной жизни. Среди этих тем есть, например, такие: «Что такое диалог и правила диалога», «Супружество в Божием замысле», «Наши чувства», «Наши маски», «Бог в нашей жизни». Эти темы обсуждаются всеми собравшимися, но предполагается, что супруги должны обсудить эти темы и вдвоём. Самые сложные темы предлагаются в субботу, когда чисто технически труднее всего прервать программу, уехать в город. После проработки каждой темы читаются особые молитвы о семье, в пятницу и в субботу служится вечерня, а в воскресенье утром - Литургия и, после оставшихся трёх бесед, благодарственный молебен.
Протоиерей Александр: Акцент делается на то, что люди просят Бога обновить те дары, которые даются в Таинстве Венчания, и помочь правильно их использовать. Можно нарисовать такой образ: горит костёр, огонь на дровах - это дар Божий. Просто сваленные в кучу дрова - это ещё не костёр. Но даже если огонь и появился на этой куче дров, всё равно он рано или поздно потухнет, если сознательно не заготавливать и не подкидывать вовремя новые дрова. Многие люди, когда женятся, думают, что та любовь, которая у них есть в начале, будет всегда. На самом деле, нет. Даже Божий дар, который даётся в Таинстве Венчания, может исчезнуть, если его целенаправленно не поддерживать сознательными усилиями.
В программе могут принять участие только семейные пары, которые признаются таковыми Церковью, то есть она не предназначена для людей, состоящих в так называемом «гражданском браке». Что же касается степени воцерковлённости участников программы, то понятно, что это должны быть люди, по меньшей мере, лояльно настроенные по отношению к Церкви. В программе может принятие участие и некрещеный человек, если он не против присутствия духовенства. Для некоторых людей «Супружеские встречи» становятся первым серьёзным поводом задуматься о вере.
Но выездом за город на выходные, пусть и очень насыщенным событиями, но коротким, «Супружеские встречи» не ограничиваются.
Любовь Дягилева: После завершения двухдневного выезда мы не просто расходимся. С теми парами, которые этого хотят, мы ежемесячно собираемся вместе, чтобы поддержать друг друга, пообщаться, попить чаю. Но ещё эти встречи тематические. Задача - построить диалог. Диалог - это и путь духовной жизни, и идея, вокруг которой существует всё движение «Супружеские встречи». Надо постоянно об этом вспоминать.
Протоиерей Александр: У этого диалога четыре принципа: слушать прежде, чем говорить; делиться, а не спорить; понимать, а не оценивать; прощать - это прежде всего. То есть последовательность такая: двухдневный выезд - это основное, потом - встречи супружеских пар, на которых выделяются люди, которые могут и хотят сами помогать другим преодолевать кризисные ситуации - и священнические семьи, и из мирян. Когда количество ведущих пар станет уже серьёзным, можно будет образовывать центры в других местах. Дело в том, что одной супружеской паре неполезно принимать более чем в двух таких выездах в год - иначе это становится уже актёрской игрой, театром.
В перспективе отец Александр и матушка Любовь думают о том, чтобы проводить встречи для семей, желающих взять приёмного ребёнка, а также проводить беседы с людьми, только собирающимися вступить в брак. Здесь они ссылаются на одно из выступлений Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла, в котором он говорил о необходимости не только подготовки человека к принятию Крещения, но и подготовки к Венчанию.
Надо сказать, что не только в православной среде, но и когда-то у католиков эта методика поначалу вызывала сомнения. Однако методика работает - это не стопроцентная гарантия сохранения семьи, но всё-таки большое количество положительных результатов привело к тому, что на западе «Супружеские встречи» стали международным движением. Православный же центр «Супружеские встречи» сейчас находится в структуре отдела религиозного образования и катехизации Санкт-Петербургской митрополии и пользуется особой поддержкой епископа Гатчинского Амвросия.
К сожалению, на сегодняшний день у православного центра «Супружеские встречи» нет своего загородного дома, сотрудники центра пользуются гостеприимством католиков - у них есть подходящий дом близ Санкт-Петербурга, который сдаётся под христианские проекты. По благословению митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира на время проведения православных «Супружеских встреч» часовня при этом доме переоборудуется для проведения православной Литургии. В будущем отец Александр думает построить такие дома при двух храмах, в которых он является настоятелем - храме святого Александра Невского в Красном Селе в Санкт-Петербурге и храме Преображения Господня в деревне Загубье.
Программа Александра Крупинина
«Неделя»
Гость: протоиерей Александр Дягилев
ТЕКСТ
Александр Крупинин: У нас в гостях настоятель храма во имя святого Симеона Богоприимца в селе Скачки протоиерей Александр Дягилев. Отец Александр еще и руководитель Санкт-Петербургской епархиальной комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства.
Протоиерей Александр Дягилев: Я позавчера вернулся из Рязани, Союз православных предпринимателей Рязани очень заинтересовался нашими программами: «Супружеские встречи», «Школа для родителей и воспитателей», «Помощь семьям в кризисе», и меня пригласили, чтобы я рассказал для представителей Рязанской епархии о том, чем я занимаюсь. В этом разговоре я во многом повторил тот доклад, который читал на Рождественских чтениях в Москве. Он посвящен причинам семейного кризиса в начале ХХI века: у нас такой колоссальный процент разводов, в среднем по России 67% браков распадается (если сопоставлять количество зарегистрированных браков с количеством разводов), в Петербурге 43%, в Москве 44%, в Ленинградской области 73% браков распадается, в Рязанской области 57%. Кроме того, по Санкт-Петербургской епархии 55% венчанных браков распадается, это очень печально. Получается, с одной стороны, наши проекты постоянно показывают свою эффективность, но, с другой стороны, мы охватываем десятки-сотни людей, а в это время разводятся десятки тысяч. И что с этим делать? Чтобы это понять, нужно было проанализировать, как это состоялось, почему это возникло, и мой доклад является, по сути, исследованием на эту тему.
У человека в головном мозге существует так называемая лимбическая система, которая отвечает за чувства, эмоции и образное мышление, а также за бессознательные реакции, как врожденные, так и приобретенные. И некие нормы поведения – что правильно, что неправильно, неосознаваемые, сидят именно там. И формируется информация лимбической системы примером того, что человек видит и слышит вокруг себя. Кора сознания формируется знанием: то, что мы читаем, слышим от других, что сами думаем. А подсознание, точнее, бессознательное, находящееся в лимбической системе – этим занимается психология. Внутренние мотивы порой самим человеком не осознаваемы. Мои выводы таковы, что русский человек конца ХХ — начала ХХI века – это немножко не тот русский человек, который был в конце ХIХ — начале ХХ века. У нас иная информация записана в наших лимбических системах. И внимание к нашим чувствам и эмоциям позволяет понять, на что человек эмоционально реагирует, на что – нет, это позволяет вскрывать, какие именно программы в нас сидят. Причем, без разницы: позитивная или негативная это эмоциональная реакция, если такая реакция есть, значит, она что-то задевает у меня на эмоциональном уровне. Например, у 99% женщин, живущих в России, существует такая бессознательная установка: «я должна быть сильной, а что делать – жизнь такая, мужикам доверять нельзя, поэтому я должна быть сильной, я хочу, чтобы мужчина был главой семьи, но я должна быть сильной». Многие женщины очень эмоционально реагируют на эту фразу (и неважно, протестом реагируют или полным согласием), значит, действительно, сидит эта установка и она является одной из причин конфликтов в семьях, которые приводит к разводам. Таких установок, возникших вследствие войн, репрессий, вследствие того, что женщины были вынуждены выживать без мужчин, вследствие того, что мужчины, вернувшись с фронта, стали пить, изменять и так далее, и это пошло уже в следующее поколение. Плюс изменился сам тип семьи: от патриархальной к детоцентричной, а сейчас новый тип семьи – супружеская, когда в центре – сами отношения между мужем и женой, а зачем им дети – не очень понятно. Это заставляет нас задумываться о том, что с семьей современного типа требуются иные способы работы, чем те, о которых мы можем найти упоминание даже в святоотеческой литературе. Вот почему возникла потребность в таких проектах, как «Супружеские встречи», «Школа для родителей» и так далее, и почему возникла потребность в такой церковной структуре (которой никогда раньше в истории не было), как Епархиальная или Патриаршия комиссия по вопросам семьи, защиты материнства и детства. С семьями теперь требуется целенаправленно работать, иначе они просто разваливаются, люди не в состоянии сохранить семью. Некоторые даже говорят, что распадается почти 100% браков, но просто во вторых браках люди уже учитывают прошлые ошибки.
Александр Крупинин: Брак в наше время совсем другой преследует смысл, чем в ХIХ веке, другие мотивы, потому что, в первую очередь, мотивами брака были экономические мотивы, во многом.
Протоиерей Александр Дягилев: Ну и мотивы безопасности, обеспеченной старости.
Александр Крупинин: А все это сейчас отходит на второй план и многим людям, видимо, просто непонятно, зачем вступать в брак. Ведь брак (не случайно же у нас венцы), кроме того, что это царский венец, это еще и терновый венец. Брак требует чем-то жертвовать, а ради чего?
Протоиерей Александр Дягилев: Очень интересная тема: означает ли это, что мучить друг друга должны сами супруги? Или все-таки они этот венец на себе несут, сохраняя единство и верность друг другу, несмотря на то, что происходит вокруг них.
Александр Крупинин: Но если человек экономически независим, то ему проще быть одному, и не нужно ему тогда ради другого, ради семьи чем-то жертвовать – своим временем, своими интересами.
Протоиерей Александр Дягилев: Именно это привело к созданию нового типа брака, характерного для начала ХХI века, когда он и она – это независимые личности, и брак создается для удовлетворения только двух потребностей: в интимных отношениях и безопасности. И вообще, «нехорошо быть человеку одному». Но тут уже нет отношений зависимости друг от друга, и друг без друга они проживут. С одной стороны, этот брак является в чем-то самым христианским, потому что это абсолютно свободный союз свободных людей, но есть и свои минусы: то, что не очень понятно, что нас связывает, и если что-то идет не так, тут же – развод как способ решения проблемы.
Александр Крупинин: Получается, что это объективные процессы, не то, что это испорченность нравов какая-то.
Протоиерей Александр Дягилев: Эти реальности объективны, и они не только российские, но и мировые.
Александр Крупинин: Моя дочка решила выйти замуж в Швеции, и там это был какой-то праздник в муниципалитете, где они регистрировали брак, потому что вообще никто в Швеции не женится.
Протоиерей Александр Дягилев: В конце мая должна состояться конференция Сурожской епархии (Великобритания) и у меня в планах туда поехать и представить там наши проекты, и я думаю о возможности создания англоязычных «Супружеских встреч». Статистика по Великобритании – 47% браков распадается. В общем-то, так же, как и у нас. А пик разводов у них пришелся на 91-92 год, дальше количество разводов стало падать, но и количество браков стало падать. Люди в наше время все реже и реже принимают решение вступать в официальные отношения, зарегистрированный или венчанный брак, и все чаще и чаще люди просто сожительствуют, откровенно. Разводов меньше – потому что просто браков меньше, вот и всё.
Александр Крупинин: И какое место Церкви в этом всем процессе? Это идет как какая-то волна, а Церковь говорит: если люди живут просто так, в так называемом «гражданском браке», то во грехе живут.
Протоиерей Александр Дягилев: Официально «гражданским браком» называется зарегистрированный в ЗАГСе брак, а то, что у нас в народе называется «гражданским браком» – это «бракоподобное сожительство». Когда к нам обращаются люди, живущие в таком сожительстве, прося о помощи, я им очень сочувствую, но мы их принципиально не берем ни на какие наши проекты, потому что не в наших интересах потворствовать греху, укреплять греховные отношения.
Александр Крупинин: Может, это и не греховные отношения? Может, это просто жизнь изменилась? То есть, то, что раньше было греховными отношениями (вспомните Вронского и Анну Каренину), это был скандал. Может быть, настолько жизнь изменилась, что это стало нормальным? Может, не нужно считать это грехоподобным, грешным сожительством?
Протоиерей Александр Дягилев: Когда мужчина предлагает женщине стать его женой, он предлагает руку и сердце. Сердце – это любовь, а рука – это опора, это гарантия, потому что зачнет и родит женщина, и последствия брака я, как мужчина, готов разделить с тобой: что у нас будут появляться дети, что среди детей могут оказаться больные. И мужчина предлагает руку и сердце, любовь и гарантии. Не случайно одно из определений любви – это совокупность ласки и заботы. А в случае сожительства я предлагаю сердце, но я не предлагаю руку, я не даю никаких гарантий. И как только что-то идет не так, как только появляется ребенок, да еще больной – он разворачивается и уходит.
Александр Крупинин: Как будто он не уходит, если брак зарегистрирован.
Протоиерей Александр Дягилев: Там наступают какие-то гражданские хотя бы обязательства.
Александр Крупинин: Представим себе такую прекрасную, идеальную картину: если бы «Супружеские встречи» охватили бы всех.
Протоиерей Александр Дягилев: Да, если было бы нормой пройти через нашу программу перед тем, как вступить в брак, по ходу жизни в браке – да, картина бы стала иной.
Александр Крупинин: Чего не хватает для этого?
Протоиерей Александр Дягилев: Не хватает людей, специально подготовленных, образованных, для того, чтобы такое консультирование проводить.
Александр Крупинин: Но ведь ваши «Супружеские встречи» – это ведь религиозное мероприятие, оно подходит только для верующих людей?
Протоиерей Александр Дягилев: Мы не скрываем, что это религиозное мероприятие, в программу включена литургия, но (это наш принцип) мы готовы принять любую пару, независимо от степени воцерковленности и вообще религиозной принадлежности, если они находятся в законном браке, признаваемым нашей Церковью как брак. Даже если к нам придут мусульмане или хоть «Свидетели Иеговы», если их не будет смущать тот факт, что мы православные, и если они, в свою очередь, не будут затрагивать религиозные темы, осознавая, что попали на православное мероприятие, они могут в сторонке постоять, причащаться они не будут, а во всем остальном наша программа для них доступна. Мы открыты для всех.
Александр Крупинин: Тогда, может быть, такие встречи должны быть организованы не только для верующих, но где-то и на светской основе, психологические какие-то консультации. У нас есть сообщение о том, что состоялась конференция «Святитель Феофан Затворник – основатель православной психологии», о связи между психологией и религией.
Протоиерей Александр Дягилев: Я человек верующий, и в том, что у нас происходит на «Супружеских встречах» я, в том числе, усматриваю действие Божие, и чистой психологией здесь не отделаешься. Очень часто примирение у людей наступало именно на литургии, очень часто у нас люди впервые исповедовались, причащались на литургии, и потом продолжали причащаться дальше, уже по жизни. Поэтому здесь есть миссионерский аспект. Я не уверен, что можно сделать что-то такое светское, что это будет столь же действенно. Наша программа – это глубокая подготовка двух людей к совместному причащению, примирению во Христе. Даже если этого не происходит, потому что они не православные, то они, отчасти, оказываются к этому причастны, мы молимся и о них тоже. Религиозная составляющая является очень важной.
Теперь касаемо взаимодействия психологии и религии, психологии и веры. Психологическая наша среда, и в том числе православная, расколота: существуют разные тенденции, «общество православных психологов», «альтернативное общество православных психологов». Одна из тенденций, что просто отрицается Фрейд, Юнг, Берн, фон Тун, потому что «у нас свое» – у нас святитель Феофан. Я с этим не очень согласен, потому что святитель Феофан Затворник все-таки больше рассуждал о жизни духовной и это не совсем психология. Хотя он какие-то антропологические вопросы затрагивал и мы можем много полезного взять из его трудов, но учение о бессознательном, методики психотерапии разрабатывались и прорабатывались не Феофаном Затворником. А они необходимы. Духовная и душевная жизнь человека не взаимозаменяема. У человека есть дух, душа и тело, и все это требует своих форм терапии. Говорить о том, что святитель Феофан Затворник является основателем православной психологии, это все равно, что сказать «Иисус Христос является основоположником православной психологии».
Александр Крупинин: И не поспоришь.
Протоиерей Александр Дягилев: Священник может помочь осознать, что есть грех, в чем его причина, человеку этот грех простить и разрешить его от этого греха, но с причиной работать надо, и здесь священник может помочь сформулировать запрос к психологу. А у психолога это будет несколько занятий, встреч, прежде чем удастся эту причину разрешить. Но и психолог может помочь человеку осознать, к каким последствиям приводят его внутренние причины, и, таким образом, подготовить его к более глубокой исповеди. Как раз на таком уровне партнерство возможно.
Александр Крупинин: Тут еще есть целый ряд тем, связанных с семьей, с семейным насилием.
Протоиерей Александр Дягилев: Недавно была громкая история со Светланой Дель и изъятием у нее десятерых детей (значительная часть приемные, некоторые больны СПИДом), я знаю об этой истории от Уполномоченного по правам ребенка РФ. На меня сразу стали давить: почему Петербургская епархиальная комиссия не выскажет, детей изъяли незаконно, и так далее. Причем в процессе изъятия были, действительно определенные нарушения. Здесь я согласен с Екатериной Чистяковой, что это должно быть только в исключительных случаях, и необходимо централизованно менять практику, чтобы родители преследовались за пьянство и побои, но не преследовались за умеренное наказание. Должна быть четко сформулированная инструкция для полиции, для социальных работников, как поступать, когда есть реально повод для изъятия, ребенка буквально нужно спасать, его жизнь спасать. А когда это у ребеночка синячок, а детдомовские дети часто говорят не то, что было на самом деле, а то, что взрослый от них хочет услышать. Когда Анну Кузнецову известили об этом случае, она ринулась вмешиваться в эту ситуацию, а выяснилось, что дети сами не хотят возвращаться в эту семью, причем там несколько психологов привлекали по этому вопросу, там все неоднозначно. Да, бывают случаи, когда действительно родители, даже иногда родные, избивают детей до серьезных травм и иногда до смерти, они не так уж часты, слава Богу. И нужно различать случаи, когда родители разбивают о голову ребенка табуретку, или когда родители просто шлепают ребенка по попе. Хотя с точки зрения уголовного кодекса и то и другое – насилие. Сейчас, слава Богу, 116-ю статью декриминализировали (она не делала различий между шлепком и серьезным увечьем). В этой статье было, что если сосед шлепнул моего ребенка, то нормально, а если я – то на два года могут посадить. Сейчас это убрали, а люди все равно недовольны: «вот, теперь можно бить» – это тоже некорректно. Но для тех, кто все-таки собирается бить, напомню, что 115-ю статью никто не отменял, там легкие телесные повреждения, а 116-я – это причинение боли. Это одна из самых недоказуемых вещей. Мое личное мнение: в идеале телесных наказаний быть не должно, это унижает, но не воспитывает.
Александр Крупинин: Родители воспитывают так, как их воспитывали, у них другого нет примера.
Протоиерей Александр Дягилев: Да, это сидит в их лимбической системе головного мозга.
Александр Крупинин: Надо очень большие усилия интеллектуальные приложить, чтобы понять, что там было у тебя в детстве, почему так получилось, изменить это и вести себя со своими детьми по-другому, это очень большая работа, и не каждый на это способен.
Протоиерей Александр Дягилев: Нужно различать два аспекта: педагогический и юридический, то есть, нужно ли для воспитания использовать, скажем, шлепки или подзатыльники – это вопрос педагогический. А сажать ли за это в тюрьму или нет – это уже вопрос юридический. То есть мы можем считать, что шлепать по попе – это нехорошо, но сажать за это в тюрьму – это явно не верно. Надо вести разъяснительные беседы. Школу для родителей надо делать.
Александр Крупинин: Существует же и масса способов унизить ребенка и создать ему тяжелую жизнь без всяких телесных наказаний, и это еще хуже, это моральный вред. Я думаю, что родители некоторые пользуются этим больше, чем чем-нибудь другим.
Протоиерей Александр Дягилев: Не просто многие, а почти все.
Александр Крупинин: Потому что они просто не могут иначе справиться с ребенком. Психологическое давление в семье – сплошь и рядом. А уж с этим бороться просто совсем никак невозможно.
Протоиерей Александр Дягилев: Возможно. Для этого нужны грамотные психологи.
Александр Крупинин: Я имею в виду юридически.
Протоиерей Александр Дягилев: А юридические методы: арестовали, посадили, и что? Там кто-то с этим человеком занимается? Никто. В тюрьме психологи есть, несколько человек на тысячу заключенных, но реально выяснять причины совершенного преступления – у них на это нет ни времени, ни сил. А ведь люди, которые позволили себе насилие, чаще всего это сами жертвы насилия. Это нужен хороший, квалифицированный психолог, чтобы разобраться, что произошло с человеком.
Александр Крупинин: Вообще работа с психологом – это дорогое удовольствие.
Протоиерей Александр Дягилев: Да. К сожалению, священников часто рассматривают как бесплатных психологов. Большая ошибка.
Александр Крупинин: То есть, ни к какому выводу мы так и не пришли.
Протоиерей Александр Дягилев: Вывод такой: я согласен с Патриаршей комиссией, что вопрос необходимо четко регламентировать, и этого регламента четко придерживаться: если при изъятии были нарушены какие-то нормы, то люди, изымавшие, должны тоже понести определенную ответственность. И изъятие из семьи должно быть крайней мерой, потому что все-таки у нас (и у Церкви) есть подход, что семья все-таки имеет некоторое преимущество в вопросах воспитания детей. А в некоторых Западных странах есть посыл, что все-таки ребенок – это достояние государства, и поэтому государство вправе оценивать, насколько хорошо, с его точки зрения, воспитывают в той или иной семье. Например, отказ родителей от того, чтобы дети посещали уроки сексуального просвещения, может стать основанием для изъятия детей из семьи – плохо воспитываете.
Александр Крупинин: Какой-то коммунистический подход: дети являются собственностью государства. Левые идеи сейчас и в Европе тоже во многом превалируют.
Протоиерей Александр Дягилев: У нас тоже сейчас этого опасаются. Должен быть принцип «презумпции невиновности» семьи. Семья невиновна, пока обратное не доказано. Сейчас разные законопроекты на эту тему рассматриваются.
Вопрос слушателя: Прозвучало суждение о примирении красных и белых, а мы только что пережили этот суд позорный над Колчаком, и решение суда – снять доску Колчаку, в то время, как у нас на каждом шагу памятники Ленину, Дзержинскому, улицы названы в честь Белы Куна. Каково ваше мнение по этому вопросу?
Александр Крупинин: У нас вообще сейчас очень много разговоров идет на разных уровнях, о том, что пора уже зарывать мечи, споры все эти прекращать, надо жить дальше, давайте примиримся и забудем об этом.
Протоиерей Александр Дягилев: Мир красный и мир белый – это два разных мира, два разных пути России. Россия избрала один из них, но есть люди, которые с этим не согласились, и они оказались кто-то уничтожен, кто-то вытолкнут за пределы страны. Так появилась иная Россия, которая до сих пор еще теплится где-то там в эмиграции. Так появились американцы, французы с русскими фамилиями, причем известными, знатными. Туда были вытолкнуты лучшие сыны нашего Отечества: писатели, композиторы, ученые. Наша страна прошла через много кошмаров, которые были прямым последствием революции: жуткие репрессии, коллективизация, голодоморы, ГУЛАГ. Многие считают, что Вторая мировая война во многом тоже является следствием событий, которые произошли в России (Брестский мир и прочее). Прошло 100 лет, и это повод задуматься о том, что там было и, может быть, задуматься на тему примирения, я согласен. Но выясняется, что Гражданская война не закончена до сих пор, потому что мы эмоционально реагируем на то или на иное. Я монархист, я считаю, что монархия была бы лучшим строем для России, но я не за абсолютизм. По крайней мере, был бы хозяин в стране русской, а монарх заинтересован кровно в развитии страны.
Александр Крупинин: Это понятно, но есть ли какие-то реальные возможности для восстановления монархии?
Протоиерей Александр Дягилев: Сейчас Россия к этому не готова. Более того, те люди, который сейчас орут, что они за царя-батюшку, как только царь-батюшка примет первый указ, который их хотя бы в чем-то ущемит (налоги поднимет), первыми же начнут кричать, что царь-то у нас неправильный.
Александр Крупинин: Для того, чтобы была монархия, надо, чтобы подавляющее большинство людей признавали, что вот этот человек, по фамилии Романов, почему-то имеет право управлять страной. А почему? Для этого должно быть обоснование и подавляющее большинство людей.
Протоиерей Александр Дягилев: К тому же понятие «Помазанник Божий» предполагает веру в Бога. Поэтому при всех преимуществах монархии в нашей ситуации Россия сейчас не готова к монархии. Но эта история с тем, что Колчака какой-то районный суд объявил военным преступником и решили демонтировать мемориальную доску на доме, где он жил – для меня некий шок. Я видел страну, где гражданская война закончилась, это Великобритания, в этой стране стоят памятники и Кромвелю, и Карлу I, причем недалеко друг от друга. Есть другая страна, где гражданская война, можно сказать, закончилась – это Испания. Вы не найдете там ни одного памятника Франко сейчас, и ни одного памятника республиканцам, тоже позиция. И, с моей точки зрения, давайте так: чтобы гражданская война закончилась, по-настоящему, чтобы ее не разжигать, давайте так: мы принципиально демонтируем все памятники – и Колчаку, и Ленину со товарищи, переименовываем улицы на нейтральные, помним, что это было, и живем дальше. Либо вариант два: пускай стоят памятники Ленину, но наряду с этим стоят памятники, мемориальные доски и Колчаку, и Деникину, и Врангелю.
Александр Крупинин: Если поставить столько же памятников Колчаку и Деникину, сколько стоит Ленину – это грандиозные расходы.
Протоиерей Александр Дягилев: Но если кто-то хочет и готов за это заплатить, то пускай он ставит и никто ему не мешает. И тогда мы можем сказать: да, война осталась в прошлом. Вот памятник истории, и это тоже памятник истории, был такой человек и такой человек, мы читаем биографию того и другого, и делаем какие-то выводы для себя, живем дальше. Всё, война осталась в прошлом. А когда происходит то, что происходит сейчас, это еще большее разжигание. Я, например, внутренне на стороне белых в той ситуации, и меня улица Белы Куна и станция метро «Фрунзенская» совершенно не радуют, но я готов проявить толерантность в данном вопросе, а, получается, те ребята – не готовы.
Александр Крупинин: Конечно, они чувствуют себя победителями. Они и были победителями, они и остались победителями.
Протоиерей Александр Дягилев: Здесь как раз та ситуация, когда одержана военная победа, когда ценой террора свои идеи удалось протолкнуть, но на самом деле победа не состоялась. Хотя бы даже потому, что прошло 100 лет, а мы видим, что (мягко говоря) не все согласны с памятниками, с названиями, причем как в ту, так и в другую сторону. Победа – это как раз когда точка поставлена и страница перелистана.
Александр Крупинин: В истории не бывает точка поставлена, страница перелистана совсем. Всегда есть следующая страница, где может что-то измениться в другую сторону. Мне кажется, что точка не поставлена на самом деле, и победы никакой нет. Только лишь потому, что все эти вопросы не носят чисто исторического характера. Как, например, изучали бы мы сейчас фараона Рамзеса II, какие там при нем были события: мы могли бы это изучать, с большим интересом, но оставаться к этому эмоционально абсолютно равнодушными. Я был в Китае, с переводчиком-китаистом, научным работником, и спрашивают у него китайцы: чем занимаетесь? Я, говорит, изучаю «боксерское восстание», Ихэтуань. И первый вопрос ему: так вы за них или против? Он говорит: да я просто изучаю. А для китайца это восстание – вопрос, который не решен в Китае, эмоционально сразу «цепляет». Точно так же и здесь. Может быть, для какого-нибудь австралийца это все равно – белые и красные, а для нас нет, потому что это влияет на вопрос: что дальше-то будет? Куда нам дальше-то развиваться? Этот-то вопрос не решен.
Протоиерей Александр Дягилев: Потому что события 91-го года во многом были продолжением событий 17-го года, надо в этом тоже отдавать себе отчет.
Александр Крупинин: Не продолжением, наверное, а скорее следствием.
Протоиерей Александр Дягилев: Да, и продолжением. Вот захватили власть красные, а закончилось это в 91-м году. Временное правительство продержалось несколько месяцев, а советская власть 70 лет, но она тоже закончилась, а дальше что? А кто мы сейчас? А тем ребятам, например, не дали что-то свое построить, может быть, у них что-то интересное получилось бы.
Александр Крупинин: И что интересно: сейчас мы можем говорить: этот плохо поступил, этот хорошо, когда прошло уже столько лет и мы видим, к чему это все привело. А тогда-то, конечно, этого невозможно было знать, надо было решать вперед, откуда было знать? И какие-то люди, боровшиеся за красных, тоже из самых лучших побуждений боролись, не все же они были убийцами и Бела Кунами. Действительно, ведь в Российской Империи было много такого, что требовалось изменить, исправить, и надеялись на лучшее.
Протоиерей Александр Дягилев: Иначе не пошла бы такая масса людей, если бы за красными не было бы некой правды, все-таки.
Александр Крупинин: В том-то и дело. Так она, может быть, была, но в результате получилось плохо. Мы можем осуждать этих людей? – нет, наверное, не можем.
Протоиерей Александр Дягилев: Тогда, с этой точки зрения, вернувшись к теме: чтобы хотя бы помнить события и иметь возможность посмотреть на них с разных сторон, логично, если бы были памятники и мемориальные доски и тем, и тем. Но почему-то доски мемориальные тому же Ленину до сих пор висят на домах, а вот Колчаку нельзя.
Александр Крупинин: Да, я уже на прошлой передаче, с участием протоиерея Владимира Сорокина, говорил, что это полнейшее свинство тех, кто выступает против доски Колчаку, этим самым они еще больше разжигают гражданскую войну. Я просто не понимаю: почему бы не висеть этой доске Колчаку?
Протоиерей Александр Дягилев: Именно: примирение – так примирение.
Александр Крупинин: В том-то и дело.
Звонок слушателя: Я сразу скажу про себя, к какой категории я отношусь – коммунистов или православных. Для меня коммунисты – это враги. Потому что самое главное, что они сделали, это отняли у народа веру в Бога, и на многие поколения. Я очень жалею, что поздно пришел к вере. Я родился в 1962 году, и о какой вере можно было говорить, когда везде были октябрята, пионеры и комсомольцы. Слава Богу, что я дошел только до пионера. Но больше всего меня потрясало, что везде чувствовалась какая-то ложь, что-то недосказанное и – ложь. Я до сих пор помню эти заборы, увешанные этими плакатами «Слава КПСС», и «Решения КПСС – в жизнь», но ничего не решалось и никакой жизни не было. Вот разруха была, да. Я ходил на работу на завод – пили и делали вид, что работали. И так, практически, во всем. Но только в каких-то особых конторах была работа, потому что там особо государство проверяло. А в остальном – одна сплошная ложь. Поэтому я хочу добавить, что мне понравилось, как вы заметили, что если уж снимать мемориальную доску Колчаку, которого я очень уважаю как полярного исследователя, то давайте тогда убирать и все памятники Ленину, давайте всё по-честному, а что мы однобоко как-то к этому вопросу подходим?
Александр Крупинин: Да, тут и добавить нечего.
Текст: Н.М.Лукьянова
Современные люди, в том числе и многие православные христиане, воспитаны, а точнее сказать, опьянены романтизмом. Любовь для них непременно слепа, и они жаждут, ищут этого ослепления. То, что этот взгляд на жизнь становится источником постоянных страданий, людей, похоже, не смущает — они с упоением стремятся «наступать на одни и те же грабли». Однако христианин не должен забывать о трезвении. Именно желание помочь молодым людям трезво смотреть на создание семьи и сподвигло петербургского священника Александра Дягилева и его супругу Любовь на создание программы «Счастье навсегда» — своего рода подготовительного курса к таинству Венчания.
Надо сказать, что Санкт-Петербургская митрополия — первая, в которой создан сектор семейных образовательных программ при отделе религиозного образования и катехизации. Для отца Александра и матушки Любови «Счастье навсегда» — продолжение их первого проекта, центра помощи семьям, переживающим кризис отношений, «Супружеские встречи».
Любовь Дягилева: Принцип программы «Счастье навсегда» похож на принцип программы «Супружеские встречи»: занятия ведут семейные пары, которые не являются профессиональными психологами. Они делятся своим опытом с молодыми людьми и фокусируют их размышления на определенной теме, которой посвящено конкретное занятие. И обязательно участие священника. Сейчас идет запись желающих, а проходить программа будет во время Великого Поста. Мы специально выбрали этот особый период года, чтобы предаться духовным размышлениям и помочь желающим подготовиться к венчанию, которое будет совершаться после Пасхи.
Протоиерей Александр Дягилев: По традиции — на Красную горку. Это будет Фомина седмица. Разумеется, пары не будут обязаны венчаться именно в это время, они могут это сделать, когда посчитают нужным. Сразу могу сказать, что иногда результаты организованных нами встреч могут быть обратными — люди решают, что они не готовы к семейной жизни. Но это тоже хорошо — лучше, чем если они, вступив в брак, потом разведутся.
Л. Д.: Работая в проекте «Супружеские встречи», мы столкнулись с тем, что люди говорят: «Как жаль, что мы не знали многого раньше». Оказывается, к семейной жизни тоже надо готовиться. Программа состоит из девяти занятий, которые будут проходить раз в неделю по воскресеньям. Это не просто разговоры о христианском понимании брака, это обучение основам коммуникации. И молодые пару могу научиться диалогу на практических заданиях. Узнают о принципах диалога: слушать прежде, чем говорить; делиться, а не спорить; понимать, а не оценивать; прощать.
Каждое занятие посвящено отдельной теме. Например, тема «Ценности». Дается градация ценностей, которые есть в нашей жизни, объясняются уровни конфликтов. Например, можно терпеть привычки друг друга, но если у людей конфликт ценностей, то очевидно, что они не смогут прожить всю жизнь «в одной упряжке». Или вот библейское: «оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей» — тема отделения от родителей. Тема рождения детей, вопрос, возможно ли планирование детей в православной семье. Здесь, конечно, мы ориентируемся на «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». Согласно этому документу, в православном браке разрешены неабортивные противозачаточные средства. Это для многих откровение, многие считают, что исполнение воли Божьей в том, чтобы рожать столько детей, сколько получится, и человек не может в это вмешиваться.
о. А. Д.: Святитель Иоанн Златоуст, толкуя 7-ю главу 1-го послания к Коринфянам, подчеркивает, что интимные физические отношения между мужем и женой существуют не только ради чадородия, но и во избежание блуда.
Л. Д.: Еще тема — дома, из которых люди вышли. Создавая новую семью, человек берет с собой те семейные традиции, в которых он вырос. И пытается ломать своего жениха или невесту, заявляя: «У нас будет, как в моей семье заведено». Но очень важно выстроить новый дом, и люди должны договориться о том, как они будут его выстраивать.
о. А. Д.: Одна из причин многих конфликтов: «Почему ты готовишь суп не так, как моя мама?»
Л. Д.: Мы предлагаем поразмышлять, например, и о том, что будет, если один из супругов заболеет, что будет, если выяснится, что супруги по каким-то причинам не могут иметь сексуальных отношений. Это базис ответственности, которым должен обладать каждый, создавая семью. Нужно учиться пониманию того, что мы разные, что друг друга надо принимать, а не ломать. Даются конкретные коммуникационные инструменты для построения диалога. И конечно, о Боге говорится очень много.
А сам метод откуда появился?
Л. Д.: Метод взят нами из католического движения «Супружеские встречи», но так же, как и одноименная с этим движением наша программа помощи семьям, переживающим кризис, переработан в духе Православной Церкви.
о. А. Д.: Поскольку есть уже готовый, отработанный метод, то нам не пришлось «изобретать велосипед». Мы взяли этот метод за основу с согласия организаторов вышеупомянутого католического движения. У нас был опыт — мы смотрели, как это все происходит у них.
Л. Д.: Если к таинству Крещения у нас уже есть подготовка на большинстве приходов, то о необходимости подготовки к Венчанию много говорит Святейший Патриарх Кирилл, но это мало где хоть как-то воплощено. В нашей программе хорошо то, что это не только катехизация — затрагиваются все сферы семейной жизни.
о. А. Д.: Каждая тема рассматривается с библейской точки зрения. Приводятся примеры из Священного Писания, из святоотеческого наследия. Хочу подчеркнуть, что это не просто какой-то психологический тренинг, а церковная форма работы с будущей семьей. Это дело Церкви. Предполагается, что во время программы мы молимся, чтобы Господь вел пришедших к нам людей Своим путем. Чтобы, если этот брак возможен, он состоялся, а если это какое-то искушение, чтобы люди поняли это и разошлись. Нужно понимать, что многие люди вступают в брак, думая в первую очередь на тему секса — это оказывается чуть ли не главным мотивом. А что будет потом — «ну, потом сообразим как-нибудь». И, к сожалению, даже родители молодым людям часто не подсказывают ничего по этому поводу. Не обсуждаются заранее темы отношения к деньгам, к недвижимости, ко многому другому. Также поднимается тема замысла Творца о мужчине и женщине, о том, что и мужчина, и женщина являют собой образ Божий.
Л. Д.: А главная тема — что такое любовь? Ведь в современном обществе считается, что любовь — это просто эмоция. Вот она вспыхнула к одному, потом прекратилась, вспыхнула к другому… Мы говорим о любви, как о позиции, как о решении. И Источник любви — Господь. Если я принимаю решение, что я создаю семью, то это раз и навсегда. Оскудела моя любовь — я взываю к Богу. Но свое решение я не могу поменять.
По идее, подготовка к таинству Крещения должна быть обязательной. Предполагается ли, что ваша программа или ей подобные должны стать обязательными для православных христиан, желающих вступить в брак?
Л. Д.: Именно в этой форме такая подготовка, конечно, не может быть обязательной. Но в каком-то варианте катехизационная беседа перед венчанием обязательно должна быть на всех приходах. А наша программа только желательна — это ведь тоже сознательное решение: посетить девять занятий.
о. А. Д.: Если брать католический опыт, то, насколько я знаю, у них в обязательном порядке идет полугодовая подготовка. А вот такая форма у них тоже только предлагается. Но у католиков есть вот что: в обязательном порядке на приходах у жениха и у невесты в течение трех воскресных дней объявляется, что такой-то и такая-то планируют вступить в брак, и задается вопрос, нет ли у кого каких возражений против этого брака. И в третье воскресенье говорится: «Либо сейчас вы эти возражения высказываете, либо вы обязаны про них забыть».
Какие вопросы оказываются самыми острыми, самыми опасными для взаимоотношений участников программы?
о. А. Д.: Программу «Счастье навсегда» мы только начинаем, и пока рано об этом говорить. Судя по программе «Супружеские встречи», это вопросы, связанные со сферой чувств. Но мы стараемся уговаривать: «Даже если вам сейчас кажется, что никакого продолжения отношений невозможно, все-таки дойдите до конца программы прежде, чем ставить точку».
Л. Д.: У тех, кто только собирается вступить в брак, еще нет застарелых конфликтов, но может оказаться так: то, что очень важно для одного, неважно для другого. Конфликты всегда возникают, когда мы не готовы к диалогу.
о. А. Д.: Я приведу небольшой пример, поскольку и на программе мы приводим примеры из нашего опыта: сейчас это кажется смешным, но одной из болевых тем, когда мы с матушкой только начинали супружескую жизнь, были грибы. В семье матушки их не моют — если грибы хорошие, их кладут на сковородку, жарят и едят. А в моей семье традиционно грибы перед тем, как жарить, всегда тщательно промывали и отваривали. И поскольку я знал, что грибами можно отравиться, то когда я увидел иную технологию их приготовления, у меня это вызвало шок, я почувствовал опасность, что могут отравить не только меня, но и всех, кто будет эти грибы есть. И где-то года два мы ругались всякий раз, как готовили грибы.
Многие люди не готовы обсуждать интимные темы — как вы с этим справляетесь?
о. А. Д.: У нас никто не выносит интимные темы на общий круг - мы относимся к этому бережно. Все обсуждение интимной темы происходит только между двумя людьми. Это на обычном психологическом тренинге каждый должен рассказать свою подноготную. Взятая нами методика уникальна тем, что она очень нежная.
Л. Д.: Сначала мы даем свое свидетельство: говорим, как Православная Церковь смотрит на отношения мужчины и женщины. Потом молодым людям дается задание, и они расходятся парами в разные углы аудитории и разговаривают только друг с другом. Никто потом их не заставляет рассказывать, о чем они договорились.
Есть мнение, что попытки решить что-то заранее, перед вступлением в брак — это своего рода брачный контракт, что такой прагматизм несовместим с настоящими чувствами.
Л. Д.: Дело в том, что многие вопросы, в том числе и бытовые, встанут перед каждой семьей. Встанет и проблема того, что люди все-таки разные. Мы предлагаем открыто взглянуть на нашу разницу и договориться. Когда неподготовленные люди сталкиваются с этой разницей, они считают что не подходят друг другу и им лучше разойтись. А мы объясняем: «Даже если вы разные, по-разному думаете, чувствуете, то все равно можете быть семьей».
о. А. Д.: Апостол Павел в 12-й главе1-го послания к Коринфянам говорит о том, что у каждого из нас свои дары Святого Духа. И одна из задач духовной жизни состоит в том, чтобы со смирением принять: что-то мне дано, а что-то мне не дано, зато может быть дано моему близкому человеку. Нынче, когда говорят о мужчине и женщине, о семье, в контексте феминизма поднимают вопрос равенства и так далее. На самом деле в отношениях мужчины и женщины равенства нет. Разные не могут быть равными. Дело не в том, кто больше, кто меньше — есть такое понятие: взаимодополняемость. И вот эта взаимодополняемость как на физиологическом уровне, так и на уровне духовных даров с одной стороны подразумевает, что вместе люди могут гораздо больше, чем каждый из них по отдельности, с другой стороны напоминает им о том, что они разные. И причиной конфликтов, непонимания часто оказывается как раз то, что может на самом деле дать людям огромный потенциал. Когда ты принимаешь то, каков ты и каков твой близкий человек, и как это вы можете употребить для общей пользы, жизнь преображается.
Отца Александра Дягилева из Санкт-Петербурга впервые я увидела летом 2014 года на международном форуме . Его выступление о «Супружеских встречах» уже тогда «зацепило», но поговорить с батюшкой удалось лишь на XXIII Рождественских чтениях, на которых он выступил с докладом «Проблема разводов и методы противодействия». Желающие познакомиться с опытом отца Александра и наладить отношения в собственной семье могут принять участие в программе «Семейный диалог» в Санкт-Петербурге с 24 по 26 апреля или с 13 по 15 ноября 2015 года. Также планируется выезд в Астану с 15 по 17 мая.
- Отец Александр, разводы захлестнули многие страны мира. Неужели вы нашли метод их предотвращения?
Дело в том, что в наших программах мы ничего не делаем за людей. Мы являемся лишь свидетелями диалога в семье. Мы делимся с людьми своими знаниями, и они получают этот инструмент - диалог. Будут они им пользоваться или нет - зависит только от них. Мы понимаем ограниченность своих сил. Наше дело не выступать в роли учителей, а самим жить в диалоге и делиться этим с другими. От усердия самих участников, а не от нас зависит, как они отработают эти два дня на программе, с каким результатом для себя уедут.
- Как родилась идея «Супружеских встреч»?
На самом деле это движение родилось в Польше в 1977 году. Супружеская пара Ежи и Ирена Гжибовские более 35 лет назад попытались реализовать на практике наработки католического священника из Испании Габриэля Кальво. Еще в 1950-е годы он начал читать лекции для кризисных семей, столкнувшись с тем, что семьи распадаются, люди просят священников о помощи, а как им помочь - непонятно. Позже он понял, что лекции малоэффективны, что лучше организовывать для семей выездные семинары, где супруги не столько будут слушать какие-то поучения, сколько смогут самостоятельно, без свидетелей поговорить друг с другом о накопившихся проблемах. Но им нужно помочь - подсказать, как правильно делиться болезненными темами, не раня друг друга еще больше. Ежи и Ирена Гжибовские проработали эту идею до мельчайших деталей: как организовывать такие выезды, о чем говорить с супругами, какие темы и в какой последовательности поднимать. И теперь центры созданной ими католической ассоциации можно встретить во многих католических епархиях Европы и Америки. А нашему православному объединению всего четыре года. В настоящее время создан постоянно действующий епархиальный центр в Санкт-Петербурге, а благодаря Рождественским чтениям и другим мероприятиям, которые организуют отделы Московской Патриархии, к нам на программу стали приезжать священники и просто семьи из других регионов, которые хотят создавать подобные центры в своих епархиях. Так что мы стали расти и расширяться.
- А почему вы выбрали именно такое направление деятельности?
Внешне все было благочестиво, а на практике были бесконечные придирки, претензии. Я огрызался в ответ, потом каялся. Мне не хотелось идти домой
Мы не выбирали, это оно нас выбрало. Мы не думали о каких-то глобальных проектах, просто сами прошли через кризисы и непонимания, искали разные пути и нашли «Супружеские встречи». Это помогло нам как супругам, как обычным людям. Теперь уже просто невозможно не делиться этим. Я бы не сказал, что у нас была очень уж критическая ситуация, слава Богу. Я не раз видел на практике, как далеко может зайти кризис в семье. Но и наша ситуация была довольно болезненная и, к сожалению, распространенная. Вроде бы внешне все благочестиво: батюшка, матушка, детишечки, дом, всё хорошо, - а на практике я помню, что были бесконечные придирки, претензии, которые я не понимал, которые меня очень сильно раздражали. Я огрызался в ответ, потом каялся. Мне не хотелось идти домой, тем более что священник всегда найдет, чем ему заняться на приходе. Я мог назначить людям встречу на 11 вечера, когда они очень просили меня с ними поговорить, подробно их исповедовать. Так что я мог запросто приехать домой в час ночи, когда все уже спали, а уехать в семь утра, когда еще все спали. Так я пытался избегать сложных ситуаций, когда подходишь к двери, звонишь, открывается дверь, и сразу что-нибудь начинается. Но и это отчуждение проблемы почему-то не решало. Я говорил: «Я вас и так не трогаю, что вам от меня еще надо?» Но на самом-то деле семья во мне нуждалась, а я этого не понимал. Раз поговорили - поругались, второй раз попытались поговорить - поругались. И количество таких тем, о которых мы старались лишний раз не говорить, дабы не было очередного скандала, постоянно копилось.
Как это знакомо! У вас происходило то, что происходит во многих семьях. У нас с мужем тоже годами копились обиды и непонимание, а сесть поговорить мы так и не смогли. Не было ни психолога, ни духовника, чтобы во всем этом разобраться. А у вас конфликты были еще до рукоположения в сан?
Священником я стал через два года после того, как мы поженились. Но конфликты, конечно, начались до рукоположения. Я прекрасно помню то чувство - горение в душе, когда нас только-только обвенчали. Как мы выходили из церкви, как душа радовалась. Однако затем этот огонек стал гаснуть - с каждой очередной неприятной историей, после взаимных претензий и обид. Я совершенно не умел выражать свои чувства, то есть вообще не понимал, зачем это надо. Когда супруга пыталась поговорить, я начинал придираться к словам, то есть логикой анализировать: «Ага, она мне сейчас сказала вот это, вот это и вот это». Например, она говорит: «Уходи, я видеть тебя не хочу». Я понимал буквально: «Она хочет, чтобы я собрал вещи и уехал». А потом начинал думать: «Куда я сейчас поеду? Где эту ночь буду ночевать?» На самом деле она просто хотела сказать этими словами, что очень обижена, но если бы я собрал вещи и реально уехал, то обидел бы этим еще больше. В общем, когда огонек в душе почти погас, жизнь стала обыденной рутиной, для меня это был очень тревожный симптом, потому что я понимал, что происходит что-то не то. Еще накладывалась очень сложная финансовая ситуация. Как священнику, мне очень мало платили в том приходе, где я служил, и мое мужское достоинство было ущемлено. Супруга, будучи юристом, получала на тот момент намного больше, чем я. Я ее не обвинял ни в чем, скорее винил себя, что я не могу реализоваться как мужчина. Но священник не вправе поменять приход по собственному изволению, как обычный человек, который, если ему мало платят, может уволиться и устроиться в другом месте. Священник переводится распоряжением архиерея, и просто так, даже если приход его не очень устраивает, уйти он не может. Я пытался вести на приходе активную деятельность, но она еще больше меня от семьи удаляла, при этом никто не ценил моих усилий. Эта ситуация плюс конфликты - всё это очень сильно давило. Как христианин, я был намерен терпеть и дальше, то есть гнал от себя мысли о разводе, если они возникали. Но нельзя сказать, что мы жили в семейном счастье. Эти внешние и внутренние факторы давили. Когда у нас возникал какой-то конфликт, мне всегда казалось, что моя супруга хочет меня укорить именно за то, что я не могу обеспечить свою семью хлебом насущным. Мысли об этом просто изматывали.
- И как же вы вышли из этой ситуации?
Нас достаточно долго приглашали на «Супружеские встречи», поскольку католический центр в Санкт-Петербурге существует с 2002 года. Эти мероприятия проводились и для католиков, и для православных. Наши друзья там побывали и нас звали, а мы всё никак не собирались. Когда в очередной раз пригласили, я даже не думал, что супруга согласится. Я просто передал: «Нас зовут. Не хочешь поехать?» И она: «А давай, поехали! Чего нам терять!» Я совершенно не представлял, куда мы едем, спрашивал: «Может, шашлычка купить или помидорчиков?» Думал, вечеринка какая-то загородная, уикенд на природе, ожидал чего-то такого. Оказалось, что это нечто иное, всё гораздо глубже, более серьезно. Я помню, что наши отношения к концу этих двух с половиной дней программы настолько изменились, что тот огонек, который, казалось, уже потух навсегда, вдруг загорелся снова. Помню, после окончания программы едем вместе в машине, а у меня душа ликует, как будто только что с венчания.
- Но что такого произошло в эти два дня?
Мы смогли проговорить очень многие сложные темы наших взаимоотношений, которые, казалось, были табуированы, очень многие наши проблемы. Выяснилось, например, что моя супруга вовсе меня не укоряет за маленькую зарплату, и хотя ей из-за этого было реально тяжело, приходилось много работать, тем не менее она прекрасно всё понимает и не осуждает. Открылась какая-то перспектива в жизни, стало понятно, что мы можем не просто жить вместе и терпеть, а жить и радовать друг друга. Естественной реакцией было: а почему этого нет у нас? А почему у нас никто этого не делает? И через год мы сделали православный выезд.
- Отец Александр, а как проблема с разводами обстоит в вашем городе?
В Санкт-Петербурге на 50 тысяч браков 20 тысяч разводов в год
В Санкт-Петербурге практически такие же цифры в процентном соотношении, что и в Москве. Примерно на 50 тысяч браков 20 тысяч разводов в год. Еще на настоящий момент могу сказать, что с 1 апреля 2014 года по 17 января 2015 года в Санкт-Петербурге расторгнуто 603 церковных брака. То есть в среднем на пятимиллионный город распадается два венчанных брака в день. Есть неофициальные данные о том, что в среднем в год происходит расторжения браков у одного-двух священнослужителей. Но Москва и Санкт-Петербург - это еще не вся Россия. Жизнь в мегаполисах сильно отличается от жизни в сельской местности. Известно, что в областном регионе распадается в среднем три брака из четырех.
- А что происходит в других регионах России?
Для примера я взял бы Владимирскую область: Владимир, Суздаль, Муром - древние города, самое сердце исторической России. Мне казалось, что там много верующих людей, что там могли сохраниться семейные традиции и патриархальный уклад быта. Но число разводов за минувший год там заметно увеличилось: распадаются каждые два брака из трех. В Екатеринбурге и Свердловской области - столице Урала - распадается больше половины браков.
- Это статистика по России. А есть ли данные по странам СНГ?
Председателем нашей секции был владыка из Беларуси, поэтому я нашел сведения по республике Беларусь, где распадается также каждый второй брак . Эти цифры пугают, когда задумываешься, что за каждой единичкой в этой статистике - человеческая трагедия двух людей, разрушенные семьи, брошенные дети, горе и слезы.
В чем же причина? Почему распадаются браки тех, кто когда-то любил друг друга, кто души друг в друге не чаял, кто мечтал жить вместе? Я до сих пор не понимаю, почему распалась наша семья…
Основными причинами, как показывает моя практика общения с людьми, являются незрелые мотивы для вступления в брак, несбывшиеся ожидания, разница воспитания и привычек, разница темпераментов и реакций, работа, деньги, бедность, кредиты; религиозная разница и разница целей в жизни, отношения с родителями и родственниками, здоровье и телесные недостатки, проблемы в сексуальных взаимоотношениях, дурные привычки, вредные зависимости, появление детей, непринятие чувств, неумение построить диалог, супружеские измены.
- Почему с упружеские измены вы упомянули последними?
Среди причин кризиса браков я выделяю как главные “неприятие чувств” и “неумение построить диалог”
Потому что чаще всего они являются результатом вышеупомянутых причин, итогом начавшегося ранее кризиса отношений в семье. Среди этих причин я выделяю «неприятие чувств» и «неумение построить диалог», потому что приятие чувств и правильный диалог являются единственным способом преодоления всего того, что написано выше.
Я наломала в своей жизни немало дров, не понимая, зачем заниматься какими-то чувствами, строить диалог. Думала, что надо просто терпеть, молиться, исповедоваться, причащаться, и этого достаточно. Вместо того, чтобы по выходным заниматься семьей, полдня проводила в храме…
Ну, не вы одна. Во-первых, практика показывает, что браки распадаются даже у искренне верующих людей. Во-вторых, Бог, создав человека, наделил его естественными потребностями, телесными и душевными. О телесных потребностях мы знаем лучше. Это потребность в воздухе, питье, еде, тепле и т.д. А вот потребности души мы знаем хуже. Есть разные классификации потребностей. Например, одна из самых известных - это пирамида потребностей по Абрахаму Маслоу. Но для супружеских отношений мы используем более простую классификацию - просто список, не давая градации, что первично, а что вторично. Это потребность в безопасности, потребность любить и быть любимым, потребности принятия (то есть быть принятым), признания, уважения, одобрения (обратной связи), автономии (свободы), принадлежности (например к группе людей), достижения, смысла (в том числе и более глубинное понимание этой потребности - потребность взаимоотношений с Богом). Удовлетворение любой из этих потребностей рождает приятные чувства, а неудовлетворение - неприятные. Человек не может терпеть неприятные чувства бесконечно долго. Рано или поздно он или взорвется, выйдет из себя, поведет себя неадекватно, или удовлетворит вызвавшую их потребность каким-то иным способом, иногда греховным - через суррогат… или просто умрет.
- Значит, не удовлетворяя потребности ближнего, игнорируя его чувства, мы толкаем его на грех или на смерть?
Кто сказал, что именно муж и жена должны причинять страдания друг другу?
Да, другими словами - не любим его. Иногда мы должны жертвовать своим желанием удовлетворить потребности ради спасения души, ради помощи ближнему, ради борьбы с грехом и быть готовыми пройти через неприятные чувства. Но таинство брака установлено Богом еще в раю, и оно не является грехом. Без скорбей нигде не обойтись, но кто сказал, что именно муж и жена должны причинять страдания друг другу? Чувства рождаются в душе помимо нашей воли и разума. Они свидетельствуют об удовлетворении или неудовлетворении каких-то наших потребностей. Греховными бывают способы выражения чувств, а также помыслы, желания, принятые решения, слова и поступки. Некоторые чувства могут провоцировать грехопадения. Но сам факт того, что человек что-то чувствует, грехом не является. Его нельзя за это осуждать.
- Вы выделили проблему диалога. Почему?
Диалог - это честный и искренний разговор двух людей при условии, что они оба любят друг друга и доверяют друг другу, имеют - помнят о Боге - и соблюдают правила ведения диалога. Если хотя бы одно из них нарушается - диалога не происходит.
- Что это за правила?
Правила несложные:
- слушать, прежде чем говорить;
- делиться, а не спорить;
- понимать, а не оценивать;
- прежде всего - прощать.
Глубокое понимание чувств, потребностей и построение правильного диалога должно стать нормой для супругов.
Но этому нужно обучать
- И где этому учат?
После того, как мы с супругой первый раз приняли участие в католической программе, я написал рапорт, где просил благословения на организацию подобной деятельности в нашей епархии и для православных. Год ушел на знакомство с Гжибовскими, на изучение их методик, и 24 сентября 2010 года в Санкт-Петербурге, по благословению митрополита Владимира (Котлярова), был создан Православный епархиальный центр «Супружеские встречи», который реализует две основные программы - «Семейный диалог» и «Счастье навсегда». Нынешний митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Варсонофий также благословляет и одобряет нашу деятельность.
- Каковы основные цели вашей работы?
- «Супружеские встречи» - это международное межцерковное движение, цель которого - помочь супругам, независимо от национальности и религиозной принадлежности, сделать их отношения более глубокими, чтобы муж и жена лучше узнали и поняли друг друга, осознали и обновили свои чувства, построили друг с другом диалог, полнее раскрыли для себя смысл брака и таинства венчания… Это движение сейчас состоит из двух независимых, но сотрудничающих друг с другом организаций - из Православного объединения и Католической ассоциации. Каждая из организаций действует строго в рамках канонического права своей церкви, и сотрудничество осуществляется лишь настолько, насколько это нам взаимно позволяют каноны. Мы имеем схожие программы, хотя, конечно, для использования их среди православных содержание было адаптировано. «Счастье навсегда» - это программа подготовки молодых пар к вступлению в брак - одна из форм катехизации перед венчанием. А «Семейный диалог» - это программа работы с уже существующими семьями. Она проводится в течение двух суток в форме выездного семинара. Эта программа полезна для всякой семьи, желающей развить и углубить свои отношения, лучше понять друг друга, а не только для семей в кризисе. Есть еще две дополнительные программы - последующего сопровождения участников программы «Семейный диалог» и особая программа подготовки ведущих пар и священников - то есть тех, кто организует и проводит эти мероприятия.
- Где еще, кроме Санкт-Петербурга, есть такие центры?
В настоящий момент есть перспективы открытия центров в Екатеринбурге, Барнауле, Алма-Ате, Кокшетау, Минске и, возможно, в Москве. Мы занимаемся подготовкой ведущих пар для будущих центров в этих городах.
- А кто финансирует ваш проект?
Для ведущих и организаторов «Супружеские встречи» - это форма служения Богу и ближним. Поэтому ведущие ничего не получают от участия, кроме надежды на награду от Бога. Участники оплачивают только накладные и организационные расходы.
- У вас уже есть статистика со дня открытия центра?
Через программу «Счастье навсегда» прошли 35 пар за два года; в программе «Семейный диалог» за четыре года приняли участие 116 пар, 18 из которых были в глубоком кризисе. В итоге пять семейных пар развелись, что составляет 27% от числа кризисных пар или 4% от общего числа участников. Подчеркну, что мы работаем не ради статистики, иначе отказывали бы в участии наиболее проблемным парам. Из опыта могу сказать, что результат находится в руках самих участников - он зависит от их искренности, доверия и усердия.
- Отец Александр, что вам требуется для дальнейшего развития?
Во-первых, нужна особая богословская проработка церковного учения о браке, о чувствах и потребностях человека. К сожалению, святоотеческая литература очень мало затрагивает тему семейных отношений. Во-вторых, важна поддержка священноначалия. Слава Богу, наш митрополит Варсонофий, который является управляющим делами Московской Патриархии, нас поддерживает, но на местах у некоторых архиереев, священников и мирян бывает непонимание. Нас иногда обвиняют, что мы взяли за основу для своей деятельности католическую идею, вместо того чтобы придумать что-то свое. Но есть же хорошо известная пословица, смысл которой ясен каждому: «Зачем изобретать велосипед?» Иногда нас толкают на ложь, говоря: «Скажите ради пользы дела, дабы никого не смущать, что вы всё сами придумали». Но я считаю, что это будет неправильно по отношению к семье Гжибовских, которые фактически всю жизнь свою посвятили созданию этих программ. И особая благодарность отцу Димитрию Смирнову . Он один из первых понял важность того, что мы делаем. В-третьих, нам не хватает священников. Мы готовы обучать священнические пары. В-четвертых, мы очень надеемся, что практика в «Супружеских встречах» станет неотъемлемой частью подготовки священнослужителей перед их рукоположением. И, наконец, в-пятых, требуется создание православной инфраструктуры - православных гостиниц и центров для реализации семейных образовательных программ на уровне митрополий или крупных епархий. В настоящее время мы вынуждены пользоваться услугами светских отелей, что вызывает определенные трудности и приводит к удорожанию программы. Образцом может служить православный центр «Кинония» под Минском. Это недорогой православный отель с трапезной, залом для занятий и домовым храмом. Если кто-то хочет познакомиться с нашим опытом, прежде всего для отношений в собственной семье, приглашаем принять участие в выезде по программе «Семейный диалог» в Санкт-Петербурге с 24 по 26 апреля или с 13 по 15 ноября 2015 года. Также мы планируем выезд в Астану с 15 по 17 мая.
- Батюшка, расскажите немного о себе. Как вы пришли к вере?
Пожалуй, первый шаг - это крещение в 17 лет, в конце школы. Хотя это было неосознанное крещение. Мы шли мимо храма, и мама просто предложила зайти. Смотрим: очередь стоит. Мама - советский человек: раз очередь стоит, нужно занять, потом уже выяснять зачем. Уже в середине очереди обнаружилось, что это очередь на крещение. При том что стоявшие в храме тоже не знали, зачем стоят.
- А в каком храме это было?
В Николо-Богоявленском Морском соборе. Мама была крещеная. Говорит мне: «Столько времени отстояли! Давай тебя покрестим, ты же некрещеный у нас». Так меня и покрестили. Это был первый шаг серьезного соприкосновения с Церковью, хотя я ничего не понимал: что? зачем? почему? Скорее некая дань моде, которая в то время появилась, потому что рухнул советский режим. 1990 год, люди начали хвататься за что-то такое старое. А серьезным шагом к вере стало то, что я прочитал Евангелие от Марка. Оно тогда публиковалось в журнале «Литературная учеба». В 1992-1993 году уже таких проблем не было, а вот в 1990 году еще были проблемы, еще не было Библии в свободном доступе. И тут напечатали Евангелие! Я решил для себя, что просто нужно прочитать для общего развития. А то приходишь в Эрмитаж, висят картины, а чего на них нарисовано, что за сюжеты, я понятия не имею. Когда я прочитал, то понял, что это как-то не похоже на мифы Древней Греции, что явно за тем, о чем я читаю, стоят реальные истории, реальные люди; в общем, есть повод подумать, что всё не так-то просто. Многие истины, о которых Евангелие говорит, совпадали с моими мыслями. Я думал на эти темы, но не находил никакого внутреннего основания, почему так, а не сяк. Пожалуй, тогда я впервые начал по-настоящему пытаться молиться.
- А что вы заканчивали?
По образованию я геофизик. Сначала закончил Горный институт, потом - семинарию в Санкт-Петербурге. Сейчас учусь в Москве в аспирантуре святых Кирилла и Мефодия. Хочу написать работу по богословию брака, но из-за обилия дел и послушаний вообще времени нет.
- Вы с матушкой оба из Питера? Как вы познакомились?
Да, из Питера. Познакомились у нас в храме. Люба передавала посылку для паломнической группы, и мы встретились на лестнице. Как-то показалось, что знакомы. На этой почве завязался разговор.
- А кто жена по специальности? Расскажите, пожалуйста, о своей семье.
Люба - юрист, работает на светской работе - всегда в свободном графике, а не по восемь часов в день. Ее мама всегда помогала и выручала с детьми. Мы уже 17 лет в браке. У нас трое деток. Ане 15 лет, Саше - 11, а Ксюше - 7. Рождались дети раз в четыре года. Если Бог даст, еще родим. Но сейчас пока пауза.
- Как вы относитесь к планированию семьи?
У нас есть своя позиция, которая выражена в «Супружеских встречах». Когда к нам приходят молодые люди на девять занятий по программе «Счастье навсегда», одно занятие посвящено здоровью. Мы говорим, что надо стремиться не избежать беременности, а рожать здоровых детей. Зная физиологию и то, что забеременеть женщина может в течение всего пяти дней, максимум - недели, один раз в месяц, мы не видим ничего плохого в том, что человек своим разумом и волей живет по этим естественным циклам и знает, хочет он ребенка или сейчас он не готов, но без всяких вмешательств извне. Но если Господь дает ребенка, значит, нужно принять, конечно.
- А как вы нашли тех, кто нуждался в помощи?
Их больше чем достаточно. Люди как-то узнают от знакомых, и желающих больше, чем мы можем уместить. Пока вообще не идем в рекламную компанию. Мы хотим построить «Добрый дом». Это проект, который был бы не только для «Супружеских встреч», проводимых нами всего несколько раз в год, но и для многих других семейных программ. Основа - это гостиница, домовая церковь, трапезная и зал, где можно провести конференцию, лекцию, собрания по поводу прошлых встреч.
- Вы подавали проект в «Православную инициативу»?
Пока еще нет. «Православная инициатива» не выделяет средства на подобное строительство, да и требуется намного больше средств, чем получают по этому гранту. Нужен инвестор, который поймет, насколько это важное и благое дело. То есть это должно быть что-то на грани благотворительности. В то же время это может принести и стабильный доход, который со временем окупит вложенные средства. У католиков такая база под Питером есть, хотя в Питере католики в тотальном меньшинстве, у нас даже лютеран больше, чем католиков, потому что в окрестностях Санкт-Петербурга живет много этнических финнов. Тем не менее католики построили небольшой дом с гостиницей, который не только они, но и православные снимают. Там можно и детский лагерь устроить, можно встречу типа выездного семинара провести, «Супружеские встречи» и так далее. Мы какое-то время даже пользовались этим домом, переделывая католическую часовню, которая у них внутри, в православный храм, но все-таки католический антураж немножко смущал участников.
В светском отеле есть свои минусы. Во-первых, тяжело молиться на Литургии, когда на стенах картины светских художников; во-вторых, у нас пару раз были ситуации, когда нас в конце программы просили: «Пожалуйста, такой-то номер освободите пораньше». Начинало всё комкаться…
Неужели надо было побывать у католиков, чтобы понять, как важно научиться проговаривать ваши проблемы, вести диалог?
Здесь неважно, у кого побывать, а важно было, чтобы кто-то научил. Получилось так, что научили они, и мы эту методику взяли для того, чтобы учить православных. Поверьте, мы не трогаем темы папы Римского, догматики или еще чего-то такого, чем католики отличаются от православных. Святейший Патриарх еще в 2012 году сказал: «Сегодня тема семьи - одна из центральных тем в отношениях Церкви с окружающим миром. Если же говорить о ней в контексте двухсторонних отношений между Православной Церковью и Католической церковью, семья - это та тема, где мы вместе можем сегодня активно взаимодействовать, потому что являемся единомышленниками практически по всем вопросам» . То есть мы прямо исполняем то, что сказал Патриарх. И православные, и католики в своих семьях одинаково ругаются, мирятся, у них одинаковые проблемы с диалогом, одинаково приходится учить людей диалог выстраивать. Люди не понимают принципов диалога, люди не понимают даже основ семейной жизни. Разрушена связь между поколениями, и собственные семьи часто не являются примером для подражания. А как строить нормальные отношения, люди не знают. Начинают копировать ошибки своих родителей, и ошибки накладываются на ошибки. Я могу сказать, что диалог - это проблема не только семейная. Пример на глазах: Россия, Донбасс и Украина. Что делать? Способ решения есть только один - диалог. Война в состоянии дать аргументы той или иной стороне. Но цель любой войны - это не взять столицу врага, а заключить мир на наиболее выгодных для победителя условиях. Так что всё равно переговоры ввести надо, никуда не денешься. Мириться придется рано или поздно.
Батюшка, хочу спросить насчет второбрачных. Верующие христиане в жизни понаделали много ошибок, первый брак распадается по каким-то причинам, и они желают вступить во второй брак, не будучи венчанными. Как им быть?
Если вы выходите замуж или женитесь второй раз, то готовьтесь к шквалу проблем
Я бы рекомендовал расписаться, затем поехать к нам на программу «Семейный диалог», например, потому что она очень глубоко поднимает внутренние отношения, а дальше выбирайте. Эта тема очень животрепещущая - вторые браки. Я всегда интуитивно предупреждаю, что если вы выходите замуж или женитесь второй раз, то готовьтесь к шквалу проблем, которых вы вообще не ожидали. Объясню почему.
Мы же понимаем, что Господь устанавливает один , а второбрачие - это выбор не между добром и злом, а между большим злом и меньшим злом. Это бывает так: есть путь, и есть развилка - добро и зло. Что выбрать? Зло бывает очень соблазнительным. И люди стоят на развилке. Но рано или поздно всё равно придется выбрать и двигаться дальше. Хорошо и правильно, если человек выбрал добро. Например: изменить/не изменить - выбрал не изменить, порвал отношения с каким-то соблазном и сохранил семью. Молодец! Но предположим, человек выбрал другой путь: изменил, согрешил, пошел по пути зла - это плохо, это путь, ведущий в ад. Но Господь человека не оставляет. Здесь порой уже ничего не исправишь, сюда - к добру - не вернешься, потому что путь пройден, развилка пройдена. И тогда Господь дает шанс под названием «еще одна развилка». Ее можно назвать так: «большее зло/меньшее зло». Это уже не идеал, но, по крайней мере, это путь, который может тебя вывести из ада.
Еще причинами конфликтов в семье может стать неправильное отношение к детям - когда из ребенка делают идола - ставят своего ребенка, а не Бога в центр семьи, и это определяет неправильные отношения жены и мужа и их двоих со своим ребенком.
Очень важно отношение мужа ко Христу. Если муж идет за Христом, то жена идет за мужем. Если муж не идет за Христом, жене не за кем идти и волей-неволей приходится становиться главой семьи - но для нее это противоестественно. Отсюда тоже многие проблемы.
На самом деле лучшее слово о браке написал святитель Иоанн Златоуст, толкуя 7-ю главу 1-го Послания апостола Павла к Коринфянам.
